Ай ЦИН — великий китайский поэт. Пространство его художественных открытий распространяется и на Беларусь, белорусскую национальную литературу. В Минске на белорусском языке вышли две поэтические книги Ай Цина. Чем же интересен поэт, в чем заключается масштаб его творческой личности? Мы попытались выяснить это в разговоре с современным китайским поэтом Джиди Маджия, который знал Ай Цина, не раз встречался с ним.
— Господин Джиди Маджия, в Беларуси были опубликованы две книги господина Ай Цина на белорусском языке. Какое практическое значение, на ваш взгляд, имеют творческие работы Ай Цина сегодня?
— Мне очень приятно, что Беларусь может переводить и публиковать стихи современного китайского великого поэта Ай Цина. Нет никаких сомнений, что это также важное достижение поэтического обмена между Китаем и Беларусью. Здесь я хочу выразить мою сердечную благодарность переводчикам и издателям этих двух сборников стихов.
Ай Цин за последнее столетие развития истории современной китайской поэзии является одним из поэтов, писавших длительное время, имевших очень важные для разных периодов произведения, которые в то же время тесно связаны с эпохой, в которой он жил. Можно сказать, что он один из самых талантливых поэтов в истории современной китайской поэзии 20-го века. Можно также сказать, что, как у поэта с очень развитым общественным инстинктом, все его произведения являются наиболее яркими символами поэзии той эпохи. На международном поэтическом поприще он широко известен как один из четыре великих «левых» народных поэтов 20-го века. Среди них — российский Владимир Маяковский, чилийский Пабло Неруда, турецкий Назым Хикмет и китайский Ай Цин. С его глубоким и поэтическим контекстом и простой и изысканной поэтической техникой Ай Цин до сегодняшнего дня оказывает глубокое влияние на творчество современных китайских поэтов, можно сказать, что он является поэтом, который стал классиком.
— Расскажите о своих личных встречах с Ай Цином...
— Я был и остаюсь последователем Ай Цина с юных лет. Его поэзия очень глубоко повлияла на мое творчество. С 1980-х годов у меня было много возможностей встречаться с этим великим поэтом и самому услышать его речи. Особенно после 1990-х годов, когда я и он, мы оба, служили в Союзе китайских писателей. Конечно, тогда было больше возможностей встречаться с ним. Он самый смешной человек, которого я когда-либо встречал, и он также один из немногих, кого я могу назвать мудрым человеком. Он в своей жизни пережил очень много страданий. Конечно, среди них были личные страдания, были также страдания за страну и народ. Ай Цин — настоящий солдат, который всегда может тесно связать личные невзгоды и стремления с невзгодами и перспективами в развитии страны и нации. Я хочу также добавить, что он являлся настоящим гуманистом и гражданином всего мира. Он сочувствовал и оказывал огромную поддержку слабым в борьбе за волю и освобождение, он завязывал дружбу со многими важными поэтами двадцатого века из разных стран. Ай Цин умер в Пекине 5 мая 1996 года. В тот день я написал для него стихотворение под названием «Риф», он также когда-то написал одноименное стихотворение. Я думаю, что Ай Цин и есть бессмертный риф нашего века.
— Ай Цин прожил насыщенную жизнь. Какие моральные качества в человеке он ценил больше всего?
— Да, жизнь Ай Цина была чрезвычайно насыщена, потому что он пережил эпоху радикальных перемен в такой большой восточной стране, как Китай. И стал свидетелем того, как притесняемая нация обрела освобождение, свободу народа и независимость страны. Самое важно то, что он, будучи поэтом, не скрывался в кабинете, а участвовал в этой великой социальной революции. Пусть впоследствии на его долю выпало немало страданий, вплоть до несправедливого обращения с ним, он никогда не отказывался от своих идеалов. Его произведения глубокие, бесхитростные, серьезные и открытые. Особенно — его длинные стихи, строгие и естественные, а их идеологическая природа заложена в творческих формах, особенно в его произведениях 40-х годов прошлого века. Можно сказать, это самые характерные произведения в истории китайской поэзии.
— Ай Цин жил в Европе, во Франции, посетил Советский Союз и Южную Америку. Это сильно повлияло на его творчество?
— Ай Цин в молодости учился во Франции, в основном изучая живопись. Конечно, на данном этапе он также прочел большое количество произведений франкоязычных поэтов, особенно Рембо, Аполлинера и других французских символистов и сюрреалистов. Когда только он вернулся домой, стал переводить произведения бельгийского франкоязычного поэта Верхарна. Заметно, что ранние произведения Ай Цина попали под влияние Верхарна. В 1950-х годах Ай Цин и поэт Сяо Сан посетили Чили, открыли для себя и для китайской поэзии Южную Америку. Они поехали, чтобы поприсутствовать на праздновании 50-летия Пабло Неруды. Важным результатом этого творческого визита стала его, Ай Цина, поэма «На Чилийском мысе». Но я думаю, что самое важное то, что Ай Цин — мастер, способный прекрасно сочетать в своем творчестве влияние китайской и западной поэзии, особенно это касается его простого внутреннего языка, которому стоит усердно учиться сегодняшним поэтам.
— О ком из русских поэтов у Ай Цина остались самые глубокие воспоминания? Кто стал самым близким для него?
— В общении с ним у меня сложилось впечатление, что он читал очень многих поэтов: он говорил о Владимире Маяковском, Сергее Есенине, Борисе Пастернаке и некоторых других знаковых, именитых поэтах бывшего Советского Союза 1930 — 1950-х годов. Конечно, он также затрагивал и многих других важных западных поэтов, он был полон уважения и привязанности к ним.
— Какой статус, на его взгляд, занимала, занимает китайская поэзия в мировой литературе?
— Когда Ай Цин вступил на путь поэзии, его поэтические формы, несомненно, в основном находились под влиянием иностранных стихов. Но он также очень любил китайскую классическую поэзию, ибо ни один выдающийся китайский поэт не сможет игнорировать величие китайской классической поэзии. Я не слышал о его общей оценке китайской классической поэзии, но я думаю, что китайская классическая поэзия, особенно поэзия династии Тан, это не только золотой век в истории китайской поэзии, но и золотой век в истории мировой поэзии. Я верю, что у него были такие же взгляды и выводы...
— И все-таки, как Ай Цин относился к классической поэзии, кого он считал наиболее представительным?
— О! Что касается его позиции и мнений относительно поэзии, я предлагаю вам перевести его «Поэтику» на белорусский язык, таким образом вы непосредственно поймете его эстетические взгляды на поэзию и ряд его уникальных мудрых объяснений касающихся поэтического творчества.
— Что Ай Цин думает о живописи, пробовал ли он когда-нибудь сам заняться ею?
— Я видел только эскизы его нескольких картин. Позже он прославился как поэт, поэтому мне сложно более точно оценить его картины, однако я могу сказать вам, что, если бы он продолжил рисовать, определенно стал бы выдающимся креативным художником. В некотором смысле, живопись и для поэзии необходимо понимать.
— Как Ай Цин воспринимал литературную критику, и помогла ли она ему в поэзии?
— Надо понимать, что он — поэт, прошедший хорошую подготовку. И, конечно же, он также является поэтическим критиком с глубокими теоретическими знаниями. Вам нужно обратить внимание на его критический труд — на «Поэтику» Ай Цина. Как только вы прочтете его «Поэтику», многие вопросы моментально прояснятся. Что касается того, повлияла ли на него классическая поэзия, то в этом нет никаких сомнений, — разумеется, повлияла. Но я должен сказать, что это влияние не обязательно является прямым. Любой китайский поэт, пишущий на своем национальном языке, не сможет порвать связи с традицией. Традиционная поэзия всегда являлась важным аспектом, дающим пищу поэтам, я думаю, что Ай Цин — в этом плане не исключение.
— Знают ли современные китайские читатели о творчестве Ай Цина?
— Ай Цин — уже сегодня это поэт, ставший классиком. Его сборники стихов переиздаются много раз в год, многие из его произведений вошли в учебники средних школ и университетов. Поток его читателей неиссякаем, и самое захватывающее то, что среди молодежи, родившейся после 2000 года, найдется много людей, любящих его поэзию. Это показывает, что истинную ценность имеет настоящая духовная поэзия. Именно она будет жить в обществе будущего. Сразу же вспоминается известное высказывание великого римского поэта Горация: «Создал памятник я, бронзы литой прочней».
— Спасибо, господин Джиди Маджия, за такой убедительный рассказ о значимости великого китайского поэта, который находит своих читателей по всей Планете Земля!
Беседовал Кирилл ЛАДУТЬКО
Поэт Джиди Маджия, выходец из народности и, родился в июне 1961 года в Ляншань-Ийском автономном округе, крупнейшем месте проживания данной народности на юго-западе Китая. Джиди Маджия является одним из наибо-лее ярких, представительных поэтов современного Китая, в то же время он очень — влиятельный поэт на международном уровне. Его поэтические тек-сты были переведены почти на 30 языков. Более 70 подборок переводов были опубликованы в десятках стран мира. Он получил 3-ю премию «Китайская но-вая поэзия», Литературную премию Го Можо, литературную премию «Чжуан Чжунвэнь», памятную литературную награду Шолохова, почетную награду «Мяг-кости и твердости в стихах», международную премию общества китайских писате-лей «Душа китайской поэзии», южно-африканскую премию «За гуманизм», пре-мию «Европейская поэзия и искусство Гомера», премию «Выдающаяся поэзия» румынского журнала «Современное поколение», премию «Поэзия города Бухаре-ста», премию «Серебряная ива» за достижения в области поэзии Королевского колледжа Кембриджского университета в Англии, премию Феникса польского экс-прессиониста Тадеуша Митинского. Господином Джиди Маджия был учрежден Международный фестиваль поэзии на озере Цинхай, а также — Цинхайский меж-дународный поэтический круглый стол, Международная неделя поэзии в Сичане Ляншань-Ийского автономного округа и Международная неделя поэзии в Чэнду.
Идентичность через наследство.
Василевские такие: на Земле и в космосе лихие!
Беларусь — в тройке лидеров по заболеваемости.
