Плеяда молодых. Драгун: Делай, что должен, и все само к тебе придет

Так сложилось, что работу государственных служащих на новом месте оценивают по сроку «100 дней». Этот отсчет определяющий, ведь после него можно подвести первые итоги работы чиновников разного ранга. Также «100 дней» дают основания понять, каким будет дальнейший трудовой путь нового назначенца. С первым заместителем министра лесного хозяйства Александром Драгуном, мы встретились как раз через пару дней после этого «рубежа».

— Александр Николаевич, вы выросли на Могилевщине в деревне Несята. Согласны, что у деревенских людей особое отношение к природе и ее охране?

— Безусловно, то, что я родом из сельской местности, повлияло на выбор профессионального пути. Я с младших классов готовился поступать в вуз, связанный с лесным хозяйством, охраной природы. Для себя даже решил: если не смогу поступить в университет, пойду в Полоцкий лесной техникум, но в любом случае буду получать специальное образование. Благодаря хорошей учебе в школе я сразу поступил в Белорусский государственный технологический университет, учился на специальности «лесоинженерное дело». Выпускники занимаются лесозаготовкой и переработкой древесины.

— Деревенскому парню поступление в один из ведущих вузов страны далось легко?

— Мне посчастливилось стать участником образовательного эксперимента в Несятской средней школе. В нашем классе выбрали тройку учеников, которые занимались отдельно от остальных по принципу высшего учебного заведения. У нас были не уроки, а «пары» с углубленным изучением математики, физики и хорошей языковой подготовкой. Я окончил школу с золотой медалью и сумел сдать экзамены в два вуза — Гомельское высшее команда-инженерное училище МЧС и БГТУ. Как сейчас помню, в технологическом университете из 60 абитуриентов отобрали на мою специальность только 12 человек. Когда называли фамилии тех, кто поступил, я был одиннадцатым... Тогда, в 17 лет, столкнулся с очень сложным выбором, куда идти дальше. Мне подсказали старшие товарищи: если я закончу учебное заведение МЧС, то буду работать исключительно в этой структуре. Но и техническое образование также дало бы мне возможность служить в МЧС, если бы я захотел.

— Многие ребята в юном возрасте мечтают связать жизнь с силовым блоком...

— Это, конечно, романтика: погоны, офицерское звание... Оно было очень притягательным. Я неоднократно мог связать свою жизнь с военной службой. Сразу после университета служил в 120-й омбре и имел возможность остаться по контракту. Но свой выбор я сделал в пользу лесного хозяйства еще в юности.

— Ваш трудовой путь начался с предприятия «Белгосохота», куда вы получили распределение как молодой специалист. Сколько там работали?

— Фактически несколько месяцев, потом пошел служить в армию, после перераспределился в Государственную инспекцию охраны животного и растительного мира при Президенте Республики Беларусь. В то время в учреждении отдавали предпочтение тем, кто имел профильное образование и служил в армии. Я никогда не ставил перед собой цели двигаться по карьерной лестнице. Карьеристов нигде не любят. Я просто работал. Мне посчастливилось встречать старших людей, которые давали советы. Помню, как один человек сказал: «Делай, что должен, и все само к тебе придет». Так и получается. Если ты искренне работаешь, стремишься, тебя в любом случае заметят и предложат двигаться дальше.

— Вы из семьи охотников. Сохранили то увлечение?

— Для меня охота — это возможность перезагрузиться, отвлечь внимание от рабочих моментов. У каждого так или иначе накапливается усталость. За несколько дней на охоте переформатируешься, чтобы с новыми силами прийти на работу. Если не имеешь никакого хобби, можешь очень быстро перегореть в профессиональном плане.

— Как совмещаются природоохранная деятельность и охота? Не противоречит ли это друг другу?

— Охотничье хозяйство — такой же вид экономической деятельности, как сельское. Мы не ведем себя как чрезмерные лесозащитники и не говорим, что из леса ничего не стоит выносить. Разумное лесопользование подразумевает, что от природы можно взять часть ресурса, не нанося урона. Такой подход позволяет сохранять баланс в дикой природе.

— До прихода в Министерство вы занимались борьбой с браконьерством. Как тут обстоят дела?

— Случаев браконьерства стало значительно меньше благодаря Госинспекции, нашей егерской службе и совершенствованию правовой базы. Если охота доступная для любого человека, он не пойдет браконьерить. Сегодня штрафы настолько велики, что дешевле охотиться законно. Только процедура получения разрешения немного затратная по времени. Необходимо пройти курсы, сдать экзамены, но разрешение получаете сразу на десять лет.

— У вас как у охотника, безусловно, есть и упомянутое разрешение, и разрешение на хранение оружия. Ваше охотничье оружие личное или это семейная реликвия?

— Я сам приобретал свое оружие. Семейная реликвия есть, но досталась моему двоюродному брату. Это ружье «Зауэр». Оно уже не используется для охоты. Именно мой брат воспитывал меня как охотника. Да и мой учитель физики из школы — Николай Иванович Кривонос — брал с собой на охоту. Я изучал физику основательно еще и потому, что уважал его и не мог подвести. Кстати, у меня остались очень теплые воспоминания о школьных годах. Хотелось бы поблагодарить за все моих учителей, особенно классного руководителя Елену Евгеньевну Каплярчук.

— Вы 100 дней в должности первого замминистра. Можете поделиться своими впечатлениями?

— Работа, разумеется, отличается от предыдущей. В том числе и большими объемами, но она очень интересная. Мы с нашим коллективом стремимся принести что-то новое в сферу. Теперь выполняем поручения по совершенствованию нормативно-правовой базы, занимаемся обновлением Лесного кодекса.

— Какие еще задачи стоят перед отраслью?

— Первая — это нормотворчество. Вторая — цифровизация. В пожароопасный период камеры видеонаблюдения позволяют одному специалисту видеть то, для чего раньше задействовали нескольких. Но за любой «цифрой» всегда стоит человек, поэтому необходимы опытные специалисты на местах. Плюс стоит задача — повысить качество лесовосстановления и выстроить точную вертикаль управления в лесохозяйстве.

— Часто вам приходится работать, как говорится, «в поле»? В вашем случае — «в лесу»?

— Вот вчера я приехал из населенного пункта Киров, возле границы с Украиной, был тоже в Ельске. Позавчера посещал Телеханы, Пинск, Столинский лесхоз. Это поездки только на одной неделе. Там мониторил готовность к пожароопасному сезону в лесах. Неожиданно могу приехать в лесничество и объявить учебную тревогу, чтобы посмотреть, насколько быстро пожарная команда приезжает на ликвидацию.

Должность руководителя не позволяет или сидеть в кабинете, или постоянно находиться «в поле» — это симбиоз. Идеальная формула: из пяти рабочих дней проводить три в кабинете, два — в лесу. Люди на местах должны видеть, что мы не только кабинетные работники. Лесники очень ценят, когда к ним приезжают из министерства и просто спрашивают, Чем помочь.

— Какие принципы для вас основные как главы?

— Догма одна – должна быть точная вертикаль и субординация. Приказы начальника, как и в армии, не обсуждаются. Все размышления возможны до принятия решения. Стиль и министра Виталия Дрожжи, и мой — перед приказом интересуемся мнениями всех работников. А если решение принято — никаких обсуждений! Это разрушает систему.

— Какими качествами должен обладать современный руководитель?

— Я сегодня наблюдаю у многих своих коллег страх перед принятием решений. Руководители боятся ошибиться. Необходимы смелость, уверенность в себе. Принял решение – должен его довести до конца. Если руководитель, чтобы подстраховаться, восемь раз запросит советы, напишет шесть запросов в другие органы, мы просто утонем в бюрократии.

— Вы долго думали, когда вам предложили должность первого замминистра?

— Конечно, я должен был оценить, хватит ли моих знаний и опыта, чтобы выстроить работу и не подвести министра. Виталий Александрович Дрожжа заверил, что первое время буду иметь от него и поддержку, и подсказку. Замминистра Владимир Иванович Креч также помогает. Работа в нашем министерстве имеет сезонность. Я, когда пришел зимой, столкнулся с проблемами буреломов. Теперь ведем посадку новых лесов и охраняем их от пожаров. Летом, осенью будет другая специфика работы. В таких областях, полагаю, чтобы войти полностью в должность, руководителем необходимо пробыть один год, прожить все сезоны: от постановки задач до подведения итогов.

— Советовались ли вы дома перед принятием должности?

— Да, жена меня поддержала сразу и сказала, что я справлюсь. Я советовался, так как понимаю, что это дополнительная нагрузка не только на меня, но и на нее. По графику на службе восемь часов, но мой рабочий день все-таки 24 часа в сутки. Бывают дни, когда я прихожу на работу в восемь, и в начале седьмой могу пойти домой. А бывает, как сейчас, с началом пожароопасного сезона, мой рабочий день тянется к ночи.

— Любая новая должность чему-то учит. Чему вас научила работа в Министерстве, что ценного взяли на этом месте?

— Я пока стараюсь только отдавать... Но кругозор расширился в плане межличностного общения. Знакомишься с новыми людьми, на совещаниях учишься у руководителей. Понимаешь, что суета в принятии решений может сыграть не на пользу. Медлить нельзя, но и сгоряча принимать решения тоже. Необходимо подходить очень благоразумно, так как ими будут руководствоваться в своей работе тысячи моих подчиненных.

— Как ведомство предполагает решать проблему с ограничениями для наших лесозаготовителей во время санкций?

— Решения уже принимаются, упорядочиваются, отменяются процедуры реализации древесины, введенные ранее, упрощаются барьеры между покупателем и реализатором. Мы стимулируем внутренний рынок и занимаемся переориентацией нашего экспорта на азиатское направление. Наш долг при любых санкциях – выращивать и охранять лес.

— Почему на протяжении всех лет древесина – ценный и востребованный продукт?

— Многие страны взяли курс на экологичность. Европа отказывается от атомной энергетики, переходит к зеленой экономике. Древесина с давних времен была не только строительным материалом, но и топливом. Она к тому же, хоть и медленно, но возобновляемый ресурс. Дерево очень простое в обработке для различных отраслей экономики. Нет необходимости в огромных технологиях, чтобы создавать какие-то изделия.

— Можно утверждать, что Беларусь — все еще страна с большим количеством лесов?

— Не «еще». Сегодня даже больше можно об этом утверждать, ведь мы прирастаем по количеству лесов. Мы говорим о 40 процентах лесистости в стране. Сейчас начали работу по переводу в лесной фонд земель, заросших древесно-кустарниковой растительностью. Вырабатываем подходы, как будем принимать их в лесной фонд и брать под охрану.

Мария ДАДАЛКО

Фото из архива Минлесхоза