В Гродно в середине весны прошла выставка «Учитель и ученики», посвященная памяти художника, педагога Гарри Мазурова. Благодаря ей я узнала об этом необычном человеке. Многие горожане знают его как единственного руководителя художественной студии при Дворце культуры химиков, просуществовавшей около тридцати лет.
Говорят, в свое время эта школа была единственной возможностью получения начального художественного образования для поступления в средние и высшие художественные учреждения. Благодаря студийным занятиям многие гродненцы получили возможность выбрать профессию художника, а в Минске на вступительных экзаменах часто сразу спрашивали «Кто там из студии Мазурова?». Здесь работала классическая академическая школа, особенно поддерживалось стремление приблизиться к высокому художественному уровню. Недаром многие нынешние художники с гордостью говорят, что были «студийцами».
Выставка включала работы как самого Мазурова, так его наиболее талантливых учеников. Среди них известные гродненские художники Владимир Качан, Юлия Самойло, Иван Русачек, Алена Витко, Алла Филиппович, Наталья Бедюх, Валерий Стельмах, Сергей Кирко и многие другие. Некоторым удалось прийти на вернисаж и вспомнить имя педагога. И, как на самом деле бывает в жизни, все помнят своего учителя по-разному – кто-то как замкнутого, кто-то как вдохновленного, кто-то как строгого человека. Но каждый упоминал его в контексте дела — студии при Дворце культуры химиков. Что это было за место? Каким был сам Гарри Мазуров и почему об этом человеке говорят с особым чувством гордости? Составить более-менее точный о нем и его студии портрет помогли гродненские художники, которые в разное время там обучались.
Елена Витко, современный дизайнер, мастер по валянию и художница, начала ходить в студию к Гарри Константиновичу в тринадцать лет. Впервые ее туда привела мама, но чтобы попасть на курсы, нужно было еще целый год приходить в студию и приносить свои рисунки.
Сама собеседница вспоминает это место как «приют отдохновения», который сформировался после развальных 90-х. А вот первое впечатление о Гарри Мазурове несколько испуганное, совсем детское — подросток увидела замкнутого, серьезного преподавателя. Алена признается, что первое время его просто боялась, но девочка понимала, что нужный уровень образования художественного мастерства в городе мог дать только этот высокий опрятный человек.
— Больше в Гродно не было таких учреждений, где бы преподавали с таким уровнем мастерства. Тем не менее, вероятно, особенность этого места также в том, что мы активно учились друг у друга, а Мазуров скорее направлял нас и раздавал подсказки, — делится замечаниями Алена Витко. - Гарри Константинович умел воспитывать личности. Он был настолько грандиозным, что все наши матерые художники, дизайнеры, обучавшиеся в студии, стали знаменитыми не только в стране, но и в мире. В студии я поняла, что личностью быть интересно и здорово. При этом появилась какая-то необходимость выделяться, поэтому после школы я надевала на себя все самое броское и смелое, что мне нравилось, и быстро шагала в студию.
Модельер замечает, что Гарри Константинович, по ее мнению, всю свою систему строил на образах и примерах из жизни.
— Я никогда не понимала преподавателей, ругавших учеников. Понимаю, что можно подсказать, что где исправить, но Мазуров оттенял работы коротко: «В общем, неплохо», и именно это заставляло многих развиваться, потому что совсем не насаждалась психология неудачи. Дело в том, что когда человек получает критику, то чаще всего волнуется, и у него опускаются руки. Если же это повторяется раз за разом, то интерес может полностью потеряться, - рассуждает художница. - У Гарри такого не было, хотя он мог давать конструктивные объяснения, а после этого похвалить особо прекрасные моменты. После них, конечно, остается много желания заниматься творчеством и писать.
Главное, на что Елена обращает внимание, Гарри Мазуров мог развить лучшее у ученика, раскрыть и показать ему же его способности. Тогда сам человек чувствовал себя чуть ли не самородком, а в таком настроении многие начинали шагать в художественных делах семимильными шагами.
Иван Русачек сначала окончил художественный факультет Купаловского вуза в Гродно, а позже стал выпускником факультета графики Белорусской государственной академии искусств. Знаменитый белорусский художник-график о студии Гарри Мазурова начал рассказывать из замечания, что о некоторых людях невозможно говорить в прошедшем времени, даже если он давно не с нами. Таким человеком для Ивана Русачака остается Гарри Константинович.
— Для меня Гарри Мазуров является человеком, о котором невозможно говорить в прошедшем времени. Все то, что он для меня сделал в вопросах творчества и искусства — просто феноменально. Все его мысли продолжаются на самом высоком уровне.
График замечает, что в переломные периоды жизни события начинаешь воспринимать через людей.
— Когда я пришел в студию к Мазурову, это тоже было переломное время, слом эпох. У меня эта пора ассоциируется не с личными трагедиями, банковскими или другими экономическими, а именно со студией и фигурой Мазурова, который перетянул на себя все наше внимание, мое в частности, — говорит Иван. - Это чувствовал не только я, было заметно, как он восхищал многих студийцев. Это место можно сравнить с какой-то лодочкой, перевозившей тебя на другой берег. Причем, Мазуров управлял ею очень умело, не расплескивая твое внимание. Мы пришли заниматься искусством и творчеством, поэтому в студии занимались только этим, что в целом давало много движения и смысла жизни.
По рассказам графика, сам Гарри Константинович в студию приходил три раза в неделю. В остальное время студийцы были предоставлены сами себе. Здесь имелся серьезный фонд, который руководитель собирал сам: на стенах висели большие рисунки, акварели, живопись и другие работы.
— Этот человек совсем не был удобным, - вспоминает Иван Русачек. - Недаром он любил говорить «я с детства круг рисовал». Он всегда предлагал посмотреть на предмет с другой стороны, под другим углом. Важно, что Гарри Константинович учил ставить вопросы и решать задачи, а не просто рисовать кубики. Он подсказывал, как собрать картину, давая при этом свободу. Он смотрел на человека и подправлял конкретно и индивидуально каждого — кому-то нужно работать над одним, кому-то над другим. То есть не вел на поводке, но давал возможность самому размышлять над своим творчеством и широко смотреть на мир.
В сравнение с педагогом собеседник приводит садовода, который совсем не спешит, но точно знает, что делает, когда ухаживает за своими растениями. Интерес Гарри Константиновича был именно в том, как все растет, поэтому к работе он мог подойти и серьезно, и с юмором.
— Если оно разумное, оно не занудное, — рассуждает известный график. - Когда тебе говорят «Я знаю, как надо», можно смело хлопать дверью и уходить. В творчестве всегда нужно, чтобы были сомнения, рассуждения и совершенствование.
Мазуров уверял, что нужно работать над собой, интересоваться разными вещами, расширять свой кругозор. При этом, как образованный преподаватель, он никогда не ломал ученика, но скорее заставлял совершенствовать свою индивидуальность.
Владимир Качан, знаменитый белорусский художник-монументалист, заметил, что студия Мазурова была студией для взрослых людей, многие из которых постоянно работали. Поэтому приходили туда они по вечерам, и начиналась вторая, как сейчас это понимает художник, настоящая жизнь.
— Дело в том, что для меня, как и для многих, эти занятия, начинавшиеся почти каждый день после шести, стали судьбоносными, - говорит Владимир. - Мне нравился тот сформировавшийся коллектив людей, ведь многие пришли в студию сознательно – хотели быть художниками, профессионально этим заниматься. Поэтому почти все здесь имели свое видение на определенные вещи и мир в целом.
Художник замечает, что многие летом ехали поступать в самые разные города и страны — кто-то в Прибалтику, кто-то, как и сам Владимир, в Санкт-Петербург, кто-то в Украину. А после возвращения начинался обмен полученными на подготовительных курсах знаниями. Поэтому в студии все активно обсуждали техники, мастерство, делились новыми умениями, впечатлениями от различных художественных школ. Это позволяло анализировать различные академические базы, сравнивать свои успехи и оценивать другие возможности. Ученики привозили свои наработки, поэтому в студии у Мазурова все варились в таком бульоне самообразования. Преподаватель не скрывал, что тоже чему-то учится у своих студийцев, особенно, как в дальнейшем готовиться к экзаменам, на что обращать внимание и др.
— Гарри Константинович, как хороший педагог, понимающий, что искусство прекрасное и разностороннее, старался деликатно расставлять акценты, — замечает художник-монументалист. - Он никого не критиковал, не давал оценок «хорошо» или «плохо», но часто произносил «может быть», таким образом как бы давая возможность существовать многому изображенному на холсте. Его заслуга была в том, что в тот период, когда я там работал, Мазуров собрал хороший коллектив единомышленников-студийцев, которые очень активно и эффективно занимались подготовкой к поступлению, готовы были идти по выбранной стезе художника.
Недаром говорят: удачно выбери профессию, и тебе не придется ни дня работать.
Владимир Рыжков – один из студийцев, знавший Гарри Мазурова не просто как преподавателя, но и как близкого друга. Вероятно, поэтому для него личность учителя раскрывается куда более детально, с других точек зрения. Например, как человека, знавшего цену дружбе, творчеству, добру и злу, любви и творчеству.
— Это был единственный преподаватель, который к нам относился не просто с уважением — студийцы для него были настоящей ценностью. Это очень хорошо чувствовалось, - замечает Владимир. - Даже несмотря на то, что мы толком не умели рисовать, все равно чувствовалась личная важность, ведь с тобой разговаривает и учитель, и друг. Поэтому, видимо, мы приходили туда каждый день.
По роду деятельности художника Гарри Мазуров возводил в особую категорию, утверждая, что это не просто ремесленник, а человек творчества. Поэтому всегда требовал сохранения какой-то культуры, как мысленно, так и в поведении. В частности, по словам Владимира, Гарри Константинович терпеть не мог бескультурья.
— Он не мог понять и принять бескультурья, особенно, как не поприветствовать проходящего мимо учителя и не пожелать хорошего дня? - замечает гродненец. - Все это внушало веру в себя, ведь он не только учил рисовать, но и жить соответствующей жизнью, ведь у художника не бывает выходных — это вся его жизнь.
Саму студию Владимир называет не иначе, как храмом искусства. При этом замечает, что ему есть с чем сравнивать, поскольку за жизнь пришлось много где поучиться.
— Здесь было много творческой свободы. Гарри Мазуров мог направить, что-то подсказать ученику, обратить на определенные вещи особое внимание. Он говорил, что натюрморт должен быть таким, чтобы его хотелось написать. Константиновичу удавалось раздуть искорку творчества в человеке, - отмечает художник. - Но в целом для меня остается тайной, откуда брались силы, когда ты после работы приходил уставший в студию, но вдруг начинал гореть, увлеченно писать и общаться.
Такой подход Владимир не без вдохновения называет системой Гарри Мазурова. Она, как оказалось, заключается в вере в ученика, видении его таланта. Сам художник пытается использовать этот принцип в своей работе, обращаясь так к каждому, поскольку у всех внутри горит такой огонек, который можно разжечь.
В таком разнообразном и насыщенном цифровом мире почти нет никаких крупных справок о том, кем был Гарри Константинович Мазуров. Однако я наткнулась на литературное произведение с соответствующим заголовком.
Автором рассказа «Кто такой Гарри Константинович Мазуров» является неизвестная Има Ира, на популярной литературной платформе «Проза. Ру» она опубликовавшая свое небольшое, но очень интересное произведение, представляющее собой рассказ-воспоминание – с первых до последних дней, когда этот педагог присутствовал в жизни Имы. Привожу отрывки, где автор с особым вниманием описывает свои впечатления о студии и своем педагоге.
О первой встрече с Мазуровым она написала, что «с очень важным видом вплыл [в студию] какой-то странный человек с брезгливым и значительным выражением лица и попросил нас сесть в кружок. Он сказал, что его зовут Гарри Константинович. Мы должны были по очереди представиться и рассказать, для чего сюда пришли. Он всё время закатывал глаза и вздыхал, слушая очередной бред».
Тогда же Ира решила пошутить, но ее не поняли, и это было начало тех необычных отношений и общения между ней и педагогом. Автор пишет, что в этом месте, в студии на Химиков, она «испытала миллион открытий и озарений. У меня было такое чувство, что я всю жизнь пыталась изобретать велосипед, и вдруг попала на автомобильный завод. Надо сказать, что я была благодарной ученицей, легко схватывала и впитывала, а кроме того, без конца экспериментировала. По воскресеньям мы занимались акварельной живописью в условиях естественного освещения, и я хорошо помню, как я постепенно стала ощущать цвет. Это волшебное чувство мало с чем сравнить можно! Цвет то буйствовал во мне, то уходил в мягкие переливы, то топорщился контрастами, то прозрачно светился на белом. Уже теперь, с высоты своего возраста, я думаю, что наблюдать за мной было одно удовольствие! Гарри Константинович был человеком необыкновенным. Он к нам относился, как к существам высшего порядка. Мы прекрасно чувствовали собственную значимость, благодаря ему. «Вы важны! – утверждал он пафосно. – Нет ничего в мире важнее искусства!»
Сама автор рассказа училась в медицинском, а в студию ходила рисовать, как сейчас сказали бы, для себя. «Иногда он собирал нас в кружок и делился своими размышлениями о жизни в целом. Я клянусь, со мной никогда больше никто так не разговаривал. Наверное, он обладал каким-то гипнотическим воздействием на людей. «Вы должны учиться воспринимать искусство. Вы обязаны читать поэзию. Ходите в оперу! Изучайте литературу. Посещайте музеи. Путешествуйте! Ваша задача – бесконечное стремление к развитию и самосовершенствованию. Помните, каждый из вас особо ценный человек, Художник!» Конечно, ученики его любили, а он ими гордился.
При этом, по словам Имы, Мазуров часто рассказывал о лучших своих студийцах. «На стенах висели рисунки избранных, а сам он постоянно носил джинсовую куртку, изрисованную и исписанную шариковыми ручками. Взгляд его был грозен и величественен, передвигался он всегда с достоинством. В его присутствии мы никогда не позволяли себе болтать или хохотать, или безобразничать, просто из уважения и преклонения, не из-за страха. Потому что в студии была обстановка исключительно свободная и творческая. Я бы даже сказала богемная».
Надеюсь, читатель заметил, что все мои герои говорят о Гарри Мазурове как о человеке, способном рассмотреть талант в каждом из своих учеников. Примечательно, что бывшие студийцы, которые сегодня являются педагогами, отметили исключительность таких преподавателей. Что же, может быть, для некоторых это сегодняшнее знакомство будет положительной наукой. Я уверена, что много подобных слов про Мазурова сказали бы почти все его студийцы, но опросить всех физически не хватит сил.
Гарри Константинович Мазуров ушел из жизни три года назад. Более 30 лет он работал единственным руководителем художественной студии при Дворце культуры химиков и для Гродно является неординарной и очень значимой личностью в области культуры и искусства.
Алиса СКИБА
Фото автора и из личного архива Елены ВИТКО
Интервью с олимпийским чемпионом по фехтованию.
Профессионально, оперативно, по-хорошему.
