Как говорят, пожар хуже вора: вор хотя бы стены оставит, пожар заберет все. В начале апреля беда постигла Людмилу Пашаеву из Столбцов. «У меня сгорел дом, — пишет в редакцию женщина. — Точнее, стены остались (он шлакобетонный), а все остальное, что было внутри, сгорело. Пол, потолок, бытовая техника, посуда, одежда... Пенсия у меня небольшая, а самой скоро 70 лет. Жить негде. А если есть, то нужно платить, а денег нет... Хочу через вашу газету обратиться к хорошим людям: помогите, кто чем может».
И вот я в Столбцах. С Людмилой Павловной и ее 41-летней дочерью Снежаной встречаемся на улице Первомайской. Как оказалось, дом № 81, в котором жила пожилая женщина, — на двух хозяев. Соседнюю квартиру, к счастью, огонь не коснулся. В квартиру же Людмилы Пашаевой без слез заходить невозможно: внутри черные от копоти стены, остатки обгоревшей мебели, посуды...
«У меня же ничего из одежды не осталось. Все, что сейчас на мне, — пиджак, кофта, брюки — из гуманитарной помощи. ...Легла спать — как обычно, — вспоминает Людмила Павловна ту страшную ночь, когда случилось несчастье. — Проснулась от едкого запаха дыма. Как будто в тумане дошла до окна. Открыла форточку, чтобы дым из дома быстрее вышел. Потом накинула халат и выскочила на улицу в одних тапочках. Ко мне подошли два незнакомых парня: говорят, проезжали мимо, увидели дым, вызвали пожарных. Огонь потушили быстро. Потом прибежала соседка: «Людка, на тебе штаны, куртку, ведь холодно же». Она и притупила на ту ночь. Наутро пошли, глянули: в доме нет ничего живого. Все внутри сгорело. Где не сгорела, там оплавилась. У меня диван новый был. И много техники: телевизор, холодильник, микроволновка, мультиварка. Что-то даже в коробках стояло. Мне самой ничего не надо. Думала, дети будут пользоваться».
«Почему же дети, которым вы покупали технику, не забрали вас к себе?» — спрашиваю. «Леся уже давно живет в Москве и не приезжает. Диме только пенсия моя нужна. Пьет-играет — все пропивает. Когда дом сгорел, не предложил к себе приехать. Даже на звонки не отвечает, вздыхает Людмила Павловна. — У Снежаны самой нет крыши над головой. Она последние четыре года жила в Новой Свержени (деревня под Столбцами). На следующий день после пожара и я поехала туда. Прожила три недели. Но там нет никаких условий. Две комнаты. А людей много. Снежана, ее гражданский муж, его мама, а потом еще его брат приехал с сыном».
Как я поняла, к тесноте добавились еще какие-то разногласия. В результате пожилая женщина осталась на улице без крыши над головой. Снежана говорит, что и ей уже тоже нет пути назад, в Новый Свержень. Ее там никто не ждет.
По словам Людмилы Пашаевой, близких родственников, кто поддержал бы, принял пожить, у нее нет. Поэтому пришлось просить временное убежище у местной власти. Им сразу же дали крышу над головой, вот уже больше месяца мать с дочерью живут в кризисной комнате, открытой на базе Столбцовского территориального центра социального обслуживания населения.
— Мы заключили с женщинами договор на оказание услуги временного проживания с 22 апреля по 20 мая, — рассказывает заведующая отделением социальной адаптации и реабилитации Столбцовского территориального центра социального обслуживания населения Елена ЮХНОВСКАЯ. — Оказали им материальную помощь из средств Фонда социальной защиты населения в размере 150 рублей. Эти деньги в основном пошли на восстановление паспорта Людмилы Пашаевой. Фотосалон оказал спонсорскую помощь, ее бесплатно сфотографировали. «Красный крест» помог с одеждой. Кроме того, женщинам выделили продукты питания первой необходимости, а также средства личной гигиены. С ними работает психолог, без внимания их никто не оставляет.
Кроме того, в Территориальном центре составили программу реабилитации, чтобы помочь им выйти из сложной жизненной ситуации. Людмиле Павловне предложили переехать в дом совместного проживания, который находится в деревне Литва. Там сейчас никто не живет. Платить нужно только за воду и электричество. Несколько раз в неделю будет приходить соцработник. Но женщина категорически отказывается. «Я в деревню не поеду. Далеко. Это же 70 километров отсюда, а вдруг мне станет плохо и нужна будет медпомощь. Тут дочка хоть немного, но присмотрит за мной. А там что я буду одна сидеть? Умру — никто не будет видеть».
— Если боитесь, что с вами что — то случится, можем предложить социальную кровать на срок до 6 месяцев в Рубежевичах или в Деревной, — говорит Елена Юхновская. — Там будете постоянно под медицинским наблюдением.
От соцпостели Людмила Павловна также отказалась, мол, «знаю, что это такое, не понравится».
Сотрудники Территориального центра не понимают позиции зрелой женщины. Мол, можно было бы воспользоваться одним из предложенных вариантов, это же не навсегда. За это время Снежана могла бы найти работу. Был бы какой-то доход, чтобы можно было снять комнату и понемногу восстанавливать дом, поврежденный пожаром. Дочка сделала бы ремонт хотя бы в одной из комнат. И переехала бы туда вместе с матерью. Но с трудоустройством Снежаны все сложно... «Бегаю, ищу себе место. Но везде отказывают», — разводит руками молодая женщина.
Как выяснилось, дочь Людмилы Пашаевой уже 7 лет официально не работает. Говорит, гражданский муж, с которым жила, нормально зарабатывал и не требовал, чтобы она выходила на работу.
— Управление по труду, занятости и социальной защите Столбцовского райисполкома зарегистрировало дочь Людмилы Пашаевой в качестве безработной, предложили несколько вакансий, — рассказывает Елена Юхновская. — К сожалению, ни одна ее не устроила. От всех предложений отказывается — такое ощущение, что просто уклоняется от работы.
В частности, можно было бы поехать в сельскую местность, тем самым одним махом решить два вопроса: там предлагают не только работу, но и жилье, в котором погорельцы на данный момент остро нуждаются. Но о том, чтобы переезжать в деревню, ни мать, ни дочь даже слышать не хотят. Вакансия цветовода — специалиста по озеленению города — Снежане тоже не понравилась. Мол, «за 400 рублей работать ежедневно с 7 до 19 — Это себя не уважать...» В филиале Минского моторного завода, находящемся в Столбцах, молодой женщине предлагали место посудомойщицы. Но она также отказалась. «У Снежаны проблема с руками, экзема, — защищает дочь Людмила Павловна. — Ей нельзя работать с водой». Как выяснилось, женщину просили принести справку из поликлиники о том, какие ей работы противопоказаны, но она ничего не представила...
— В прошлом году, в начале года, к нам тоже после пожара обратилась молодая женщина, — приводит пример Елена Юхновская. — Мы сразу же заселили ее в кризисную комнату. У женщины была работа, просто ей было негде жить. Так вот ее работодатель направил ходатайство на Минский моторный завод, чтобы работницы выделили место в общежитии в Столбцах. Где-то через месяц мы ей помогли переехать туда с ее вещами. Она и поныне живет там. Если бы Снежана устроилась на работу, она также могла бы претендовать на место в общежитии моторного завода. Правда, конечно, чтобы за нее похлопотали, она должна себя зарекомендовать с хорошей стороны...
У Людмилы Пашаевой небольшая пенсия — 320 рублей. На эти деньги дом не восстановишь (на страховые выплаты тоже, к сожалению, рассчитывать не приходится, так как дом не был застрахован). А других у погорельцев нет. Пока живут вдвоем на одну пенсию.
«Я не писала бы в газету, если бы не соседка. «Людка, чего ты молчишь? Приезжающим в Беларусь беженцам помогают и жильем, и деньгами. У нас же люди добрые. Глядишь, и тебе чем помогут». Да стыдно как-то было. А потом подумала: а действительно, чем я лучше или хуже? У меня тоже ничего нет. Может, кто-то посудой поделится, одеждой, телевизором, холодильником, диваном, деньгами. Я не прошу много: хоть 5 рублей, хоть 10. днями видели со Снежаной объявление в интернете: кто-то здесь в столбце ненужные доски бесплатно отдает... Мне же не надо хорошистость чтобы хоть какие прибить. Уже было бы с чего начать ремонт».
Когда спрашиваю, кто будет делать тот ремонт, если даже мусор возле дома за два месяца никто не убрал, в ответ слышу молчание. Меня удивило, что Людмила Пашаева даже не думает, куда она поставит тот самый телевизор или холодильник, шкаф или диван, которые отдадут «добрые люди».
«Сейчас Снежана бегает, ищет квартиру, — говорит Людмила Павловна. — Снимать дорого: минимум 80 долларов. В городе сдается жилье и за 40 долларов, но пока никак не можем выловить того хозяина. Поэтому я просила, чтобы еще дали пожить в кризисной комнате хотя бы месяц».
— Сколько люди могут жить в кризисной комнате? — интересуюсь у Елены Юхновской.
— Это решает руководитель. У нас же только одна кризисная комната. Поэтому стараемся в течение месяца как-то помочь решить жилищный вопрос. Но, к сожалению, с этими людьми сложновато. За месяц нет никаких сдвигов. Наблюдаем бездействие с их стороны. 20 мая матери с дочерью должны были освободить кризисную комнату. Когда спрашиваем, где будут жить, пожимают плечами. Мы пошли навстречу и продлили срок пребывания в кризисной комнате до 10 июня. Кроме того, написали ходатайство на Комитет по труду, занятости и социальной защите, чтобы им выделили еще материальную помощь.
В любом возрасте начать жизнь с белого листа непросто, а тем более если тебе почти 70. поэтому я, конечно, искренне сочувствую Людмиле Пашаевой: упаси Боже кому-то такое пережить. Хотя, как выяснился (почему-то Людмила Павловна этот факт замолчала), пожар случился по вине хозяйки (ей даже дали небольшой штраф за «нарушение правил эксплуатации печного отопления»).
Конечно, хорошо, что государство не остается в стороне: помогает погорельцам и материально, и психологически. И, что немаловажно, дает временное убежище, чтобы уйти от шока и собраться с мыслями. Но здесь еще очень важно, чтобы люди, надеясь на других, сами проявляли инициативу. Ведь, как говорят в народе, Боже, помоги, но и сам не лежи. Возможно, я ошибаюсь, но сложилось ощущение, что мать и ее дочь думают не о том, как выкарабкаться из беды и жить дальше, а ждут, что кто-то возьмет и решит проблему за них... Позиция «сбросьтесь, люди хорошие, а там как-то будет...», согласитесь, звучит достаточно безнадежно.
Надежда ДРИНДРОЖИК
В повестке дня — утверждение концепции нацбезопасности и военной доктрины.
Финалистка проекта «Академия талантов» на ОНТ — о творчестве и жизни.
Почти тысяча двести человек соберутся, чтобы решать важнейшие вопросы развития страны.
