Деревянный люд народного мастера из Стойл продолжает жить

Исполнилось 90 лет со дня рождения народного мастера Беларуси, человека уникального таланта Николая Тарасюка.

Это был не просто мастер-самоучка, что вырезал деревянные игрушки, компоновал их в сюжеты, составлял к ним подписи, иногда наивные. Он так жил — как выражал, как писал, как чувствовал. На одной из композиций была например, такая подпись: «Некогда мужичок по земле плакал, а теперь земля по мужичку плачет. Ведь некому ее обделывать». Он не просто скучал по вымирающим деревням. Он каждую весну запрягал своего любимого коня Орлика и пахал, сколько мог ограбить той земли. Это был своеобразный крестьянский протест против того, что пустеют и умирают деревни. А он был последним жителем Стойл на Пружанщине.

Здесь жили его отцы и деды. Здесь Николай Тарасюк родился в 1932 году. Он кстати, всю жизнь прожил в дедовском доме, который немножко переделал. Отец и мать его имели хороший участок земли, состоятельное по тем временам хозяйство: четыре коровы, две лошади, конную молотилку, рыбацкие снасти. Работали от зары до зары, и жили недурно. В 1939 году засветила им, как и другим хозяевам, раскулачивание и высылка в Сибирь. Кто-то подсказал родителям, что нужно расторгнуть брак и расчленить хозяйство, чтобы выглядело меньше. Но это не помогло. А вот тот развод стал настоящей семейной драмой. Может, и раскулачили бы их в конце концов, да война началась... После войны организовали колхозы, и стали бедными Тарасюки, как все. Поэтому запрягая кузнечика и выходя в поле, он не раз говорил: «Это же моя отцовщина и материнщина». Но земля, из-за которой вся жизнь родителей пошла по уклонной, преждевременно закончилась, через какие-то полвека оказалась никому не нужной. А он не мог с тем смириться. Скучал по земле, по деревням, по песням, позже — по любимой жене, по соседям.

Впервые я была в гостях у народного мастера в 2008 году. Он уже жил один в своей деревне, но выглядел веселым и подвижным. Мог быть и серьезным, когда говорил о важных для него вещах. Тогда мы приехали в Стойлы вместе с недавно назначенным заведующим отделом культуры райисполкома Константином Понимашем. Молодому руководителю культурной отрасли района Тарасюк сказал тогда: «Желаю тебе, сынок, — потом присмотрелся, — нет, скорее, внучок, вести культуру так, чтобы она в районе не в хвосте плелась, а впереди шла, ведь культура — это же душа, это самое главное...» И не договорил, зажалился. Сентиментальным был пожилой мастер, когда размышлял о наболевшем.

Когда же веселился, его любимой бранью была «собачья отрава». Собственно говоря, он тогда и встретил нас этими словами. Оказалось, «комплимент» был адресован ребятам из отдела культуры, так как по оценке жителя Стойл, давновато не были, забыли старика. Позже мы поняли, что словосочетание имеет не обидный оттенок, а, скорее, свойско-юморной смысл. Когда хозяин обнял за шею любимого коня со словами «ну что, Орлик, собача отрава», стало ясно, что они могут иметь и ласковое значение.

Сам чрезвычайно резвый и остроумный Николай Васильевич очень любил все живое. На подворье его было полно кошек и собак. Собаки хорошие, на чужих людей не лаяли, только хвостами виляли. А среди котов хозяин выделял черного дрессированного «акробата»: такие чудеса вытворял с ним, что аж смотреть страшно было, а коту — нипочем. Своих четвероногих друзей он иногда называл «негодяями». И слово «негодяй» у Тарасюка имело много значений: это и прямой смысл — плохой, дурной человек, и престарелый больной — негодящий, и ласково-снисходительный — почти «хороший мой». Он и слова придумывал, и сюжеты к ним. Крестьянин-философ.

Самой большой грустью всей жизни народного мастера была его умирающая деревня. «Вот иду по деревне — там плуг ржавый валяется, там барана догнивает, там серп, задет за забор, порыжел от дождя. Не могу смотреть, детки, иду и плачу», — говорил тогда Николай Васильевич. Действительно, очень печальную картину представляли собой Стойлы. Деревня находится фактически на окраине Беловежской пущи, в 50 километрах от райцентра. Колхоз давно перестал существовать. И земли в окрестности, некогда мелиорированные, вышли из строя, заросли бурьяном. Дичали и зарастали опустевшие усадьбы.

Последний житель деревни рассказывал, что когда-то на реке Левая Лесная работала водяная мельница. А рыбы водилось столько, что местные жители ее продавали. Но в 50-е годы во время мелиорации русло реки было отведено в сторону, и она обмелела, обезводилась. Интересно он размышлял о реке, говорил о ней, словно о живой: «Когда пели песни, их было слышно в Бродах, они по реке плыли». Давно уже никто не поет в Стойлах.

Свою грусть мастера и крестьянина он воплотил в деревянных фигурках, которые называл деревянным народом. Мастер-самоучка вырезал фигурки из поленцев, украшал их лозой, соломой и компоновал в сюжеты наиболее из крестьянской жизни и быта. Веселые и грустные герои Тарасюка живут сейчас в разных музеях и коллекциях, немало народу осталось и в построенном для них деревянном доме, который мастер назвал «Воспоминания Отечества». В доме разместилась целая деревянная деревня с церквями и разнообразными изображениями жизни. Рассматривать эти сюжеты очень интересно еще и потому, что они сопровождаются личными подписями автора. Про мужичка на Земле уже говорилось, четко просматривалась тема отхода на вечный упокой, отпевания, похорон: «Нас не будет, но кто-то будет, кто-то вспомнит».

А вырезать фигурки из дерева Николай начал почти случайно из-за болезни. Правда, еще в детстве лепил из глины кузнечиков, птиц, разных зверушек. Правда, никто не обращал внимания на такие развлечения. «Мать, бывало, выбросит из дома мои глиняные игрушки, дождь их размочит, повредит, а я плачу», — рассказывал мастер. — Потом, как родились дети, вырезал им игрушки из дерева, тогда же не было полно их, как сейчас, в магазинах». Но и сам считал это не больше, чем забавой. А вот упорная потребность в творчестве пришла во время болезни.

В колхозе Николай отработал мало. Простудился на колхозном сенокосе, и заболел, получил инвалидность. Болел долгие 16 лет. Жена на работу в колхоз шла, а его с детьми оставляла. И вот когда оставался дома, чтобы убежать от грустных мыслей и размышлений, давал рукам работу. Так стали рождаться под топором и ножом первые фигурки и сюжеты. Рассказывал, что свою работу сперва тщательно обдумывал, сначала возникало название, которое потом становилось подписью, а потом руки уже сами вырезали. Еще, по его оценке, мастером стать помогла бессоница. Она мучила со времен тяжелой болезни и до конца жизни. Рассказывал, что вставал обычно в два-три часа ночи, начинал жечь в печи, варить что-то себе или скоту, и при этом строгал, вырезал, делал заготовки.

Долгие годы его творчество многие считали забавой. Еще в 80-е годы он свой «деревянный люд» чемоданами возил в район, да не находил особой поддержки. Но все изменилось после Всесоюзного фестиваля народного творчества в 1987 году. Тогда он впервые показал свои произведения в Бресте, Минске, Москве. И из Москвы привез высокую награду — золотую медаль ВДНХ. Потом пошли персональные выставки, посыпались награды. Пошли-поехали в Стойлы посетители. А он всех встречал. Выносил на улицу свои работы, устраивал целый спектакль. Вот и нам некогда дед Николай показал танец с деревянной невестой Марусей. Это была, по-видимому, единственная работа, где герой представлен в единственном числе и выполнен в рост человека. Он разговаривал с нею, танцевал. Маруся стала хорошим поводом, чтобы показать артистизм мастера, которым щедро наделила его природа.

Всего, по некоторым подсчетам, Николай Тарасюк вырезал около 30 тысяч фигурок. В 2002 году мастер стал лауреатом специальной премии Президента страны деятелям культуры и искусства. В 2003 году удостоен звания «Народный мастер Беларуси». В 2008 году вышла книжка — великолепный альбом-монография Ольги Лобачевской «Крестьянская энциклопедия в произведениях Николая Тарасюка». Ольга Лобачевская, фотомастер Георгий Лихтарович вложили свои душу и сердце, чтобы пересказать, отразить всю возвышенность, все переживания мастера в его осмыслении жизни, времени, окружающей действительности. Книга, изданная при поддержке Брестского облисполкома, была широко презентована и имела резонанс. Позже был снят документальный фильм о мастере из Стойл.

Умер Николай Васильевич в 2015 году. Похоронили его в деревне Вежное рядом с женой Надеждой Васильевной. Как он и предсказывал, его вспоминают, и деревянный люд его продолжает жить. Работы резчика находятся в Национальном историческом музее Беларуси, Брестском областном краеведческом музее, Мотольском музее народного творчества, музее-усадьбе «Пружанский палацик». И деревня его не исчезает. Брестские работники культуры и этнографы Лариса и Александр Быцко приобрели дом в Стойлах и открыли агроусадьбу «Стулы» с театром-вертепом. В репертуаре театра есть спектакль по пьесе Николая Прокоповича «Приют Памяти» про знаменитого мастера, его деревянный люд, его грусть по деревне. А рядом с домом мастера появилась его деревянная скульптура резчика Анатолия Туркова. Дед Николай, как и прежде, встречает гостей.

Светлана ЯСКЕВИЧ

Фото Анатолия КЛЕЩУКА