Валентина Быстримович. «Счастье в долг»

 — Или я, или она! — в который раз вопрос ребром.

Николай — человек совестливый, не обидит ни кота, ни собаку. Как до полковника дослужился? Ко всем на «Вы». И сейчас, разрываемый долгом и совестью, изменился в лице:

— Ты! Тебя люблю… Но не могу ее оставить. Совесть не позволяет бросить человека.

— А совесть допускает, что твоя любимая одинока, живет с приходящим чужим мужем? Я тоже хочу возвращаться с работы в дом, где меня ждут, быть за чьей-то спиной, делиться радостью и заботой. Хочу, чтобы у меня была семья. Мы вместе уже пятнадцать лет. Мои дети выросли и уехали, — черные глаза сверкали гневом и обидой.

— На чужом несчастье счастья не построишь, — горестно вздыхает Николай, и самому становится противно.

Не может он никого обижать, и ситуация для него неприятна. Первые два года он предлагал сойтись, Лена отказалась: было жаль его жену, да и дети что скажут? А когда дети выросли и уехали, поезд ушел: Николая уже все устраивало — и тут дом, и там дом.

Ее унижала эта двойственность, нужно было рвать отношения, но они стали частью ее жизни. Злилась на себя, на обстоятельства. Как болото засосало, надо выбираться, но не могла.

«Зачем эти разговоры затевает? — Николай искоса поглядывал на Лену. — Портит такой хороший день. Зачем ей эта регистрация, и мне хорошо, и ей хорошо. Если жена узнает, будут в курсе сослуживцы и родственники... Его в пример ставят как семьянина, интеллигентного человека, а тут такой казус», — думал с ужасом.

— Тогда уходи. Не буду мешать вашему счастью — горько сказала Лена.

— Я не хочу уходить, ты мое счастье.

— О каком счастье ты говоришь? Если любишь меня, почему ты там?

 И опять, страдальческий вид и мысли: как уйти от этого неприятного разговора?

 — Не могу бросить человека.

— Тогда брось меня.

И он ее бросил. Просто перестал звонить и поменял номер телефона: «Пусть знает свое место, побудет одна — остынет. Не жена, никаких прав на меня не имеет!» Николай окунулся в семейную жизнь с новым запалом, стал ходить с женой в гости к родственникам и на разные мероприятия. Он веселился, был активен, а, оставшись один, думал о Лене, переживал.

Переживала и Лена. Черные глаза смотрели в себя, грели свою обиду. Ходила потерянная, ничего не хотела. Никого не видеть бы и не слышать. Перешагнув порог квартиры, включала телевизор и ложилась на диван. Печаль была с ней и в ней. Знала, что обиду надо гнать, но та крепко держала ее своими костлявыми пальцами, потому что обиду нельзя прогнать, ее можно только отпустить с миром.

«Не одна я такая. Спасение утопающих — дело рук самих утопающих», — корила себя Лена, но лежала и щелкала кнопкой пульта. Подруга подсунула книжку по психологии, список аффирмаций. Не помогло. «Почему я такая несчастная?» — жалела себя Лена и глубже погружалась в депрессию.

Телефон стал врагом — молчал и молчал. Прошло три месяца, а казалось, много лет. Черные глаза с поволокой печали смотрели отрешенно, движения стали вялыми, как у мухи, впадающей в зимнюю спячку. «Встряхнись! Во многих домах прокручивается сюжет «Зимней вишни», — убеждала подруга. И Лена, собрав силы, встряхнулась: «Все, к черту, все сначала! Назло ему!»

Сходила в театр, зоосад, кафе. Составила расписание, что должна сделать для себя любимой в обязательном порядке. Педикюр, косметолог, парикмахер, бассейн, новая сумочка — силой меняла жизнь. Наверное, ей повезло — судьба подбросила потенциального мужа.

Расписались. Жизнь потекла размеренно. Все было хорошо, но грусть не уходила из черных глаз. Что-то лишнее было в доме, неуловимое, похожее на едва заметный серый туман. Он как бы и не мешал, но висел и висел.

Утром муж спросил:

— Ты меня любишь?

Ответила:

— Привыкаю.

Не хотела обижать, а обидела, врать не хотела. Любовь — это любовь. Ни просить, ни требовать ее нельзя, она сама по себе. Лена знала это параллельное измерение — любовь, там обостряются чувства и ощущения, там ты как ангел с крыльями.

На рабочем столе зазвенел телефон. Лена вздрогнула, охватило безотчетное чувство тревоги. Схватила трубку:

— Алло.

— Как ты? Я соскучился. Не могу без тебя, — раздался долгожданный голос с неподдельной тоской. — Давай встретимся. Просто хочу тебя видеть, знать, что у тебя все хорошо.

Лена согласилась встретиться в ресторане. Охватили и радость, и растерянность. Как быть? Зашел главный инженер, бывший однокурсник. Увидев разрумянившуюся Лену, спросил: «Что случилось?» Был нужен совет, и она коротко изложила ситуацию. «Конечно, поговори, только сначала сними обручальное кольцо», — посоветовал он.

Бывает, случайная фраза сделает больше, чем убеждение. Лене пришла идея. Кольцо положила в кошелек, подкрасила губки и полетела на встречу. Сердце стучало: «Все-таки позвонил, значит, любит! Зачем вышла замуж?» Но подсознание шептало: «Не забывай, он бросил тебя, как только высказала претензии» на должна была убедиться.

Они сидели за столиком в ресторане «Раковский бровар» и разговаривали. Черноглазая Лена и статный полковник.

—  Красивая пара, — думали окружающие.

— Как ты жила без меня? — спросил Николай. — Я без тебя скучал, не знал, что делать, как к тебе подойти, с чего начать разговор. Мне было плохо.

Он говорил и говорил, а Лена сидела с бокалом и слушала. Она ему не верила, но хотела верить. Чтобы остановить эти слова, которые лились рекой, сказала:

— Ты меня любишь, я тебя люблю. Чего ждать, давай оформим отношения.

— Я же не могу, я по закону женат.

Сказал категорично, как будто ему предлагали нарушить закон.

— В чем вопрос? По закону разведись. Закон нарушать не нужно. Жить надо с тем, кого любишь.

— Я не могу бросить человека. Что скажут все наши знакомые? Мы прожили двадцать пять лет.

— А меня можешь? Мы пятнадцать лет прожили. И у нас тоже есть знакомые.

— Ты сильная, а она нет.

— Тогда зачем мы встретились?

— Хорошо, я согласен, только давай сначала месяц поживем вместе, присмотримся друг к другу, — попросил он.

— Пятнадцать лет присматривались, испытательный срок закончился.

Она надеялась, что он скажет: «Да, я решился, хочу жить с тобой». Жадно надеялась, но уже понимала, что зря, ничего не изменится. Он что-то бормотал. И Лена сделала открытие:

— Ты отправляешь жену на месяц в санаторий?

Застигнутый врасплох ее догадкой, ответил:

— Да.

Лена засмеялась: вот он весь как на ладони. На что надеялась? Он очень хотел помириться, чтобы все было как раньше.

— Я хочу, чтобы все было по-прежнему, — его глаза молили.

Лене стало грустно. Она достала и надела кольцо, развернула паспорт на страничке со штампом, протянула Николаю:

— Ты не один, и я не одна. Я вышла замуж.

Досада, оттого что пришла и на что-то надеялась, навалилась камнем.

Николай плакал. Его плечи опустились, крупные слезы катились по щекам, и из груди вырывалось отрывистое рыдание. Лена растерялась. Не ожидала, чтобы мужчина плакал вот так надрывисто на людях. Стало жаль, она взяла его за руку и стала успокаивать.

— Леночка, мы должны хоть раз в месяц с тобой встречаться, хотя бы вот так в ресторане, чтоб я знал, что с тобой все в порядке. Давай съездим куда-нибудь на прощанье. Куда ты хочешь?

Но Лена ничего не хотела, ей было жаль, но она больше не хотела этой двойственности. Провожая ее на остановку, он грустно сказал:

— Вот и ты уже торопишься домой.

— Да, — ответила Лена, — меня муж ждет.

Всю дорогу думала о встрече. Заново переживала разговор. Как хорошо, что она сняла перед встречей кольцо. Сомнений не было — она все сделала верно.

Зайдя в квартиру, увидела, как муж, надев передник, колдует над мясом.

— Сюрприз, — сказал он, улыбаясь, — пальчики оближешь.

В квартире было что-то не так. Она осмотрелась: исчез непонятный, едва заметный, серый туман. Тепло и уютно, и ее здесь ждут.

Валентина БЫСТРИМОВИЧ