Сентябрьскую тишину Полесья разбил возглас сотен голосов — 3-4 сентября прошел XXIX День белорусской письменности в Добруше. Спокойные улочки «белорусской Венеции» заполнили толпы любопытных с фотоаппаратами и книжками на подпись. На два дня все внимание приковано к скромному районному центру и его древним окрестностям. Пожалуй, лучшего повода, чтобы пообщаться со знаменитым уроженцем этих мест Владимиром Прокопцовым, живописцем и генеральным директором Национального художественного музея, и не придумать.
— Владимир Иванович, вы родились в деревне Жгунская Буда, что в десяти километрах от Добруша. Расскажите о своей малой родине.
— Раньше, когда я учился в школе, где работала учительницей моя мать, деревня наша была очень большая. Школа считалась восьмилетней, а детей в ней обучалось так много, что только в первых четырех классах, представьте себе, занятия проходили в две смены!
Было время, Жгунская Буда насчитывала около 800 дворов. Вся эта прелесть делилась речкой на две половины. На одном берегу жили старообрядцы, а на другом — православные. В 1970-1980-е годы все перемешалось. Да старообрядцев все равно проживало много, у них и церковь своя имелась — старообрядческая. Ее, правда, закрыли, а еще позже разобрали. Во времена моего детства, помню, там был состав. Малыши, мы лазили на колокольню и забирали домой голубей.
Гораздо позже на базе здания сельсовета старообрядческую церковь все-таки восстановили. Так что наша деревня определялась, так сказать, очень сильной старообрядческой общиной. Впрочем, они и сейчас там живут. Как живут до сих пор в Жгунской Буде и моя мать (кстати, ей недавно исполнилось 96 лет), две мои сестры.
— Как в годы вашего детства мог проводить время маленький мальчик в Жгунской Буде? И было ли вообще у него свободное время?
— Как такового свободного времени почти и не было. На селе же все с малого возраста работают, помогают родителям. Чтобы не подводить своих, мы тоже помогали по хозяйству. Рано научились косить, ходить за плугом, картошку копать, ходили со взрослыми и на заготовку сена... Словом, почти всю работу по хозяйству выполняли дети.
Нас в семье было пятеро. Старший брат, к сожалению, в восьмилетнем возрасте утонул. Средняя сестра тоже умерла, остались две сестры и я. Мы все работы выполняли, как это было заведено. Да, кроме родителей, нас воспитывала улица. Понимаете, деревня 60-х годов совсем не такая, как нынешняя. Поскольку людей жило много, дети были приучены к тому, что всех знать невозможно. И мы здоровались с каждым, знаком это был человек или нет...
Когда все же выдавалась свободная минутка, мы очень любили кататься на велосипедах. Особенно после дождя по большим лужам. У меня даже есть картина, поэтому посвященная. Хотел написать, как на велосипеде еду по этим лужам, но сделал простой пейзаж, посвященный именно такому состоянию природы и моему детству. Ходили мы и на речку, но не днями это длилось, естественно.
— Добруш — насколько важная в вашей жизни координата?
— После деревенской восьмилетки я пошел в Добрушскую среднюю школу № 2 имени Федора Кухарева. Там проучился еще два года — закончил девятый и десятый классы. Вспоминаются полесские зимы моего детства, они были такие снежные... Сугробы до колен достигали. Заметало улицы, транспорт не ходил.
В Добрушском районном краеведческом музее в 2008 году была открыта художественная галерея с моими работами. Экспозиция состоит не только из моих, но и из картин друзей. Коллеги часто дарят мне свои работы, и в определенный момент их накопилось столько, что некуда было девать. Поэтому часть я передал в Добрушский музей. Среди них и работы знаменитых художников есть: Владимира Ходоровича, Валентина Савицкого, Владимира Товстика и других. Надо сказать, очень солидная коллекция.
Каждый год я жертвую туда как минимум одно свое произведение. Кроме того, хранятся в музее и полотна сына Павла, он также рисует. Хотя основная часть коллекции — это, конечно, картины, нашлось в ней место и некоторым личным вещам. Например, мантии почетного профессора Витебского государственного университета имени Петра Машерова...
— День белорусской письменности — это в первую очередь праздник книги. Интересно, а какие книги читает генеральный директор Национального художественного?
— Читаю все, что попадается на глаза, но, естественно, в первую очередь издания по теме искусства. Смотрю новинки: некоторые мне дарят, некоторые из музеев передают. Читаю и современных белорусских писателей и поэтов. С удовольствием слежу за творчеством коллег: Виктора Шнипа, например, Людмилы Рублевской... Словом, стараюсь читать, быть в курсе литературных событий.
— В таком случае на каких книгах вырос Владимир Прокопцов?
— Поскольку мать была учительницей начальных классов, в нашей библиотеке хранилось много книг, причем самых разных. Среди художественных в первую очередь упоминается «Сердце на ладони» Ивана Шамякина. Помню «Как закалялась сталь» Николая Островского. Я даже ходил за семь километров в соседнюю деревню к маминой подруге, чтобы взять у нее эту книжку.
Вспомнился эпизод из восьмого класса... По заданию учительницы мы учили «Слуцкіх ткачых» Максима Богдановича наизусть. А учительница у нас была очень креативная, и она говорит: «Ну, кто стихотворение споет, тому ставлю высокую оценку». Потом, когда уже переехал в Минск, познакомился лично с нашими литературными патриархами: это и Максим Танк, и Нил Гилевич, и Янка Брыль...
— А с Шамякиным были знакомы?
— Конечно! Он, кстати, мне подписал книгу, и я ее подарил Добрушскому музею. Мы очень часто виделись возле Ленинской библиотеки. Встречались на собраниях писателей, он тогда был фигурой очень влиятельной.
Посчастливилось иметь близкое общение и с молодыми авторами, новичками, которые сегодня уже зрелые писатели с именем. Некоторое время работал заведующим отделом культуры ЦК комсомола, и через меня проходило много творцов. Так вот, существовала такая интересная форма работы — в Королищевичах был дом Союза писателей, куда каждый год приезжали начинающие литераторы со всей страны, чтобы принять участие в писательских лабораториях (как мы бы их сегодня назвали).
Областные отделения Союза писателей присылали из районов своих новичков (в этой роли побывали и Виктор Шнип, и Леонид Голубович, и Ирина Богданович), а опытные писатели с ними работали: с поэтами, скажем, работали Рыгор Бородулин, Нил Гилевич, Максим Танк, с прозаиками — Иван Чигринов, Янка Брыль, Василь Быков... Как педагоги, они шлифовали мастерство юных литераторов – большая школа. И делалось это не потому, что хотели зажать, контролировать. Наоборот — у таких известных патриархов было чему поучиться.
К сожалению, все подобные активности ушли в небытие с появлением интернета и новых коммуникационных средств. Интернет как-то «растрачивает» людей, они якобы тают в сети. Хотя, признаться, я наблюдаю сегодня и обратные тенденции. Например, судя по нашему музею, у людей снова появилась большая тяга к живым экскурсиям. Это то, что еще десять лет назад, казалось, исчезло совсем. Но ведь нет! Столько желающих, что даже всех удовлетворить невозможно. Люди хотят, чтобы был живой музейный работник. Что-то же, значит, в них трепещет!
Беседовал Никита ЩЕРБАКОВ
А вместе с ними обучение, соцпакет и даже жилье.
«Мы заинтересованы, чтобы к нам приезжали».
Беларусь — один из мировых лидеров в области добычи и глубокой переработки торфа.
