Буквы с душой

Журчание родника в летний зной, хруст хвороста во время прогулки по боровики под уже не жарким, но еще добродушным осенним солнцем. Приятный треск горящих поленьев в теплом бабушкином доме. Это звуки счастья. А еще... Много чего. Все они — такие моменты, когда по телу мурашки, а на сердце красиво — могут ожить даже среди бурной толпы в метро либо в современном офисе на высоких этажах городской пирамиды достижений. Ожить под шепот книжных страниц. Кто-то скажет: «это консервативный метод получения информации». Нет, не консервативный, а самый гармоничный. Ведь такая информация не килобайты цифр и уже заранее подготовленные факты и фейки — словно аксиомы. Она не превращает наш мозг в «флэшку», а если что не так, то можно и отформатировать. Ведь такая информация для рассуждений, а не бездумного глотания. Цифровая либо книжная. Конечно, все зависит от самой «еды» для интеллекта: фаст-фуд или ароматная буханка хлеба.

Надо понимать, что книга — это не только развитие типографического дела и занятость инженеров человеческих душ. Это что-то величественное и настоящее. Элитарное. Мечтаешь быть знатным? Общайся с книгами, а не гаджетами. Ведь когда поглощаешь информацию через поисковик, то кажется, что это работа. А если с книжных полок — отпуск. Ведь в печатных буквах остается что-то живое и настоящее. Душевное. Кстати, и книги в седую старину печатали ради распространения религиозных текстов — моральных принципов.

А праздник белорусской письменности всегда привлекает своей особой простотой и душевным величием. Кажется, словно большая семейная беседа. Интересно получается. Имена есть, художественный шарм присутствует, а вот зависти и напыщенности не существует. Почему так? Ведь сам белорусский язык красивый и скромный. Даже девственный. Как песнярская красавица Алеся или купаловская Елена.

Но язык не может быть инструментом политики. Чтобы понять, достаточно посмотреть новости с Донбасса. Все начиналось с языкового вопроса. И, кстати, языковое наследие Купалы, Коласа и Богдановича по стилистике добродушное и ласковое, трепетное. Нет у нас характерных «глухих» согласных. Поэтому чуткому белорусскому языку не нужен кровавый и жестокий мейнстрим. Как у соседей. Нельзя силой навязывать языковую любовь.

Ведь язык — не только средство общения, прежде всего — душа народа. Наша наполнена диалектами. Богатыми и певчими. Протяжными, как «белорусская Амазонка» — Припять. Либо звонкими и радостными, как жители Витебского Поозерья.  А вот почти академическая, спокойная речь — у жителей медленной Гродненщины.

Если язык — ментальность, то письменность — знак государственности. Письменные источники —словно неисчерпаемые источники геополитической самодостаточности. Когда некоторые наши соседи охотились друг на друга, мы листами, выходившими из-под пресса печатного станка, каждой новой буквой, каждым новым абзацем, каждой страницей вдавливали себя в мировую историю. И про зубра, и про золотое время. И когда «выкипающий» котел наций начнет хорохориться стариной своей демократии, белорусам достаточно открыть обложку известного памятника юриспруденции. То символ нашей образованности и государственности. Есть в нашей письменности что-то неуловимое, но не менее весомое, чем буквы закона. То правила, по которым живет человечность. Вы заметили, что нет на белорусском языке отвратительных «бестселлеров». Какую страницу белорусской поэзии ни открой – летит душа над родными просторами, поднимается над однотипными локациями глобализации. Сберечь свою культуру, аутентику — значит сберечь в этом пестром мире себя, свое Отечество, свою родословную. И среди многочисленных мультикультурных иконок, среди всего этого цифрового масмаркета мы продолжаем выводить буквы с душой.

Евгений ПУСТОВОЙ