Неслучайно новый проект — «Огненные деревни. Нельзя забыть (сожженным поселениям Беларуси посвящается» мы начинаем в День народного единства. Память — именно то, что невидимой, но очень сильной связью объединяет, крепит наш народ. Память о событиях Великой Отечественной войны — святая для каждого белоруса.
Сожженные нацистами в годы оккупации населенные пункты — наша общая незаживающая рана. Она до сих пор болит, кровоточит. Выжить в костре смерти, раскаленном гитлеровцами и их пособниками, удалось немногим. Однако выжили. Для того, чтобы рассказать нам, современным поколениям белорусов, что война — это трагедия, что фашисты — убийцы, что этот ужас больше никогда не должен повториться.
Более 9300 деревень и поселков (именно такую цифру сейчас дают исследователи) полностью или частично было стерто с географической карты Беларуси. Большинство населенных пунктов было сожжено с людьми. Сколько из них — навсегда, не подсчитано до сих пор (в мемориальном комплексе «Хатынь» увековечено 186 деревень, которые так и не возродились). В пламени погибли целые семьи, дети, включая еще нерожденных...
Мы не забыли, сколько горя белорусскому народу принесли оккупанты. Об этом свидетельствуют тысячи памятников сожженным деревням по всей Беларуси. Ухоженные, со свежими цветами — к ним никогда не зарастет народная тропинка. На страницах «Звязды» — уникальные факты, воспоминания свидетелей тех ужасных событий, некоторые из которых публикуются впервые. Следующие поколения должны знать, какой ценой белорусскому народу досталась Победа.
Такого ужаса — ни до сих пор, ни после — не видела Беларусь. Наверное, нет такого места в целом мире, чтобы в один день, в одном месте погибло столько человек! Одна из наиболее масштабных трагедий Великой Отечественной войны произошла 15 июня 1942 года на Могилевщине. В огне, разведенном фашистами и их пособниками, погибла красивая деревня Борки, что в Кировском районе. Вместе с деревней заживо сгорели и ее жители. Ужасная смерть настигла и население окрестных поселков. Все из них, кроме Борок, навсегда были стерты с географической карты: Длинное Поле, Красный Пахарь, Хватовка, Дзержинский, Пролетарский, Закриничье.
1800 человек — жителей Борок и этих населенных пунктов — погибло в тот день. Именно такая цифра была озвучена сразу после войны. Однако, как известно, многие документы долгое время были засекречены, доступ в архивы был ограничен. Не все в свое время рассказали и свидетели, некоторые из которых заговорили только сейчас, когда началось расследование уголовного дела о геноциде белорусского народа в годы Великой Отечественной войны и в послевоенный период. Сегодня ученые утверждают: в Борках и в шести ближайших к деревне населенных пунктах погибло более двух тысяч человек! Конкретная цифра — 2027 жителей — приводится и в донесении Дирлевангера о карательной акции 15 июня 1942 года.
Именно батальон Дирлевангера, одного из самых жестоких фашистских преступников, участвовал в уничтожении Борок и прилегающих населенных пунктов. Помогали ему делать черное дело взвод коллаборационистов, 8-я айнзацкоманда под руководством штурмбанфюрера СС Гейнца Рихтера, подразделение русской уголовной полиции из Могилева, взвод 51-го резервного полицейского батальона и отделение национал-социалистического механизированного корпуса, являвшегося вспомогательным формированием вермахта. Приказ немецкого руководства —подвергнуть население «специальной обработке» — был выполнен.
В чем причина, что против мирного населения было направлено такое количество нацистов? По мнению краеведа Александра Павлюковича, который не один день провел в архивах, лично встречался со свидетелями тех событий, карательной операции над невинными людьми предшествовали события, которые и повлияли на судьбу жителей Борок и других населенных пунктов. Расправившись с мирным, беззащитным населением — по сути с детьми, женщинами и стариками, — гитлеровцы и их приспешники отомстили партизанам, которые накануне убили офицеров немецких военно-воздушных сил. Однако обо всем по порядку.
На дороге Могилев-Бобруйск партизаны нередко организовывали засады на врага. Боевые диверсии совершали здесь и народные мстители отряда Игнатия Изоха. Это было боеготовое подразделение с опытом ведения боев и засад на дорогах.
— Благодаря агентурной и военной разведке партизанам стало известно, что в Могилеве сосредоточена группа карателей, еще одна формируется в Кирове, — рассказывает краевед Александр Павлюкович. — По данным разведки, оккупанты перевозили боеприпасы, продовольствие, а также людей к фронту. С целью парализации живой силы и обеспечения противника командиру 2-й роты старшему лейтенанту Антюху было приказано сформировать оперативную группу и выйти в район шоссе Могилев-Бобруйск и старого Екатерининского тракта Могилев-Бобруйск, организовать засаду и уничтожить живую силу и транспорт противника.
Задача была выполнена. Партизаны уничтожили три машины и свыше 40 человек, большинство из которых были летчиками. 42 офицера направлялись в Бобруйск за боевыми самолетами. Они должны были сверху уничтожать наши города и села, но партизаны не допустили этого и ликвидировали их самих. Правда, народные мстители тогда мало понимали, какой огромный вред нанесли врагу: летчики — уникальные специалисты, на подготовку которых требуется немало времени и средств. Лишение таких ценных кадров, несомненно, привело немцев в шок.
Среди партизан в той операции пострадавших не было. Все они вернулись в отряд живыми и здоровыми. Результаты проведенной диверсии удовлетворили командование. Помимо уничтожения противника, партизаны захватили вражеское оружие, боеприпасы, продовольствие — провиантом для летного состава была загружена целая машина. Александр Павлюкович, изучавший документы об этой диверсии в Национальном архиве Беларуси, рассказывает, что в донесении партизан среди трофея указывалось лишь несколько пистолетов. «Получается, что летчики ехали практически безоружные и без охраны», — отмечает он. О том, что немцы не оказывали сопротивления, в свое время утверждали и свидетели.
Через два дня после диверсии партизаны, снова во время засады на дороге, уничтожили 27 эсэсовцев, в том числе 8 из командного состава. Однако, несмотря на домыслы некоторых экспертов по поводу того, что это стало последней каплей, о связи гибели летчиков и эсесовцев с уничтожением деревни Борки не указывается ни в одном источнике противника. К тому же нападения на немецкие машины и живую силу врага осуществилась партизанами в этом районе постоянно. Об этом свидетельствуют и немецкие документы.
Это еще раз подтверждает, что абсолютно неправильно и ошибочно связывать жестокость фашистов по отношению к мирному населению с действиями партизан. Политика нацистов на оккупированной территории была жесткая и однозначная: согласно генеральному плану «Ост», 75% белорусов подлежало истреблению. И этим все сказано.
Утром 15 июня 1942 года жители деревни Борки спали мирным сном. Те, кто рано просыпался, хлопотали по хозяйству. Ничего не предвещало беды. Внезапно каратели окружили деревню, окружающие поселки. Чтобы никто не убежал, установили по периметру пулеметы. Людей убивали в их же домах, не смотрели, мал перед ними или стар. После дома палили – таким образом пытались скрыть следы своего преступления.
Вот как его сами документально зафиксировали немцы: «Вчерашняя операция против В. Борки прошла без соприкосновения с противником. Деревня была немедленно окружена и занята. Жители, пытавшиеся бежать, были расстреляны, включая трех вооруженных. Обыск деревни показал, что речь идет о партизанской деревне. Почти никого из мужчин в деревне не оказалось, очень мало лошадей и без повозок. Во время обыска обнаружены 7 русских винтовок, 3 ручные гранаты, 2 пистолета. Жители деревни были казнены, деревня подожжена и сгорела...» (из донесения батальона Дирлевангера от 16 июня 1942 года).
Уничтожение Борок – не единственное подобное преступление батальона Дирлевангера. Это нацистское подразделение оставило кровавый след на нашей земле. Военнослужащие батальона, сформированного из осужденных браконьеров и убийц, а также коллаборационистов (батальон был интернациональным), участвовали в уничтожении Хатыни, многих других населенных пунктов, проводили карательные акции против партизан. Где бы ни появлялись эсэсовцы Дирлевангера, они несли смерть. По жестокости и бесчеловечности их трудно было превзойти.
В поселке Закриничье, что рядом с Борками, гитлеровцы выгнали людей на улицу. После без разбора загоняли по восемь человек в каждый дом, заставляли ложиться на пол. По людям пускали автоматную очередь. Окончив преступление в одном доме, оккупанты переходили в другой. В других населенных пунктах, в том числе в самих Борках, фашисты заходили в каждый дом и, ничего никому не говоря, стреляли в людей. Завершив расправу над мирными гражданами, каратели подожгли все семь населенных пунктов.
Некоторым в том аду все же посчастливилось выжить. В частности, жительнице сожженного поселка Закриничье Евфросинии Сакадынец. Вот что она вспоминала о тех трагических событиях: «15 июня 1942 года, утром, на заре, я услышала движение автомашин по шоссе Могилев — Бобруйск. В это время я вышла из дома во двор и увидела, что от шоссе идут автомашины на наш поселок и поселок Борки. Также заметила, что по полю от шоссе цепью идут каратели и окружают нашу деревню, точнее, наш поселок».
Женщина испугалась, бросилась в дом и залезла на печь. Ее трое детей — 13 летний Володя, семилетний Николай и Григорий (1940 года рождения) — спали. В доме также находился красноармеец, оказавшийся на оккупированной территории и скрывавшийся в поселке. Он был родом из Казани, звали его Василий. «В дом зашел один немец, вооруженный автоматом, что-то сказал по-немецки и показал, чтобы выходили из дома, - вспоминала свидетель тех событий. – К тому времени мой сын Володя проснулся. По приказу немца я, Василий и сын Володя вышли из дома на улицу. Мои сыновья Николай и Григорий спали, немец не позволил их трогать. Когда я вышла на улицу, то увидела, что каратели выгоняют из всех домов жителей поселка и собирают в одном месте. Это было как раз против моего дома. Стоя в толпе собранных граждан, я увидела, как один каратель зашел в мой дом, а затем, выйдя, спросил по-русски, кто хозяйка. Я назвалась. Он приказал забрать с собой спавших детей. Я пошла в дом, разбудила сыновей и с ними пришла в толпу».
Каратели начали отбирать по восемь человек из толпы, заводить в дома. Раздавшиеся выстрелы не оставили сомнения — людей убивают. Старший сын Евфросинии Сакадынец оказался в первом доме... Через некоторое время каратель начал стволом оружия толкать в спину и женщину (рядом с ней находились еще два сына). «Это было недалеко от моего дома, — вспоминала после войны Евфросиния Сакадынец. - В этот момент я увидела, что Козловский Максим, лесничий Маркевич и Сакадынец Лявон, которых заводили в дом, начали убегать. От меня побежал мой семилетний сын Николай. Каратели открыли по ним стрельбу. Мой сын упал на улице, Маркевич тоже упал под окном моего дома. Сакадынец Лявон также был убит, а Козловскому, как я потом узнала, удалось спастись. Воспользовавшись тем, что каратели стали преследовать убегающих, я с ребенком на руках забежала в свой дом. В это время ко мне в дом прибежал пятилетний сын Козловского Максим. Он сказал, что его мать была убита, а его отец сбежал. Я быстро подняла доску пола и спряталась в ямке под полом со своим сыном и сыном Козловского».
Впоследствии они слышали, как каратели зашли в дом и убили собаку, которая находилась под печью. Слышали, как забирали вещи и... разговаривали между собой по-русски. Как вдруг сын хозяйки закашлял. Гитлеровцы поняли, в чем дело: подняли доску пола и начали стрелять. Евфросиния Сакадынец была ранена в левую ногу, ее сын – в грудь. Сын Козловского остался невредим. Женщина потеряла сознание...
Очнувшись, Евфросиния вылезла из-под пола (карателей поблизости слышно не было) и вытащила детей. Убежать удалось только ей. Однако остаться живой, если трое детей погибло, — такой судьбы не пожелаешь даже врагу. Кости одного из сыновей женщина потом нашла на пожарище собственного дома...
Наталья Жданович – одна из немногих, кому также посчастливилось выжить, когда нацисты жгли Борки и прилегающие поселки. Ее родное Закриничье каратели окружили на рассвете. Кроме нее и матери, в доме находились сестры девушки: Ольга (1928 г. рождения), Евфросиния (1925 г. рождения) и Анна (1908 г. рождения) со своими детьми — тринадцатилетней Соней, Ремой, которой был один год и восемь месяцев, и еще одной дочерью, которая только родилась, ей еще даже не успели дать имя.
Когда людей вывели в центр деревни, а потом, разделив на группы, заводили в дома, она попала в свой дом. «В нашем доме оказалось 20 человек вместе с детьми, — свидетельствовала после войны женщина. — Вслед за нами в дом зашли три карателя и остановились на пороге». Они начали стрелять по людям. Наталью ранило в обе руки. Когда нацисты собрались выходить, заплакала дочь сестры: девочка, которой был один год и восемь месяцев, оказалась под кроватью. Один из карателей подошел к кровати, поднял одеяло и выстрелил девочке в голову».
Каратели пошли дальше делать свое черное дело. «В доме слышался стон, так как некоторые граждане, находившиеся в доме, были только ранены, - рассказывала Наталья Жданович. - Я приподняла голову и спросила, кто жив. Из-под кровати вылезла моя подруга Сакадынец Нина Леоновна. Она оказалась невредимой. Вслед за ней вылезла моя сестра Ольга, она была ранена в грудь и живот. В доме на трупе убитых лежала сестра Евфросиния. Она также оказалась раненой. Ей пуля попала в лопатку, вышла в рот, выбила два зуба и застряла в челюсти».
Каратели еще несколько раз заходили — добивали тех, кто подавал признаки жизни. Вскоре начали приносить в дом сено — стало понятно, чем все закончится. Наталья и Нина собрались бежать: девушки решили, что лучше погибнуть от пули, чем сгореть живыми. Когда они выбрались из-под пола, в доме уже горели стены. «Нина и я вышли из дома и побежали полем в лес, взявшись за руки, — вспоминала детали того дня Наталья Жданович. — Полем мы бежали около километра. Стреляли ли по нам каратели, не помню. Убегая, я посмотрела назад и увидела, что все поселки нашей деревни горели. Прибежав на опушку, я почувствовала боль в левой руке и узнала, что ранена и в левую руку. Я пыталась уйти обратно на поле, чтобы меня убили каратели, но Нина задержала меня...»
Около двух месяцев девушки жили в уцелевших деревнях. Осенью 1943 года Наталья и Нина ушли в партизанский отряд, где находились до освобождения района. Из того ада удалось выбраться еще и сестре Наталье Жданович. Правда, ранения не дали ей долго продержаться: через пять недель Евфросиния умерла от заражения крови. Больше у женщины никого не осталось: ее мать, сестра Ольга, сестра Анна с тремя детьми и брат, живший в Борках, были сожжены.
Одним из тех, кто тем летним днем выжил в Борках, был и Михаил Сакадынец. Свидетель тех трагических событий только недавно ушел из жизни, поэтому успел поделиться своими воспоминаниями.
В тот черный день на рассвете Михаил Сакадынец вместе с братом пошли на озеро посмотреть, попала ли в сети, которые установили накануне, рыба. Оттуда и увидели, как в сторону деревни едут немецкие машины и мотоциклы. Миша побежал домой, но долго не задержался. Мать с младшим братом понесла родственникам молоко. Следом за ней из дома выскочил и Миша. Однако не за ними, он пошел к другим родственникам, которые жили на соседней улице: Миша дружил с их сыном Володей. Ребята решили идти к озеру и спрятаться в купнике — малыши боялись, что немцы вместе с другими заберут их в Германию. Не знали они, что каратели подготовили еще худшую судьбу. На озеро убежать не успели — возле калитки уже стояли два немца.
Уже старый, Михаил Скадынец признавался, что узнал бы их даже спустя столько лет. Так они врезались в память 14-летнего парня. Немцы пересчитали всех, кто находился в доме, и начали стрелять. «В нас с хозяином первых выстрелили, — рассказывал свидетель. - Брата пиджак был надет на мне. Так я тем пиджаком закрылся, отвернулся и упал вместе с хозяином со скамейки. Хозяину попали в голову. Все мозги и кровь, когда я упал, попали мне на плечо». Это как раз и спасло мальчика — каратели подумали, что убили и его.
Затаив дыхание, Миша лежал и не двигался — притворялся убитым. Наверное, от страха потерял сознание, потому что, когда пришел в себя, немцев уже не было. Все, с кем еще недавно находился в доме, были мертвы. Все, кроме него. Счастливчик! Долго не думая, подросток бросился в рожь и пополз в кустарники. Оттуда — в лес. Там встретил Матвеевича с женой, также жителей Борок. Увидев знакомые лица, начал плакать. Только тогда осознал, что случилось непоправимое.
Вместе с односельчанами Михаил Сакадынец переночевал в соседнем Заболотье. Наутро вернулись в Борки. От некогда большой деревни осталось одно пепелище. «Все сожжено, все на свете, — вспоминал он. - Только в школе-семилетке грубки из кирпича стояли, как памятники в Хатыни. Даже еще свиньи бегали. Мы самые крайние жили — наш дом был возле кладбища, там, где часовня сейчас стоит. Дома сестра Анна была с двумя детьми. Я нашел только трупы детей, а сестры не нашел».
Также у Михаила были три брата: Иван (1924 г. р.), Василий (1920 г. р.) и Николай (1938 г. р.). Именно с ним, младшим, и понесли матери родственникам молоко. Домой не вернулись... Иван, который ночевал у соседа, пропал бесследно. Обгоревшего Василия Миша увидел возле школы. Что случилось с отцом, парень задавался вопросом долгие три месяца. Какое же счастье было узнать, что он жив!
Многие из свидетелей тех событий в своих показаниях утверждают: среди карателей, которые жгли Борки и прилегающие населенные пункты, были люди, которые говорили по-русски, но с украинским акцентом. Еще выжившие свидетели рассказывали, что нацисты не жалели никого: даже местных полицейских вместе с их семьями сожгли.
Те жители Борок, которым посчастливилось выжить, построили на пепелище небольшие дома. Однако пожили у них недолго. Борки жгли трижды. Два года эти несчастные люди, которым удалось выжить, ютились в лесах — до июня 1944 года, пока не пришла Красная Армия.
После войны деревня Борки возродилась. Появились новые дома, построили школу. Родились маленькие жители. Однако о тех, кто жил до них и погиб страшной смертью, здесь никогда не забывали. На месте трагедии установили памятник, возвели часовню в честь иконы Божией Матери «Взыскание погибших». Недавно в Борках появился мемориальный комплекс «Памяти сожженных деревень Могилевской области». Увековечены в мемориале и уничтожены вместе с Борками населенные пункты: Длинное Поле, Красный Пахарь, Хватовка, Дзержинский, Пролетарский, Закриничье. Поселки так и не возникли из пепла — их некому было возрождать...
Вероника КАНЮТА
Вячеслав СЕЛЕМЕНЕВ, кандидат исторических наук
Фото из открытых источников
Проект создан при финансовой поддержке в соответствии с Указом Президента № 131 от 31 марта 2022 года.
А вместе с ними обучение, соцпакет и даже жилье.
«Мы заинтересованы, чтобы к нам приезжали».
Беларусь — один из мировых лидеров в области добычи и глубокой переработки торфа.
