СК о борьбе с наркомаркетами, долгострое «Грушевский посад» и спецпроизводстве

Как обстоят дела с преступностью в Беларуси? Почему некоторые доверчивые белорусы по-прежнему попадаются на всем известные уловки мошенников? Как была купирована деятельность крупнейшей площадки для торговли наркотиками в Беларуси? В отношении каких граждан начата процедура специального производства? Об этом и многом другом в беседе с БелТА рассказал первый заместитель председателя Следственного комитета Олег Шандарович.

— Олег Станиславович, как можно охарактеризовать сегодняшнюю ситуацию с преступностью в нашей стране?

— Ситуация в нашей стране остается стабильной, и это первый признак того, что правоохранительные органы в Беларуси работают слаженно. Рост преступности составляет около 1%. По регионам тенденции разные: где-то количество преступлений растет, где-то, наоборот, уменьшается. Общая структура преступности также остается практически неизменной. Традиционно самую большую долю от их общего числа составляют кражи, они занимают примерно 30%. Кроме того, в последнее время наблюдается стабильное снижение количества преступлений в сфере информационно-коммуникационных технологий. Следует отметить, что динамика этих преступлений пошла на уменьшение еще в прошлом году. Если говорить точнее, то количество таких преступлений уменьшилось на 16%.

— С чем это может быть связано?

— Прежде всего это связано с проводимой комплексной профилактикой. Взрывной рост таких преступлений начался во второй половине 2020 года. Тогда буквально каждый месяц их число увеличивалось на 1 тыс. Возможно, в некоторой степени это было связано и с событиями 2020 года. Правоохранительные органы стали бить тревогу, но дело не сразу дошло до средств массовой информации и осознания граждан. Мы стали активно доводить до общественности информацию о новых видах мошенничеств и киберпреступлений, разработали все возможные рекомендации, правила общения, четкие алгоритмы действий при звонках злоумышленников нашим гражданам. Это буквально звучало из каждого утюга. Как только профилактическая работа была налажена в полной мере, мы сразу отметили значительное снижение количества таких преступлений. Нельзя не обратить внимание и на тот факт, что одним из этапов резкого снижения количества таких преступлений стало начало специальной военной операции в Украине. Причем произошло это одномоментно. Думаю, что, глядя на это, люди способны сами сделать выводы, с кол-центров какой страны звонили псевдобанкиры.

— Тем не менее сегодня в криминальных сводках каждый день появляются сообщения об очередном пенсионере, который стал жертвой телефонных мошенников.

— Тут нужно пояснить, что эти преступления нужно четко разграничивать. Если преступники похищают деньги граждан, к примеру, с помощью фишинговых ссылок, это квалифицируется как хищение с использованием компьютерной техники. Если же речь идет о звонках от мошенников, которые рассказывают истории о попавшем в беду родственнике, то это квалифицируется как мошенничество. Количество таких звонков увеличилось этой весной. Важно подчеркнуть, что в Беларуси в целом увеличилось количество мошенничеств. И не только тех, которые связаны со звонками от «родственников в беде». За девять месяцев рост составил 48%. Если приводить конкретные цифры, то в прошлом году было зарегистрировано 3,7 тыс. таких преступлений. В этом — уже 5,5 тыс. Также не стоит забывать, что злоумышленники имеют свойство адаптироваться под современные тенденции, разрабатывают новые способы обмана, психологического воздействия на потерпевших. Как только один способ хищений придается широкой огласке и люди все меньше поддаются на уловки аферистов, они разрабатывают новый, а иногда и вовсе могут вернуться к старым, уже забытым, видоизменив и адаптировав их под новые реалии.

— Если система профилактики налажена в полной мере, почему количество таких преступлений растет?

— Здесь речь идет не только о случаях, когда граждане верили мошенникам и передавали им деньги. В статистику включены в том числе покушения. И следует подчеркнуть, что подавляющее количество таких преступлений остаются именно на уровне покушения. Гражданам звонят, но люди понимают, что это мошенники и не поддаются на их уловки. Все это мы регистрируем. Но случаи, когда наши граждане все-таки передают деньги мошенникам, продолжают иметь место. В основном, жертвами телефонных аферистов становятся пенсионеры. Кроме этого, есть неоднократные случаи, когда граждане не только отказывают мошенникам в передаче денег, но и оказывают активную помощь правоохранителям. Я говорю о том, что некоторые пенсионеры уже сами «проводят» мошенников, а именно соглашаются передать деньги, дожидаются курьера, а потом запирают его в квартире и вызывают милицию. За такую активную гражданскую позицию хотелось бы высказать им слова благодарности. С такими бесстрашными людьми мы точно не пропадем, но и одновременно хочется попросить их в первую очередь думать о своей личной безопасности. Оставьте это дело нам.

— При этом, многие из них признаются, что о таком виде мошенничества знали, но растерялись и поверили.

— Это называется социальная инженерия. Мошенники умело пользуются ей, и с помощью определенных интонаций, наборов слов убеждают жертву передать деньги. Бывали случаи, когда с потерпевшими разговаривали на протяжении трех или четырех часов. Самое главное для преступников — не прерывать разговор. Жертва постоянно должна быть на связи. Если потерпевший все же прерывает разговор, у него есть возможность подумать, перезвонить родственникам. Также повторюсь, что мошенники атакуют наиболее уязвимые слои населения либо пытаются обмануть, воздействуя на страхи людей. Гражданам могут звонить и представляться сотрудниками правоохранительных органов. Мошенник под видом милиционера рассказывает, что на потерпевшего пытаются оформить кредит. Для того, чтобы не лишиться денежных средств, нужно якобы принять участие в милицейской специальной операции. Жертва соглашается, оформляет на себя несколько кредитов и переводит их на указанный счет. Это все доверчивость наших граждан. Люди за долгие годы привыкли доверять правоохранительной системе, поэтому аферисты используют именно роль милиционера или следователя, вовлекая жертву в участие в вымышленной специальной операции по поимке мошенника, таким образом выдавая свои самые низменные намерения за благодетель.

— К ответственности, как правило, привлекают курьеров. А как часто удается привлечь организаторов?

— Важно понимать, что такая преступность носит транснациональный характер. В основном звонки поступают из стран постсоветского пространства, где люди говорят на русском. Когда мы расследовали дела, связанные со звонками из банков, это не секрет, мы установили, что это были украинские группы. Тысячи эпизодов преступной деятельности приходятся именно на Украину, и это отмечалось еще до начала специальной операции. Мы все еще расследуем массу уголовных дел. Следует отметить, что только на две крупные мошеннические группы приходятся тысячи потерпевших.

— Возвращаясь к схеме телефонных мошенничеств, насколько я понимаю, злоумышленники просят передать деньги якобы какому-либо должностному лицу: милиционеру, следователю, адвокату. Почему они поступают именно так?

— Это позволяет вовлечь потерпевшего в незаконную деятельность, и это тоже можно отнести к вопросам психологии и социальной инженерии. По своей сути звонящие провоцируют человека на совершение преступления. Ведь если гражданин передает деньги должностному лицу для решения вопроса, входящего в его компетенцию, то это считается дачей взятки. Это я еще не говорю о том, что злоумышленники просто-напросто дискредитируют правоохранительные органы Беларуси, даже пытаясь посеять в головах наших граждан мысль о том, что сотрудники милиции или следователи готовы отступиться от своих принципов и должностных обязанностей за взятку. Нашим сотрудникам такая модель поведения не присуща, и они это не раз доказывали делом.

— Не менее часто в сводках появляется информация о задержании очередного закладчика наркотиков или ликвидации магазина по распространению запрещенных веществ. Оборот наркотиков — это по-прежнему острая и актуальная проблема для Беларуси?

— Если обратиться к истории, то нужно вспомнить декрет № 6 от 2014 года («О неотложных мерах по противодействию незаконному обороту наркотиков». — Прим. БелТА). До его принятия отмечался лавинообразный рост, связанный с тем, что люди торговали психотропами по сути легально. Компетентные ведомства попросту не успевали вносить компоненты в списки запрещенных веществ. Более того, были целые интернет-магазины, которые в прямом смысле уничтожали здоровье людей и при этом спокойно существовали на территории нашей страны. В химической формуле психотропа могли изменить буквально один атом и торговать им фактически легально. Тогда общими усилиями мы смогли остановить это, и сейчас ситуация остается стабильной. Как работа правоохранительных органов влияет на наркорынок, можно ярко видеть на примере, когда в результате международной специальной операции была ликвидирована крупнейшая наркосеть «Гидра», — в сфере накроторговли появился определенный вакуум. У потребителей был спрос, но предложение не могло удовлетворить его. И это продолжалось несколько месяцев, когда на нелегальном рынке попросту не хватало наркотических средств. Это тоже важно, ведь даже эти два или три месяца могли спасти жизнь не одному человеку. Кто-то не попробовал наркотики впервые. Кто-то не попробовал их второй раз и не успел подсесть. Это невозможно посчитать, но это определенный показатель нашей общей работы.

— В Беларуси одно из самых громких дел, связанных с оборотом наркотиков, касается организации под названием Scorp.cc. Расскажите, пожалуйста, подробнее об этой площадке.

— По делу «Скорпа» к уголовной ответственности уже привлечено более 150 человек. Дела направлены в суд, а нескольким десяткам обвиняемых уже вынесен приговор. Вообще, «Скорп» — это преступная организация, состоящая из преступных групп и магазинов и является крупнейшей площадкой для распространения наркотических средств в нашей стране. Такого громкого дела, связанного с оборотом наркотиков, в истории Беларуси действительно еще не было и оно по-своему уникальное. На данный момент ликвидированы некоторые его структурные подразделения, поэтому правильнее сказать, что его деятельность купирована, но по самой сетевой преступной организации мы продолжаем работать. Нужно понимать, что несмотря на весьма болезненные удары правоохранительных органов по наркобизнесу, организаторы предпринимают активные меры по реорганизации, реструктуризации, используют современные технологии, разрабатывают новые способы конспирации, пытаясь сделать реализацию наркотиков максимально латентной. Но мы будем работать вплоть до полного искоренения этой «заразы» в нашей стране. Неважно сколько сил и средств на это потребуется, мы будем рушить их систему снова и снова.

— В чем заключается уникальность этого дела и с какими сложностями столкнулись следователи?

— Впервые мы столкнулись с этим в 2014 и 2015 годах. Люди, которые привлекались к уголовной ответственности, даже не были знакомы лично и впервые видели друг друга только на скамье подсудимых, а потому и быть частью преступной организации якобы не могли. Подобные организации — это своего рода сетевой криминальный бизнес со всеми атрибутами, которые присущи классическому. Как и в любом бизнесе, здесь также есть иерархия, кадровая система, внутренние правила и должностные обязанности. Сложности были вполне закономерными. Например, это отсутствие какой-либо судебной практики по привлечению участников таких организованных групп к уголовной ответственности. Прецеденты формировались здесь и сейчас. Как я уже сказал, преступники порой вообще не знают друг друга, а лаборатории могут находиться на территории нескольких стран. Сложнее всего собрать доказательную базу и установить связи между участниками этой преступной группы. Все собиралось буквально по крупицам. Мы тщательно изучали переписку и содержимое телефонов задержанных, пытались зацепиться за самые мелочи, начиная от обрывков фраз в разговорах, заканчивая сходствами в упаковке наркотиков.

— Вы сказали, что это масштабная преступная группировка со сложной иерархией. Какие роли в ней выполняли задержанные?

— Сразу отмечу, мы привлекли не только рядовых курьеров. Бытует мнение, что сотрудники правоохранительных органов задерживают лишь низовых закладчиков. Но по делу «Скорпа» была проведена уникальная следственная работа. В результате нам удалось привлечь организаторов среднего звена и ликвидировать целый ряд магазинов. Кроме того, мы выявили новое для нас явление, так называемых спортиков. Это сотрудники наркомаркета, которые являются коллекторами и наказывают провинившихся курьеров. Фактически они исполняют карательную функцию, дисциплинируют систему сбыта и таким образом обеспечивают бесперебойную работу этого механизма еще и защищая организаторов от риска потери прибыли, сырья или самого «товара». Простыми словами, они такие же участники организованной преступной группы. Соответственно, это уже не просто хулиганство или причинение телесных повреждений, а совсем другая квалификация, предусматривающая более суровое наказание.

— Есть ли какая-то информация о преступном доходе руководящего звена «Скорпа». Кого удалось привлечь к ответственности?

— Оборот только одного из руководителей этой преступной группировки составлял около Br13 млн. И это буквально за последние год или два. Это только то, что было зафиксировано и изъято. Фактически его выручка может быть в разы больше. Но, так или иначе, речь идет о миллионах долларов.

— Почему состав подобных преступных групп постоянно видоизменяется, а деятельность их становится все более многоступенчатой?

— Правоохранительная система стала эффективнее работать, и именно поэтому схема организации наркомаркетов стала более разветвленной. Мы значительно усложняем жизнь организаторам наркобизнеса. Когда они усложняют организацию и добавляют новые ячейки в структуру преступной группы, их прибыль от реализации наркотиков уменьшается. Появляется больше работников, с которыми нужно делиться. Соответственно, увеличивается и количество обвиняемых. Если раньше в преступную группу входили организатор, посредник и закладчик, то сегодня она совершенствуется. В цепочке появились новые звенья: химики, коллекторы, финансисты, маркетинговая служба, операторы и прочие. Организаторам также стало сложнее вербовать рядовых работников. Особенно это касается закладчиков, которые, по сути, являются обычным пушечным мясом. Усложнились и схемы доставки. С учетом деятельности правоохранительных органов, доставлять наркотики в Беларусь становится все сложнее. Наркобизнес в нашей стране становится все менее выгодным. Быть может, именно поэтому появились телефонные аферисты, которым заработать гораздо проще. За один звонок, без каких-либо особых сложностей мошенник может похитить десятки тысяч долларов.

— Не могли бы вы описать некий социальный портрет закладчика наркотиков? Ведь именно они чаще всего фигурируют в криминальных сводках.

— Это совершенно разнообразный контингент. Это могут быть студенты, безработные, рабочие, люди с высшим образованием. Что касается «Скорпа», то на скамье подсудимых по большей части оказались люди в возрасте от 18 до 23 лет, но были и несовершеннолетние. Это может быть связано с тем, что взрослого человека сложнее убедить заниматься преступной деятельностью. Кроме того, взрослые люди уже в каком-то смысле состоялись в жизни и понимают, что легких денег не бывает. А молодежь, к сожалению, привлечь перспективой быстрого и легкого заработка гораздо проще. Среди рядовых работников наркомаркета также часто встречаются и потребители, которые работают не за деньги, а за вещество. Такими людьми уже движет не заработок, а желание получить дозу. Некоторые из них уже ранее судимы за незаконный оборот наркотиков, но непреодолимое желание постоянного потребления снова приводит их к преступной деятельности.

— Периодически можно прочесть в СМИ о случаях трагических исходов употребления наркотиков. Сколько уголовных дел было заведено по фактам смертельного отравления наркотиками?

— Следует отметить, что метадон — это основной источник смертельной передозировки. Около 80% смертей от употребления наркотиков приходится именно на это вещество. Сейчас мы наблюдаем значительное снижение. За десять месяцев прошлого года было 110 случаев смерти от употребления наркотиков. В текущем году зафиксировано 62 факта смертельной передозировки. При этом, 42 человека умерли именно от передозировки метадоном. Были и групповые смерти. Есть вероятность, что это была одна и та же партия наркотика.

— Есть ли какое-то объяснение, почему чаще всего именно метадон приводит к смертельной передозировке?

— Сначала отмечу, что объемы изъятия запрещенных веществ постоянно растут. Нужно понимать, что неизвестно, кто может заниматься изготовлением наркотика, и неизвестно, что и в каких пропорциях они могут туда намешать. Элементарная ошибка в десятой доле грамма может сделать дозу смертельной. Мы сейчас пришли к тому, что с использованием интернета люди могут организовать лабораторию даже без необходимых знаний. Вопрос только в том, что они там сварят.

— Хотелось бы узнать и о преступлениях, связанных с экстремизмом, ведь многие из них расследуются и по сей день. В частности, о деле экстремистской организации tut.by. На какой стадии находится расследование этого уголовного дела?

— Часть обвиняемых действительно проходит по экстремистским статьям, но это дело начиналось с обвинения в неуплате налогов, и именно эта статья является основной. Сейчас расследование завершено. Всем фигурантам предъявлены обвинения, и они уже ознакомились с материалами уголовного дела. В самое ближайшее время уголовное дело уже будет передано прокурору. Как я уже сказал, большинство фигурантов обвиняется в неуплате налогов. Почти все они заявили ходатайства главе государства о помиловании, возместили ущерб в полном объеме и внесли уголовно-правовую компенсацию. Большинство обвиняемых сотрудничали со следствием, поэтому им изменили меру пресечения. Сейчас под стражей находятся только двое фигурантов.

— Буквально недавно в суде рассматривали дело в отношении Софьи Сапеги, которая была одним из администраторов экстремистского формирования «Черная книга Беларуси». А сколько всего обвиняемых привлечено к ответственности за сотрудничество с экстремистами?

— Счет обвиняемых идет на десятки, но речь именно о тех, кто уже привлечен к уголовной ответственности. Большая часть из них уже осуждена, все приговорены к длительным срокам лишения свободы. Каждую неделю мы устанавливаем несколько лиц, причастных к распространению персональных данных. Здесь нужно сказать, что гражданка России Софья Сапега сотрудничала со следствием, поэтому тем, кто причастен к «сливу» персональных данных, но все еще скрывается, необходимо понять одну вещь. Мы получили доступ ко всей технике Сапеги, на которой находится огромный объем данных. Это сотни тысяч записей. Каждый день следователи их прорабатывают. Таким образом, мы получаем сведения о все новых персонажах, которые сотрудничали с экстремистами из ЧКБ. Мы установим и привлечем к ответственности всех причастных к деятельности ЧКБ, и это лишь вопрос времени.

— Кто уже стал фигурантом уголовного дела на сегодняшний день?

— В основном, это люди, которые имели доступ к базам персональных данных. Среди них есть сотрудники всех мобильных операторов, в том числе должностные лица. В качестве обвиняемых проходят банкиры, специалисты кадастровых служб, адвокаты, бывшие сотрудники правоохранительных органов и, к сожалению, среди следователей тоже оказались предатели. На самом деле, список довольно большой и интересный.

— Если речь зашла о теме экстремизма, то следует обратить внимание и на такую практику, как специальное производство. В отношении каких граждан уже начат этот процесс?

— Если по-простому, то специальное производство начинается в тех случаях, когда мы не имеем возможности направить уголовное дело в суд, так как обвиняемый скрывается на территории другого государства. Если соседняя страна не выдает нам преступника и даже не реагирует на наши поручения, то мы можем запустить процедуру спецпроизводства и направить дело в суд, который вынесет в отношении фигуранта приговор заочно. Международное взаимодействие по линии правоохранительных органов со стороны коллективного запада заморожено. Например, Республикой Польшей не исполняются обязательства по двустороннему договору. В этом году они не выполнили ни одной нашей просьбы.

— В отношении каких обвиняемых уже начато специальное производство?

— Два дела уже переданы в суд. Первое — ЧКБ. Второе — Герасименя и Опейкин. На стадии окончания у нас дела Тихановской, Цепкало. По ним ведется спецпроизводство. Обвинения уже предъявлены заочно. Дела большие, поэтому где-то идет стадия ознакомления с материалами уголовного дела. Стоит обратить внимание, что все дела были возбуждены давно. Если проанализировать сообщения Следственного комитета, это можно увидеть. Это не значит, что мы возбудили уголовное дело только тогда, когда объявили о спецпроизводстве. Также нюанс в том, что у некоторых преступная деятельность продолжается. В частности, речь идет о группе граждан, которая называет себя координационным советом. Но спецпроизводство связано не только с экстремистскими преступлениями.

— Кто, кроме экстремистов, попал под процедуру спецпроизводства?

— Это важный вопрос. Особенно сейчас, когда именно экстремистские ресурсы озаботились темой «специального производства». Основные информационные посылы от них для общественности заключаются в том, что данная процедура введена исключительно для привлечения к ответственности беглых экстремистов, но это откровенная ложь. Один из явных кандидатов для реализации процедуры специального производства — это Илья Волох — директор ООО «Жилстройкомплект», который причинил огромный имущественный вред людям при строительстве домов жилищного кооператива «Грушевский посад». Расследованием уголовного дела занимается главное следственное управление, и оно находится на завершающем этапе расследования.

В ходе следствия установлены 423 потерпевших и 7 субъектов хозяйствования, которым действиями директора общества причинен ущерб на общую сумму более Br20 млн. На имущество обвиняемого, а также членов его семьи наложен арест на общую сумму более Br4,5 млн. С 2016 года по 2020 год он заключал соглашения о строительстве жилых и нежилых помещений и договоры купли-продажи жилищных облигаций ООО «Жилстройкомплект». Полученные денежные средства частично потратил на личные нужды. Он отстроил себе целый поселок, своего рода базу отдыха, построил для себя большой дом, покупал дорогостоящие автомобили и, конечно же, часть имущества оформлял на родственников. Когда вся его афера раскрылась и дольщики стали повально обращаться в правоохранительные органы, обвиняемый пошел по очень «актуальному» пути и скрылся в Польше. Конечно же, мы заинтересованы в привлечении его к ответственности и неоднократно направляли просьбы об оказании правовой помощи. И Польша, несмотря на то, что он обманул сотни людей, вообще не реагирует на наши поручения. Глядя на это, уже можно назвать соседнюю страну пристанищем для преступников. Думаю, что они еще на себе ощутят последствия таких опрометчивых решений, когда эти преступные элементы проявят себя там во всей красе. Главная задача, которая сейчас стоит перед нами, — это восстановить права потерпевших. Реализация специального производства по этому и подобным делам позволит нам в первую очередь пустить в оборот арестованное имущество, которое было нажито на обмане людей, вложивших деньги в строительство жилья. Это будет первым шагом к восстановлению справедливости в сложившейся обстановке.

Исходя из всего вышесказанного, можно сделать вывод, что обстановка в нашей стране действительно находится под контролем и остается стабильной. И все же преступность не стоит не месте. Злоумышленники активно применяют информационные технологии для совершения своих незаконных деяний и находят все новые способы обмана наших граждан. Тем не менее белорусские следователи оперативно реагируют на новые вызовы и угрозы и готовы в полной мере обеспечить спокойствие граждан и порядок в стране.

БелТА