«Командование Красной Армии уже предупреждало и предупреждает Вас, солдаты и офицеры, повторно, что виновно не только немецкое командование, которое отдает приказы об уничтожении Советского населения, но и немецкие солдаты и офицеры, которые выполняют эти приказы...» Более 75 лет в земле пролежала пачка посланий от Красной армии врагу с предупреждением об ответственности за зверства на оккупированной советской территории. Время не тронуло бумагу и текст обращений хорошо читается. Листовками на немецком языке была начинена минометная мина. Уникальный военный трофей три года назад, весной, уже на финишной стадии возведения мемориального комплекса на месте сожженной деревни Ола в Светлогорском районе Гомельщины нашли строители. В Великую Отечественную войну вблизи как раз проходила линия фронта.
Важно обратить внимание на текст листовки — обращение командования Красной Армии непосредственно к чаще вермахта, известных военными преступлениями:
«Нам стало известно, что так называемый отряд специального назначения и охотничьи отряды, составленные из ваших дивизий, совершают преступления против советского мирного населения... 14 января 1944 года жители населенного пункта Ола были угнаны этими отрядами в дома и сараи, а затем подожжены... Ваше правительство сказало вам, что эти люди партизаны, и вы автоматически привели в исполнение приказ по убийству и сжиганию. Из-за этого невинные старики и дети приняли мученическую смерть. Как вы будете отвечать за такие жестокие действия? Кто простит вам такие зверства?»
Специальный проект «Звязды» «Огненные деревни» не мог обойти вниманием трагедию Олы. История этого небольшого населенного пункта в Светлогорском районе Гомельщины — отражение судеб сотен белорусских деревень, уничтоженных оккупантами в годы войны. По количеству жертв Ола — это 12 Хатынь! В нашей стране мало кто знает о пожаре. Но стремление увековечить память о жертвах трагедии объединило тысячи неравнодушных белорусов.
Деревня Ола давно не существует как населенный пункт. Ее бывшая территория — глубинка современного Светлогорского района. Между тем еще в ХІХ веке на правом берегу одноименной реки, среди густых лесов и болот уже существовало поселение. В советское время Ола — деревня Паричского района. Перед войной населенный пункт насчитывал 34 двора, где проживало 168 человек. В деревне находился Шатилковский лесоучасток, были свой колхоз, начальная школа, которую в 1941 году закончили 35 учеников.
Когда началась Великая Отечественная война, населенным пунктам — издревле глухим, труднодоступным — гитлеровцы не интересовались. Население села возросло. В Олу целыми семьями переезжали жители окрестных сел.
Ситуация понятна: линия фронта по этой территории пролегала девять месяцев. В конце ноября 1943 года в районе нижнего течения Березины с боями советские войска заняли ряд деревень. Была освобождена железнодорожная станция Шатилки — основной перевалочный пункт, откуда людей из окрестных деревень вывозили вагонами в Германию. Местные мирные жители чувствовали и ждали: скоро их освободят от оккупантов.
В январе 1944 года в глухой, отдаленной Оле собрались жители более десяти окрестных деревень. Есть две версии, почему так случилось. По одной из них в начале января мирных граждан согнали в Олу, чтобы вывозить на работы в Германию. По другим сведениям, в декабре 1943 года на мосту через речушку рядом с деревней был убит или ранен фашистский офицер. Оккупанты, как известно, активно применяли принцип «коллективной ответственности»: когда вблизи населенного пункта погибал хотя бы один немецкий солдат, под видом борьбы с партизанами уничтожалась вся деревня. Есть свидетельства, что фашисты славились и садистской традициейт — приурочивали карательные операции к важным религиозным праздникам. В Оле 14 января — престольный праздник — Василий Великий. Сельчане, которые прятались некоторое время в лесу, снова вернулись в дома. С ними пришли и люди из окрестных деревень. В Оле искали спасения жители Чиркович, Здудич, Ракшина, Рудни, Какаля (позже — Светоч), Искры, Дедного из современного Светлогорского района и Короткович, Плясович, Антоновки, Сельного, Мармаля современного Жлобинского района. Собрались в Оле преимущественно женщины и дети. По воспоминаниям свидетелей, людей было настолько много, что в каждом деревенском доме жило по 50-60 человек, занимали все хозяйственные постройки, бани, склепы, землянки — не думали и не гадали, что фашисты сделают облаву на деревню.
Утром 14 января 1944 года Олу окружил немецкий карательный отряд. Всех, кто мог самостоятельно передвигаться, согнали в большой колхозный сарай на окраине деревни. Собирали людей под видом регистрации для отправки в эвакуацию. Потом группами по 30-40 человек сельчан отводили на другой край деревни, загоняли в дома, хозяйственные постройки, которые потом взрывали и поджигали. Тех, кто пытался убежать, расстреливали из автоматов, спускали на них собак. Некоторых людей бросали в огонь живыми.
Установлено, что в тот день во время зверской расправы нацистов мученическую смерть приняли 1758 мирных жителей, включая 508 женщин и 950 детей. Именно такое количество жертв было указано в актах Чрезвычайной комиссии Паричского района, работавшей на месте происшествия в апреле 1945 года. Историки отмечают: есть все основания утверждать, что погибло в Оле мирных людей на самом деле гораздо больше. К сожалению, до сих пор точное число жертв неизвестно и оценивается как почти две тысячи человек. Точно можно сказать, что в Оло произошло одно из самых массовых уничтожений мирного населения на территории Беларуси в годы Великой Отечественной войны.
Остались живы после трагедии в Оле только восемь человек. Одни успели убежать и спрятаться в лесу, кому-то повезло вырваться из огня или раненому выжить под прикрытием тел мертвых односельчан. Их свидетельства и воспоминания, записанные после трагедии, хранятся в фондах Светлогорского историко-краеведческого музея.
Ужасный факт геноцида мирного белорусского населения в Оле в свое время изобразил в документальной повести «Березина в огне» Всеволод Мигай. Бывший фронтовик, а после войны краевед, журналист и писатель, он занимался сбором воспоминаний советских воинов — участников освобождения Парицкого (ныне Светлогорского) района. Долгое время сбором воспоминаний из первых уст от свидетелей, чудом выживших в аду Олы, занималась жительница Чиркович Мария Зыкун. «Эсэсовцы пришли на рассвете, стреляли по окнам автоматными очередями... Мужчин расстреливали группами по 6-7 человек. Женщин сожгли живыми. Много детей позагрызали собаки. В доме одного из жильцов фашисты застрелили роженицу, а ее младенца убили ударом о стену», — вспоминали свидетели трагедии. Уцелевшие очевидцы упоминали: каратели свое дело делали с энтузиазмом, во время расправы вели оживленные беседы, хохотали.
Несколько протоколов опроса свидетелей хранится в Светлогорском историко-краеведческом музее.
«Немецко-фашистские палачи сначала окружили деревню, установили пулеметы и автоматы и начали сгонять мирное население на улицу, а больных и слабосильных стариков сразу же на месте расстреливали. Угнали в колхозную сарай, расстреляли и сожгли (...). Факт известен мне, потому что я лично с другими гражданами пришел 15 января 1944 года на место расправы, где было видно, что люди были или уничтожены заживо в огне (...), или выбегали из огня с обгоревшими руками и ногами и впоследствии были пристрелены немецко-фашистскими палачами», — рассказывал житель Олы Александр Зыкун.
В Книге «Память. Светлогорск. Светлогорский район» приведены воспоминания Тараса Колеснева. Он был ранен, но выжил:
«От группы отделилась женщина в телогрейке и большом клетчатом платке. Автоматчик следовал за ней. Я услышал ее просьбу разрешить сгореть в своем доме. Это была Аксинья Тимофеевна Курлович, жена бухгалтера колхоза. Под дружный хохот фашистов женщина повернулась и твердым шагом пошла к своему горящему дому. За ней бежал фашист с большим баллоном за спиной. На ходу опрыскивал ее бензином. Женщина не обращала на него внимания. Офицер достал пистолет. Но на пороге дома женщина вспыхнула факелом и скрылась за дверью...».
Коренной житель Олы Артем Устименко воевал в партизанском отряде. В родной деревне остались его жена и пятеро маленьких детей. В день расправы мужчина как раз пришел домой. Воочию видел, как окружали дома, выгоняли людей на улицу, включая и его семью. Я смог выйти на улицу, только когда стемнело. Живыми не нашел никого. После трагедии Артем Устименко в составе регулярных войск дошел до Берлина. Когда закончилась война, поселился в соседней деревне Искра, работал лесником.
Выжила в Оле Ольга Курлович — с малолетним сыном на руках притворилась мертвой среди тел односельчан. Спаслись от смерти Татьяна Ярошевич, Антонина Науменко, Гаврила Кондратьевич Зыкун. За пару часов до трагедии он с семьей пошел в лес, вернулся через несколько дней и нашел только обгоревшие тела соседей.
Кстати, Ольга Ивановна Курлович и Артем Макарович Устименко в 1945 году были вызваны в Брянск на судебный процесс над военными преступниками, которые расстреливали мирных жителей на территории Гомельщины. Но, к сожалению, не удалось найти информацию, как проходил тот процесс.
Советские войска пришли в Олу 27 января, через 13 дней после карательной операции в деревне. Освобождали эту территорию солдаты 41-й стрелковой дивизии 48-й армии. О том, что увидели солдаты, сохранились воспоминания красноармейца, будущего писателя Сергея Голицына:
«В начале 1944 года мы прокладывали дорогу — пруд в полосе наступления. Ко мне прибежали солдаты: «Скорей, скорей!» Я был потрясен: куча сожженных людей. Бросились в глаза лапти и тряпки на чудом уцелевших ножках обгоревшего мальчика лет шести. Его своим телом прикрывала мать».
Останки, которые удалось собрать на пепелище, вместе с телами погибших солдат-освободителей похоронили в братской могиле в сожженной Оле. На этом месте в 1958 году установили памятник — скульптура воина с автоматом на груди, вставшей на колено перед захоронением. Уход за братской могилой взяло на себя лесничество: добраться до уничтоженной деревни можно было только на коне.
В свое время Олу рассматривали как возможное место создания общереспубликанского мемориального комплекса сожженным белорусским деревням. Но из-за труднодоступности места выбор пришелся на Хатынь, куда была перенесена земля из Олы.
Распространено ошибочное мнение, что сожженная деревня не возродилась. В мирное время в Олу вернулись родственники погибших, переселились жители соседних деревень. В 1948 году в населенном пункте были 21 новый двор и общественные постройки, начала работать начальная школа. Но труднодоступность местности на жизнь в Оло повлияло — люди переселялись. В 1969 году в деревне насчитывалось только три двора. До конца своих дней жил в родной деревне Владимир Дикун. В 1980-х годах Ола опустела. На ее улице долго стоял последний дом и колодец с «журавлем». Те, кто бывал в Оле, удивлялись: все в деревне позарастало, но лес не тронул братского захоронения и послевоенного памятника. Это место того самого колхозного сарая — фактически, алтаря ужасной коры. На нем, говорили, за 70 с лишним лет не выросло ни одно дерево.
Прокладывать дорогу по направлению к бывшей деревне Ола начали в 2009 году. Когда поднимали грунт вблизи несуществующего уже населенного пункта, строители обнаружили человеческие останки. Начались поисковые работы, в ходе которых военные нашли обгоревший кирпич, оплавленное стекло, кости, смешанные с золой...
Уже через несколько лет было принято решение установить памятный знак и крест на окраине бывшей деревни. Место выбрали символическое: там, где стоял довоенный двор фронтовика Алексея Зыкуна — солдата, потерявшего жену и восемь детей. Они выкопали во дворе землянку, спрятались во время облавы, а немцы бросили внутрь укрытие гранату. Алексей Зыкун прошел всю войну. В память о семье на месте сожженного подворья он поставил крест.
В общем огромную роль в продвижении идеи об увековечении памяти погибших в Оле сыграл житель Светлогорска, знаменитый писатель, публицист Изяслав Котляров. Он стучался во все двери, предлагал свои идеи. И его услышали и поддержали. Изяслав Григорьевич написал много статей и поэму об этой трагедии. Он организовал пленэр для скульпторов со всей страны, чтобы отразить в самых разных жанрах творчества историю Олы. Это были первые шаги на пути к созданию мемориального комплекса на месте бывшего населенного пункта.
Конечно, силами только Светлогорского района создать такой мемориал было невозможно. На помощь пришла не только Гомельская область, но и вся страна. В декабре 2019 года идея создания мемориала в память о сожженной деревне была озвучена во время встречи президента Александра Лукашенко со студентами и преподавателями медицинских вузов. Глава государства предложение поддержал. Во время возведения мемориального комплекса свой вклад внесли предприятия, общественные организации, представители бизнеса и простые граждане. На строительство мемориала были направлены средства, заработанные во время республиканского субботника в честь 75-й годовщины Победы в Великой Отечественной войне.
В 2020 году, в 75-ю годовщину Великой Победы, на месте сожженной деревни Ола на Светлогорщине с участием Президента был открыт масштабный мемориальный комплекс. За его создание премии «За духовное возрождение» удостоились авторский коллектив главных архитекторов проекта ОАО «Институт Гомельгражданпроект» Сергей Первицкий и Виктор Бельтюков, а также член Союза писателей Беларуси Изяслав Котляров.
Во время работы над проектом архитекторы читали литературу, несколько раз приезжали на место сожженной деревни, изучали довоенные топографические карты, чтобы передать вид деревни.
Каждая деталь мемориального комплекса наполнена глубоким смыслом. Так, центральная дорожка, идущая через весь мемориал, повторяет направление бывшей центральной деревенской улицы. Восстановленный маршрут своим неравенством, по замыслу авторов, не дает расслабиться и постоянно держит в напряжении. Неровные плитки красного цвета передают образ пути через угли на пепелище. На месте сгоревших домов — стилизованные калитки. Эти бетонные детали отливались на Гомельском домостроительном комбинате: специалисты смогли придать бетону фактуру сгоревшего дерева. На предприятии отливали и плиты, сквозь которые просматривают силуэты людей, навсегда оставшихся в здешней земле. Судьба жителей соседних 12 деревень, которые искали в Оле спасенье, а нашли погибель, отражает столько же беззвучных колоколов.
На мемориальном комплексе расположен барельеф с картой Гомельской области. На нее нанесено 127 деревень, в каждой из которых нацистами была уничтожена не одна сотня мирных жителей. Знаковый объект места памяти — парк скульптур-камней. Они были созданы во время того самого пленэра, инициированного Изяславом Котляровым. Для создания работ использовались найденные и привезенные энтузиастами двухметровые камни: их доставляли из Витебской, Минской областей, два нашли и подняли из Березины. Так, высеченные в камне сюжеты воссоздают судьбу деревни. Среди них мать, которая крепко прижимает младенца к груди; девочка с простреленной куклой, она выставляет перед собой руку и словно просит: «Не стреляй!» В одной из скульптур воплощен трагический образ Аксиньи Курлович, которая решила принять смерть в ее родном доме.
Наталья КАПРИЛЕНКО
Фото из открытых источников
Проект создан при финансовой поддержке в соответствии с Указом Президента № 131 от 31 марта 2022 года.
Интервью с олимпийским чемпионом по фехтованию.
Профессионально, оперативно, по-хорошему.
