Валентина Быстримович. «Недобрая соседка»

Осенью ко мне приехала Женя, в квартире прохладно, за окном моросит дождь, а отопление ещё не подключили. Подруга пошутила об осенних прелестях городской жизни и пригласила меня в гости: «На печке отогреешься и в баньке попаришься». Женя живёт в деревне и работает на ферме.

Вечером мы сидели за столом, включив обогреватель, пили горячий чай и разговаривали обо всём, и о том, что уже надо беречь суставы и не подвергать их переохлаждению. Женя рассказала о проблемах с суставами её соседки: «У Карповны суставы опухшие, как грецкий орех. Пальцы друг за друга закручиваются. А как идёт! Смотреть на неё больно...». Ей за восемьдесят, но она такая труженица, что диву даёшься. 

Я прониклась сочувствие и уважением к её соседке. Меня и Женю уже клюнул артрит, мы понимаем, что значит суставы больные. «И грядки прополоты, и в доме чистота, — говорила Женя. — Я намного моложе, но так не управляюсь». «Женя давай купим ей лекарств, в деревне может не так просто купить», — предложила я. «Не надо, — ответила Женя, — у нас медпункт и аптека есть. А от старости лекарств ещё не придумали».

В выходной я шагала по деревенской улице, поглядывая на пирамидки, сложенные из тыкв в огородах, и предвкушала баню с березовым веником. Обратила внимание на аккуратный дворик. В палисаднике герань, наверное, это и есть дом Карповны.

Вечером к Жене зашла аккуратненькая старушка, взглянув на её узловатые руки, я догадалась — Карповна. Отблески былой красоты странно сочетались с мраморным холодом глаз и сединой. Продолговатый профиль был несколько заострён старостью. Я ей улыбнулась и хотела поговорить с ней, но остановил пронзительный сверлящий взгляд, от которого по мне поползли мураши.

Карповна заговорила с Женей на отвлеченную тему, а сама в упор сверлила меня пронизывающим взглядом. «В деревнях люди любят рассматривать приезжих, а у стариков зрение слабое — поэтому и смотрят пристально», — подумала я, и снова улыбнулась бабуле. Старушка говорила о том, что нужно соблюдать посты и праздники, а сама не спускала с меня глаз.

И снова я почувствовала неприятный холодок. Взгляд старушки меня встревожил, как будто сверлил насквозь, непроизвольно возникло такое чувство, которое возникает, когда идёшь по кладбищу ночью, знаешь, что ничего не произойдет, а душа в пятках.

Чувство близкой опасности подтолкнуло меня выйти в другую комнату. Женя позвала меня за стол. И снова я натолкнулась на странный взгляд, и просто кожей почувствовала, что лучше держаться от бабульки подальше. Я взяла чай и вышла. Когда соседка ушла, Женя виновато улыбнулась: «Почему ты ушла? Ты же хотела с ней познакомиться».

«Не могу объяснить почему, стало не по себе. Может я мнительная?» — пожала я плечами. Женя понимающе кивнула и рассказала мне историю Карповны, которую я попытаюсь передать её словами:

«Мне тоже не по себе от её взгляда. Но — соседка! Поддерживаю отношения, рядом хозяйства, мало ли что. Пять лет назад мы с ней ездили к экстрасенсу в Борисов. Я сидела в соседней комнате и слышала его разговор с Карповной. „Ты много зла сделала, колдовала, — говорил экстрасенс, — теперь зло возвращается. А возвращенное зло отвратить нельзя“.

Экстрасенс предсказал ей смерть дочери, что Карповна сама будет мучиться, и ещё сказал, что муж будет прикован к постели. Карповна слушала, молча, а мне стало жутко, и я вышла. Даже гадать не пошла». «Почему?» — спросила я. «Бил озноб, как на морозе продрогла», — Женя поёжилась. «Ты спросила, почему ей такое говорили?» — поинтересовалась я. «Что ты! Сделала вид, что не слышала», — махнула Женя. «И продолжаешь дружить?» — удивилась я.

«Соседка. Кстати, у неё много положительных черт, которые заслуживают уважения: у неё высокое давление, и она днём работать в огороде не может, так работает на рассвете. В огороде ни травинки, в комнате ни пылинки, всё идеально. А ведь в доме уже два года муж лежащий, его повернуть надо, накормить и постель перестелить». 

«Так экстрасенс угадал?» — еще больше удивилась я. «Угадал, как сказал, так и есть. И о дочери, и о болезни угадал. Сейчас, у Карповны сильно ноги болят, особенно правая», — Женя говорила с тоской, и я поняла — она боится Карповну.

Почему я сразу поверила этой истории, хотя воспитана атеисткой? Может, мне просто не по душе пришёлся сверлящий взгляд? Но, я точно знаю, что не хочу встретить эту старушку.

Валентина БЫСТРИМОВИЧ