Каждую неделю Екатерина Водоносова в эфире канала «Беларусь 3» рассказывает зрителям программы «Живая культура» интересные факты об уникальных белорусских ремеслах, обрядах и культурных традициях: как ткутся ковры и вышиваются полотенца, как хоронят стрелу, танцуют Котчинскую кадриль, выпекают знаменитые мотольские караваи... И это не просто перечень Национального инвентаря нематериального культурного наследия, а захватывающие приключения. Что значит отправиться из столицы в другой мир и как найти правильную тональность, представляя живую народную культуру, Екатерина рассказала «Звязде» в эксклюзивном интервью.
— Ветковщина, Туровщина, Мостовщина... Где еще вы уже были с путешествиями?
— Все адреса так сразу и не вспомню. Обычно одна командировка — это две программы, а всего запланировано как минимум 69 выпусков, поскольку как раз столько объектов находятся в списке нематериального культурного наследия Беларуси, и мы должны охватить их все. Дело в том, что сейчас лето и хорошая погода, поэтому мы хватаем это лето за хвост, чтобы успеть сделать красивую картинку.
— Как вообще решаете, куда отправиться в следующий раз: по народному календарю?
— Да, действительно руководствуемся календарем, так как некоторые обряды приурочены к определенной дате — Юрию, например, или рождественские Цари, и мы не занимаемся возведением потемкинских деревень, а снимаем на самом деле то, как все происходит. А объекты, не связанные с конкретной датой, отслеживает наш продюсер и руководствуется здравым смыслом: прокладывает маршрут так, чтобы места съемок находились относительно недалеко друг от друга, чтобы удобно было снять сразу две программы.
— Повсюду ли охотно горожане идут на контакт?
— Бывает очень по-разному: бывает так, что отказываются от съемок, хотя мы их предварительно неделю умоляли; бывает, что ставят свои встречные условия. Но очень часто случается, что совершенно случайно идем по улице, встречаем людей — и они приглашают нас в дома, что-то интересное рассказывают, готовят, угощают... Да, один раз приехали снимать про традиционную кухню, а нам в последний момент отказали — одна старушка только согласилась рассказать, но не показать, как готовились те вкусные блюда. И вот выходим из ее дома, идем по улице в отчаянии — видим, идет женщина с капустой. Поздоровались, спросили, куда идет. Оказалось, к дочери, готовиться к местному фестивалю. Ну и пригласила нас с собой, и тут же на месте нам продемонстрировали, как готовятся те аутентичные блюда... Так было не раз и не два, а почти что в каждой командировке такие казусы.
— Самое интересное всегда остается за кадром. Какие встречи и поездки наиболее запали в память?
— Обычно после каждой поездки в течение нескольких часов рассказываю маме и детям свежие впечатления. Наверное, пора уже засесть за дорожные дневники. Ведь, как бы пафосно это ни прозвучало, каждая поездка — как открытие маленького мира, абсолютно отличного от того, что мы переживаем здесь, в Минске. Я встречала людей, которые никогда не были не то что в столице, а за пределами своей деревни; женщин, которые живут одни в оставшихся деревнях, когда едешь, и навигатор показывает, что дальше — ничего, дороги нет. И они рассказывают впечатляющие вещи: как ходили в плуге, как сиротами выживали в послевоенное время, как сегодня, когда им страшно зимой, распускают старые носки и делают вышивки из нитей; а все дома у них похожи на музеи. В это настолько невозможно поверить современному жителю — например, что ты приезжаешь в Лельчицкий район, а там люди до сих пор поклоняются каменным идолам, и эти традиции абсолютно естественные, живые. Та командировка, кстати, называлась «каменные девочки», я почитала немного в интернете, но информации насобирала очень мало. Оказалось, что «девочки» — это древние каменные кресты, как на Туровщине, они стоят в лесу или заброшенном поле, в таком месте, которое чужак не найдёт.
На мой субъективный взгляд — а я имею определенный опыт, ведь по образованию религиовед, — когда-то на этом месте, скорее всего, было языческое капище, потом пришло христианство и появились кресты, а люди как поклонялись идолам, так и поклоняются до сих пор. Кресты называют «девочками», они имеют имя Ева; говорят, что это девочки, которых прокляли их мамы накануне грозы. И по сей день на каждый праздник женщины ходят к этим крестам и жертвуют им платки, фартуки, украшения разные — выглядит довольно страшно на самом деле, как стоит этот маленький, около 60 см в высоту, крест, полностью увешанный женскими вещами. И женщины не понимают, что по сути осуществляют языческие обряды, они перемежают молитвы, крестятся и поют песни с абсолютно реликтовым содержанием и считают, что им помогает и Бог, и Ева. Совсем рядом стоят иконы, кресты, часовни — получается такой винегрет, такой микс-фикс, что, уезжая оттуда, чувствуешь себя буквально экскурсантом в параллельный мир... Та мистическая атмосфера, которая есть в произведениях Короткевича, — она никуда не делась, она существует до сих пор, и это переворачивает твое сознание вверх ногами.
Я довольно скептичный человек, который не верит в суеверия и хорошо понимает разницу между предрассудками и какими-то мистическими проявлениями, поэтому таких вещей, о которых можно сказать «сплошная мистика», к сожалению или к счастью, с нами не случалось. Но, с другой стороны, почти каждая наша командировка на определенном этапе находится под угрозой срыва — и каждый раз буквально ниоткуда находится выход. Как говорит наша продюсер, «это нам Бог помогает» — может, оно действительно так?
— Одна из угроз исчезновения нематериального культурного наследия — отсутствие преемственности поколений, миграция молодежи. Во время путешествий как вы увидели, много где эта угроза стоит уже остро?
— Есть такие обряды, хранительницами которых остались буквально три-четыре бабушки. Но этим обрядам повезло: они уже находятся в списке наматериального культурного наследия, т.е. поддерживаются на государственном уровне. Причем не могу сказать, что поддерживаются искусственно. Конечно, есть какие-то меры со стороны сельсовета, чтобы сохранить обряды и традиции — визитки района. Кое-где есть вопросы в том, чтобы воспитать новых носителей культурной традиции. Но многим людям и самим интересно перенимать их, особенно это касается ремесел. Может быть, я слишком оптимистично смотрю в будущее, но надеюсь, что все это будет существовать в дальнейшем, а наша задача — способствовать сохранению традиций.
Кстати, все ремесла и традиции, о которых рассказывает «Живая культура», телеведущая обязательно испытывает и сама. Тем более, многие вещи неугомонная творческая девушка сама хорошо знает и любит. Екатерина, долгое время занимаясь исторической реконструкцией, умеет ткать на различных устройствах, знает различные техники художественной вышивки, включая историческую, играет на ряде инструментов и профессионально поет, имеет образование историко-религиоведа, а потому понимает историко-культурологическую подоплёку обрядов.
Говорить о народных традициях и культуре без излишнего пафоса, сочетать исследовательские и даже научные моменты с натуральным интересом и душевностью беседы — дело на самом деле не такое легкое, как может казаться. «Мы же не этнографы, которые собирают материал во время экспедиции, нужно показать нематериальные ценности зрителям, во-первых, интересно, во-вторых, красиво, и в-третьих, не выйти за хрономентраж и формат программы, — рассуждает Екатерина. — Всегда приходится балансировать между телевизионным подходом и человеческим отношением к тому, что мы снимаем. Мне иногда бывает неудобно от того, что я со своей косметикой на лице лезу в мир деревенской старушки, расспрашиваю ее про все жизненные подробности. И поэтому приходится объяснять, что никого из героев я не хочу обидеть, что приехала в юбке в местность, где все спасаются от комаров кофтами и брюками, не потому, что я такая фифа, а потому, что этого требует формат. Эмоционально это очень трудно, и из каждой командировки я приезжаю выжатой начисто. Но, с другой стороны, мне повезло вести программу, материал которой для меня самой очень важный и интересный: я люблю свою страну и не хочу, чтобы то, чем она отличается, исчезло во времени и пространстве».
Кроме душевных переживаний, бывает непросто и физически. Например, однажды ведущую так сильно покусали комары и мошки, что пришлось срочно ехать в больницу и делать укол, чтобы избавиться анафилактического шока. В другой раз Екатерина наработалась около печи — за сутки замесила и выпекла 14 буханок ржаного хлеба — вплоть до тошноты. Но несмотря ни на какие испытания, она сохраняет ровный дружелюбный настрой и особенное, нежно-бережное отношение к наследию и его носителей.
— Программа, по сути, только недавно началась. И все же — задумывались над тем, что будет дальше?
— У нас много людей суеверных, и пока не обсуждаем, что будет, когда закончится программа — лучше думать, что она не закончится никогда, — смеется Екатерина. — Но определенные результаты видны уже сейчас. Например, хотя мы и вынуждены немного прафанизаваць, упрощать весь материал, чтобы он был интересен даже несведущим людям, я вижу по кругу своих друзей, которые серьезно занимаются историческими и этнографическими исследованиями, что проект заинтересовал и их тоже. Признание профессионалов — это безусловно важно. Мне уже звонят и пишут (почему мне, а не режиссеру или продюсеру — загадка) с просьбой устраивать творческие встречи и лекции, просят, чтобы наши программы входили в базы, которые накапливают местные этнографические общества, учебные заведения и так далее. А значит, дело, которое мы делаем, нужно другим.
Беседовала Виктория ТЕЛЕШУК
Фото из личного архива Екатерины ВОДОНОСОВОЙ
Ссылки
[1] https://zviazda.by/ru/tags/viktoryya-celyashuk
[2] https://zviazda.by/ru/kultura
[3] https://zviazda.by/ru/gistoryya-i-etnagrafiya
[4] https://zviazda.by/ru/tags/igumenskiy-trakt
[5] https://zviazda.by/ru/tags/etnografiya