Какие тайны хранят архивные фонды? Какие, казалось бы, всем известные «факты» не соответствуют исторической правде? Что нового и неожиданного можно найти про известных персон? Приглашаем в путешествие по архиву!
В феврале истекает сто пять лет со дня смерти одной из самых известных женщин Беларуси — нашей славной Тетки, Алоизы Степановны Пашкевич, поэтессы, прозаика, публициста, Великой просветительницы. Первые биографические сведения о ней появились в газете «Гоман» за 15 февраля 1916 г. в некрологе «Алойзія Пашкевіч-Кайрысова», который начинался словами: «Ее жизнь — то была непрерывная работа для своего народа».
Но эта статья не была лишена некоторых фактических ошибок касательно ее биографии, которые впоследствии повторялись многими авторами работ о Тетке.
Впервые подробно о семье и детстве Алоизы Пашкевич рассказала Мария Милюченко в реферате «Грамадская і літаратурная дзейнасць Цёткі», прочитанном в Вильно в 20-ю годовщину со смерти поэтессы и позже опубликованном отдельным изданием. Двадцать лет спустя, в 1956 г., увидел свет изданный отдельной книгой критико-биографический очерк Лидии Арабей «Цётка (Алаіза Пашкевіч)». Эта книга станет первым подробным исследованием ее жизни. Автор очерка пошла путем архивных поисков, обнаружив прежде всего в хранилищах Вильнюса биографические документы Алоизы Пашкевич, в Государственном историческом архиве в г. Гродно — метрическую книгу Василишковского костела с записями о венчании 23 мая 1865 г. родителей Алоизы и крещении их детей. Почти одновременно, в 1954 г., появились воспоминания Степонаса Кайриса — мужа Тетки. Стоит упомянуть и то, что на письмо-просьбу Михаила Климковича в 1946 г. Илларион Свентицкий откликнулся воспоминаниями о ее жизни во Львове. Тему «И. Свентицкий и Тетка» в свое время исследовали Рогойша и Кабржицкая и внесли много уточнений в ее биографию. В Бгамлии документы белорусского музея имени Ивана Луцкевича в количестве 266 единиц хранения, в том числе документы тетки, поступили в начале 1960-х годов из Центрального государственного архива Литвы по распоряжению архивного управления Литовской ССР. Кстати, именно Свентицкий рассказал историю некоторых документов тети, которые хранились в музее и в 1960-е поступили в современный БГАМЛиИ: «Ее личные университетские бумаги (индекс, удостоверение) были выданы из обменных фондов Национального музея [во Львове] 19 мая 1931 года для белорусского музея в Вильнюсе». Последнее значительное поступление документов к биографии Тетки состоялось в составе архива писательницы Валентины Ковтун, автора романа о Тетке «Крыж міласэрнасці» и многочисленных статей о ней.
Булочки в парте
Начнем вот с этого интересного документа: свидетельства Виленского частного семиклассного училища о переводе в высшие классы ученицы Алоизы Пашкевич.
В 1892 г. шестнадцатилетнюю Алоизу вместе с младшим братом Юзиком, с которым вместе воспитывалась в Торесине, родители отправляют в Вильно под опеку старшей сестры Марии. Через два года частных уроков, в 1894 г., Алоиза поступила в четвертый класс русского частного училища Веры Михайловны Прозоровой. Будучи по характеру очень независимой, не желая обременять сестру, старалась ради оплаты своей учебы зарабатывать самостоятельно. Зарплата частными уроками имела слабый, а потому часто голодала.
В нашем архиве хранится журнал «Конадні» за 1954 год с воспоминаниями Юлианны Витан-Дубейковской, где читаем:
«Моя старшая сестра Женя и я поступили в частную гимназию Веры Михайловны Прозоровой, потому что в казенную гимназию принимали дочерей российских чиновников, и чтобы попасть туда, нужно было иметь протекцию. В нашей гимназии был преимущественно местный элемент: много польских шляхтянок, затем еврейки, были и караимка, и татарка, и несколько русских... И белоруска нашлась в нашей гимназии, и то особенная. В высших классах вместе с моей сестрой училась Алойзия Пашкевич... Она была старше других девушек в классе. Говорили, что она приехала из деревни. Она держалась отдельно от других, была малословная, но с моей сестрой она сошлась ближе, так как сестра ей помогала отработывать лекции французского и немецкого языка, которыми Ал. Пашкевич слабо владела. Вообще о своей жизни и семье Ал. Пашкевич никогда не беседовала, сестра знала только, что она живет у знакомых на предместье. Но раз в гимназии возник большой переполох, Ал. Пашкевич, ученица седьмого класса, обомлела во время лекции, и школьная врач признала, что она так ослабела от недоедания. Помню, моя сестра со слезами повествовала в доме, что Ал. Пашкевич так бедна, что на еду не хватает, но она очень амбициозна и не хочет принимать помощи. Моя мать сказала тогда мне: «Я буду давать тебе булки на двоих, а ты клади в ее столик, когда ее нет в классе». Мне это делало особую приятность — приходить в класс сестры и класть незаметно булки в пюпитр Ал. Пашкевич. Она сначала спрашивала в классе, кто это положил булки в ее пюпитр, однако виновница не отзывалась, и классовая дама успокоила ее, что это, наверное, подарок. Так мы делали до окончания гимназии... Наша Вера Михайловна имела доброе сердце и на родительском совете позаботилась, чтобы Ал. Пашкевич назначили стипендию... Она бросалась в глаза своим бледным, уважительным лицом, не блиставшим свежестью и красой молодости, но который своими серьезными глазами, немного выступающими скулами, тонкими и сжатыми губами, говорил о силе и твердости характера».
Из-за слабого здоровья и по настоянию врачей Алоизе Пашкевич пришлось на шестом классе гимназии прервать учебу и жить некоторое время в деревне, где работала учительницей. В 1899 г. Алоиза возвращается к учебе в гимназии Прозоровой и поступает снова в шестой класс.
В архиве хранится копия свидетельства об окончании училища от 5 июня 1901 г., которое Алоиза Пашкевич получила и снова выехала в деревню. Через год, 27 июня 1902 г., в указанном свидетельстве появилась запись следующего содержания:
«Поименованная в сем свидетельстве Алоиза Пашкевич выдержала в экзаменательном комитете при управлении Виленского учебного округа специальное испытание на звание домашнего учителя учителя арифметики и получила из управления указанного округа свидетельство на это звание».
Она еще два года работала учительницей в деревне и в 1903 г. (по убедительному доказательству Вячеслава Рогойши) направилась в Петербург, чтобы поступить на Курсы воспитателей и руководителей физического образования Лесгафта (так курсы назывались, когда там училась Тетка).
Закончила ли Тетка курсы?
Документальные материалы свидетельствуют, утверждает Рогойша, что Алоиза Пашкевич курсов не закончила. Если принимать во внимание данные документов Государственного исторического архива Санкт-Петербурга (ГИА Сп-Б, Ф. 139, оп. 1, ед. хр. 8406 а, л. 106; фамилия А. Пашкевич стоит в списке слушательниц под № 414), в 1904 г. она должна была приступить к слушанию лекций как первокурсница.
Львовский философ Алоиза
А знали ли вы, что Тетка имела и образование философа? Среди других документов, касающихся ее учебы, сохранилась зачетная книжка Львовского университета за 1912 год.
До того в жизни поэтессы случилось много: в Петербурге Алоиза выдерживает «специальные экзамены» (экстерн) в Александровской женской гимназии с очень хорошими результатами, и экзамен по латинскому языку при первой гимназии в Петербурге, имеет право поступления в университет. Но в 1904 году возвращается в Вильно и устраивается на работу в Вильнюсскую окружную психиатрическую больницу. Фельдшер Алоиза Пашкевич упоминается в обвинительном акте по «Делу врачей» во второй половине 1905 года. Согласно показаниям неких Степана Демина и Софьи Листовской, Алоиза Пашкевич принимала участие в собраниях «группировки, которые проходили на квартире доктора Евгения Клевезела и студента-практиканта Гирша Раздельвера. На митингах, которые происходили в больнице, она произносила на белорусском языке, наговаривая слушателей к неповиновению властям, неуплате налогов и борьбе против правительства». Отправилась в эмиграцию во Львов, нелегально наезжала в Вильно и Петербург и даже стала одним из основателей первой белорусской газеты «Наша доля», где в первом же номере было напечатано ее стихотворение «Наш палетак» и рассказ «Прысяга над крывавымі разорамі».
По воспоминаниям Свентицкого, Тетка приехала во Львов в феврале 1908 г.
«Была она по-особенному растерянная, беспокойная, в беседе перепрыгивала с темы на тему, во всем проявляла свою нервозность и некую неуравновешенность».
Потом он узнал о ее болезни и о том, что она лечилась кумысом где-то в Киргизии.
В том же году тетя выехала в Краков, где стала слушателем гуманитарного отделения Ягеллонского университета. А через год снова вернулась во Львов. Вот там и поступила на философский факультет университета. Сохранилась зачетная книжка за 1912 г. — или на латыни «іndex lectіonum», указывающая на год ее учебы, называет ее педагогов и, что очень ценно, содержит фотографию Алоизы Кайрис.
Удивительный брак
А вот еще интересный документ: метрическая выписка из книги Виленского костела Всех святых о браке Тетки.
В 1911 году 7 февраля Алоиза Пашкевич вышла замуж за инженера Степоноса Кайриса, известного литовского политика, взяла фамилию мужа, что в скором времени позволило ей легально вернуться на родину. Очевидно, что именно это обстоятельство прекратило ее обучение во Львовском университете, а ее студенческое дело хранилось сначала в университетском архиве, а после в обменном фонде Национального музея, откуда и было передано в белорусский музей в Вильнюсе.
О виленском периоде жизни Тетки весьма интересные воспоминания оставила в своих воспоминаниях «Сцежкі жыцця» Павлина Меделка:
«Бывала я и на квартире Тетки, которая жила в лесном предместье Зверинцы вместе со своим мужем Кайрисом. Не совсем обычная это была пора. Мне говорили, что их брак сначала был только фиктивным, на манер Софьи Ковалевской, а через какое-то время стали жить вместе, но я не решилась у нее самой об этом спросить. У меня сложилось впечатление, что Тетка является скорее квартиранткой, чем хозяйкой в своем доме. Она занимала отдельную комнату, очень простенько оборудованную. На столе, на полках — полно книг. Только в этой комнате она нас принимала, сюда приносила и угощение, никогда не приглашая в другие комнаты квартиры. И только раз, случайно столкнувшись в коридоре с Кайрисом, Тетка познакомила меня со своим мужем. Казалось, что Тетка с мужем жили каждый своей отдельной жизнью, не вмешиваясь в дела друг друга. Их объединяли разве только революционные дела. Кайрис был членом социал-демократической партии Литвы, Тетка — Белорусской социалистической громады.
Одевалась Тетка всегда в простенькое черное платье и такой же черный жакетик. Говорила немного в нос с чисто деревенской манерой и интонацией. Не раз мне приходила в голову нехорошая мысль, что Тетка немного рисуется своим крестьянским происхождением и нарочно напускает на себя грубоватые манеры и тон. Однажды мы небольшой общиной шли с Теткой в «Беларускую хатку». Впереди шла ее младшая сестра и, не заметив дома, во двор которого нам нужно было завернуть, прошла его и пошла дальше. Тетка остановилась и на всю улицу закричала:
— Зюнька-а-а! Чтоб тебя хо-ле-ра, куда тебя понесло-о-о!
Ну, совсем как баба на селе. А люди на улице останавливались и удивленно оглядывались».
Первая мировая война в судьбу Тетки вошла большими личными трагедиями. А в феврале 1916 г. оборвалась жизнь и самой Алоизы Степановны. О том времени ее муж Кайрис вспоминал:
«После скольких дней я получил телеграмму, что и жена опасно больна. В тот же день выехал по железной дороге и из Василишек пешком добрался до старого двора. Жена лежала обморочная уже несколько дней, больная тем же тифусом. Попрошенный из Василишек врач-немец мало знал про тифус, не помог ничего... Алейза Пашкевиченко-Кайрис умерла 5 февраля 1916 года под родною крышей, не приходя к памяти».
Анна ЗАПАРТЫКО, директор Белорусского государственного архива-музея литературы и искусства
Ссылки
[1] https://zviazda.by/ru/kultura
[2] https://zviazda.by/ru/gistoryya-i-etnagrafiya
[3] https://zviazda.by/ru/tags/arhivnye-istorii
[4] https://zviazda.by/ru/tags/igumenski-trakt
[5] https://zviazda.by/ru/tags/aloiza-pashkevich