Во время путешествий попадаются места, которые оставляют особенно глубокий след в душе, так как сплачиваются там противоположные вещи: большая красота и большая боль... Так случилось с нашим путешествием в Красный Берег. Кстати, когда я вывесила в сети запись об этом путешествии, по привычке перевела: «Чырвоны Бераг» Меня тут же поправили краеведы: не переводится «Красный», ведь древнее это название, имеет общеславянское значение — «красивый»...
И действительно, места живописные – неподалеку от Жлобина, возле речки Добысна... Недаром в 1867 году местное поместье, предпочтя, купил инженер-полковник Бобруйской крепостной артиллерии Александр Богородский... Пан инженер-полковник так полюбил эти пейзажи, что не пожалел денег, чтобы подкупить коллег-инженеров, проводивших здесь Либаво-Роменскую железную дорогу – а рельсы должны были пройти чуть ли не под окнами поместья... Богородский был убежден, что паровоз — чудовище, от дыма которого падают птицы, и добился, чтобы железную дорогу отнесли за версту от усадьбы.
Но всего десять лет Богородский похозяйствовал здесь, а потом – или обанкротился, или в карты проиграл – продал Красный Берег генерал-лейтенанту артиллерии Михаилу Готовскому, при котором и появился здесь каменный дворец по проекту архитектора Шротара. По легенде, под каждый угол дворца владелец по обычаю положил по золотой монете – мол, пока они будут здесь, будет стоять и дворец. Уверяют, что монеты лежат до сих пор. А Готовский через какое-то время передал усадьбу в приданое любимой дочери Марии, ставшей женой богатейшего предпринимателя, «водочного царя Зауралья» Винцента Козелл-Поклевского... Так что сегодня усадьба известна как усадьба Козелл-Поклевских.
Но когда мы подходим к воротам, грубо стилизованным под замковую, видим надпись из букв, прикрепленных к сетке-рабице, натянутой между башенками: «Краснобережский аграрный колледж». Первая буква «а» в слове «аграрный» потерялась...
Действительно, после установления здесь советской власти в усадьбе устроили сельскохозяйственный техникум, который позже стал колледжем. Учащимся повезло – дворец выглядит сказочно. Зеленая черепица на спичастых крышах, красный кирпич, белый камень... Прекрасный парк, разбитый садовником Франциском Шаниером – говорят, его охраняет ворон, туземец-долгожитель. Ворона мы не видим, зато есть химеры. Прямо со стены дворца щерятся на тебя металлические твари с зияющими пастями — смесь льва, козы и змеи. Хозяева дали волю фантазии... Впрочем, 36 комнат дворца дают возможность почувствовать себя в самых разных эпохах и странах.
Мы покупаем билеты и заказываем экскурсовода... Снова завидуем тем, кто здесь учился. В зале рококо, оказывается, был кабинет эстетики, в зале, стилизованном под Средневековье, происходили уроки русского языка... Гипсовый потолок здесь имитирует деревянный, некогда была позолота... А вот сказка тысячи и одной ночи — комната в мавританском стиле... Ручная резьба по алебастру. Подобное, говорят, есть только в султанском дворце в Гранаде. Были еще сусальное золото и синька, мебель из Дамаска, инкрустированная перламутром, и персидские ковры...
Что ни уголок — изюминка... То тяжелый кованый канделябр, то пол с оптической аллюзией — кажется, узор из кругов, заходишь — видишь квадраты... Лепнина, резьба... Готическая лестница... Зимний сад... За камином – путь в комнату-сейф, в которой хозяева хранили богатства.
Впрочем, такая роскошь не поражает, если знать владельцев... Отец мужа Марии Готовской, Альфонс Фомич Козелл-Поклевский, родился в Быковщине, что на Витебщине. Учился в Виленской академии... Но восстание 1830 года не дало завершить образование, перебрался в Астрахань, потом в Сибирь.
Здесь чрезвычайно энергичный шляхтич смог не просто прижиться – а заполучить миллионный капитал. Начал с того, что купил пароход «Основа» и отправил в первый рейс в Тобольск... Через несколько лет имел свое пароходство. А также занялся производством водки и вина, так что в скором времени его называли «водочным королем Зауралья». Даже Транссибирскую магистраль по его просьбам (и взятке) передвинули... В отличие от бывшего владельца Красного Берега Богородского, Альфонс Козелл-Поклевский понимал ценность железной дороги, поэтому станция Транссибирской магистрали под названием Поклевская появилась рядом с его Талитскими поместьями, чтобы отгружать продукцию из пивоварен, а это ежегодно 800 тысяч ведер спирта и 800 тысяч ведер пива. Недаром магнат родом с Витебщины стал прототипом персонажей романов Мамина-Сибиряка.
У Альфонсо выросли три сына, Иван, Викентий и Станислав, настоящая золотая молодежь. В прессе издевательски писали об их крупных поступках на светских вечеринках. Вот цитата из Петербургского театрального журнала: «От знакомых я узнал потом, как бесились эти два брата Поклевские-Козелл с обоими Терлецкими, сколько было проиграно денег в Монте-Карло, в Петербурге и Белокаменной».
Винцент Козелл-Поклевский стал наследником дела... И удачно. Даже расширил предприятие. Например, стал главным экспортером асбеста – возможно, того, из которого изготовлен потолок в мавританском зале. Имел пятьдесят поместий. Так что полученный с приданым Марии Готовской Красный Берег для него — лишь одна из летних резиденций. Но какая живописная...
Мы ходим по залам — вот самый древний экспонат, шкаф, которому 300 лет, удивляемся на потемневшую резьбу. Вот костюмы ХІХ века – оказывается, оригиналы. Когда белое платье надевали на манекен, пришлось манекену сужать талию... А что хотите, корсеты барышни носили. Икона Богоматери «Прибавление ума» тоже непростая, а древняя итальянская, с легендой. Пришла барышня в магазин, попросила образ «Королева красоты»... А мнишка ей мудро предложила более полезную.
Удивительно для Беларуси, что так хорошо все сохранилось... Даже во время трагических военных событий, когда были разрушены многие исторические памятники, усадьба уцелела...
Но есть в этом якобы удачном обстоятельстве страшная сторона.
Уцелело, ведь фашистские захватчики устроили в красивой усадьбе больницу для своих раненых. А чтобы лечить их, требовалась донорская кровь. Которую брали у белорусских деток.
Некоторых из них, нам сказали, держали тут же, в подвалах усадьбы... Но дело было поставлено широкое, не только для местной больницы. В Красном Берегу устроили детский донорский концлагерь...
Мы выходим из шикарного дворца — теперь его богатые интерьеры воспринимаются зловеще... Проходим по красивым аллеям — есть возможность постоять на площадке над тихими прозрачными водами Дабосны. Мы не стали искать знаменитый Совиный камень, который якобы исполняет желания – в нем два отверстия, как совиные глаза... Или изумруды там прятал приказчик, или в прокатной старине сами образовались? Зато на дерево желаний повязали ленточки, которые можно приобрести в музее. Наш самый молодой спутник, четырехлетний Кастусёк, тщательно завязывает ленточку на ветку... А я повторяю сама себе: дай Боже, чтобы он и все современные белорусские детки никогда не испытали и тени того, через что пришлось пройти здесь маленьким узникам...
Направляемся в мемориал детям-жертвам Великой Отечественной войны, который рядом с усадьбой... В Краснобережном детском донорском концентрационном лагере, крупнейшем из пяти таких лагерей в Беларуси, держали детей от 8 до 14 лет. Забирали отовсюду, из деревень разных районов... У одних полностью вытаскивали кровь здесь, других отправляли в Германию. Чтобы кровь не загустела, делали специальные уколы. Говорят, детей подвешивали, делая надрезы... Описывают, как клали на столы с наклоном, закрепляя ручки жертв в специальных отверстиях. Сколько деток здесь замучили? Встречала разные цифры... Вероятно, около пяти тысяч. А всего, кажется, прошло через этот концлагерь 15 тысяч узников. В акте Чрезвычайной Государственной комиссии по расследованию преступлений немецко-фашистских захватчиков в Жлобинском районе Гомельской области от 20 ноября 1944 года говорится:
«На этом пункте дети проходили медицинский осмотр в комиссии, после чего их грузили на станции Красный Берег в поезд и отправляли в Германию для взятия крови на лечение раненых немецких солдат и офицеров. Всего для этой цели немцы увезли 1990 детей...»
Первое, что видим, — скульптура девочки-подростка с поднятыми вверх тоненькими руками, стоящая на камушках цвета крови – автор скульптуры Александр Финский. У ног бронзовой девочки, на тех красных камушках, — игрушки, которые приносят посетители. Наш малыш Кастусёк, однако, к пушистым медвежаткам и зайчикам не тянется: он притих, осматривается, чувствуя что-то тревожное... Трудно найти нужные слова, чтобы рассказать ему о том ужасе, который здесь происходил... Но надо найти.
Памятник девочке неслучайный... Ведь именно у девочек чаще встречается самая востребованная группа крови, первая с положительным резусом.
От площади Солнца мемориала, на которой стоит скульптура, тянутся лучи-аллеи. Один из них черный... Цвета смерти. Вокруг – яблоневый сад. Архитектор Леонид Левин как раз и выбрал именно это место из-за яблоневого сада, символизирующего бессмертие жизни. Особенно щемяще здесь во время цветения...
Черный Луч Памяти проходит через Мертвый класс – стилизованные белые пустые порты и школьная доска. На «доске» — слова, которые могли бы принадлежать прототипу памятника в центре композиции... Письмо к отцу девочки Кати Сусаниной, которую заставили прислуживать семье важного немецкого оккупанта в Лиозно. Страшные подробности бесчеловечных отношений... «Я стала очень худенькая, мои глаза ввалились, косички мне остригли наголо, руки высохли, похожи на грабли. Когда я кашляю, изо рта идёт кровь — у меня отбили лёгкие... Да, папа, и я рабыня немецкого барона, работаю у немца Шарлэна прачкой, стираю бельё, мою полы. Работаю очень много, а кушаю два раза в день в корыте с Розой и Кларой — так зовут хозяйских свиней». Известно, что Катя после того, как 12 марта 1943 года написала и спрятала в печку это письмо, покончила с собой, чтобы не ехать с хозяевами в Германию...
На скульптуре «Кораблик Надежды», напоминающей стилизованный бумажный кораблик, имена детишек, взятые из лагерных документов: Марина, Настя, Зоя, Вера, Аркаша, Тёма, Арина... А дальше — 24 «мольберта» с детскими рисунками. Это необычные рисунки... Их нарисовали сразу после освобождения Минска учащиеся студии легендарного педагога Сергея Каткова. Рисунки нашла одна из авторов мемориала, дочь Сергея Каткова Светлана. Они светлые, радостные — маленькие художники, пережившие ужасы оккупации, искренне создавали тот мир, который бы хотели вокруг себя видеть.
Лагерь был освобожден во время операции «Багратион» в конце июня 1944 года. Как писала газета «Красная Звезда», «наши воины нашли в лагере сотни трупов детей, которые гитлеровцы не успели сжечь. А дети, оставшиеся живы, имели предельную степень истощения. И потом, несмотря на экстренные меры советских врачей, многие из них погибли».
Кстати, как пишет автор той статьи Павел Трояновский, замученных детей хоронили в парке усадьбы... Наверное, их прах. Теперь и великолепные аллеи английского парка воспринимаются по-другому.
Еще из материалов упомянутого Трояновского: на пункт приема пленных немцев под Бобруйском доставили фельдфебеля в женском платье – маскировка не помогла. Он работал в этом детском концлагере. Когда выродка спросили – как же он, немолодой человек, сам отец, мог там работать, фельдфебель ответил только бессвязное: «Приказ...» Мол, только развозил контейнеры с кровью.
Мало осталось свидетельств про тот ужасный детский лагерь. Во-первых, единицы выжили. Во-вторых, детская память не все может удержать... Особенно то, что вне пределов человечности. Бывший узник Григорий Голубицкий в воспоминаниях, помещенных в книге «Дети войны», вспоминает, как им приказали помыться в Дабосне, потом под конвоем повели на освидетельствование, а там стояли тазы с человеческими органами.
Детям вешали на шее вывески, на которых была написана группа крови. Страшно, что по ту сторону ограждения от детишек стояли матери... И ничего не могли сделать. Немцы стреляли им под ноги, чтобы отогнать... Женщины возвращались. Иногда удавалось перекинуть через проволоку свитки с едой и... ядовитой травой. Дети, кто соображал, могли натереться ею, образовывался сыпь, и был шанс, что «больного» выгонят из лагеря. Некоторые таким образом спасались.
Но, разумеется, это были единицы...
Мы оставляем Красный Берег потрясенные.
Сказочная красота усадьбы, куда все больше и больше едет туристов. Таинственная благодать парка и реки. Мемориал в яблоневом саду, с партами, за которые никогда не сядут ученики...
Безусловно, сюда стоит приезжать. И не проминать ни красоты, ни боли.
Людмила РУБЛЕВСКАЯ
Ссылки
[1] https://zviazda.by/ru/author/lyudmila-rubleuskaya
[2] https://zviazda.by/ru/gramadstva
[3] https://zviazda.by/ru/tags/krasnyy-bereg
[4] https://zviazda.by/ru/tags/mavritanskiy-potolok
[5] https://zviazda.by/ru/tags/krasota
[6] https://zviazda.by/ru/tags/tragediya