Красивая лесная деревня Шкленниково Мядельского района Минской области была сожжена вместе со многими жителями 27 сентября 1943 года. В тот осенний солнечный день 58 шленниковских усадеб фашисты превратили в страшное пепелище, которое навсегда похоронило под собой 15 мирных сельчан, среди которых был мой прадед Адам Степанович. В 2023 году — 80-летие трагедии Шкленниково.
Рассказ об истории этой сожженной деревни — трагический и тяжелый, так как связан с печалью и неутешной болью, которые не проходят за десятки лет и не пройдут никогда. Это родина моих прадедов.
С детства мне много рассказывали о довоенной жизни Шкленниково, в которой сама никогда не жила. Бабушка рассказывала, что оно было счастливым, мирным и по-деревенски красивым.
Интересный факт: несколько классов Шкленниковской начальной школы окончил в 20-е годы прошлого века мой знаменитый земляк, известный белорусский писатель Максим Танк, родившийся в деревне Пильковщина, что в нескольких километрах отсюда. В эту школу ходил перед войной и мой отец. Дедовская усадьба находилась на окраине деревушки, по-соседски с начальной школой.
Шкленниковцы жили спокойной жизнью, молодежь встречалась на скамейке под молодой раскидистой липой (только она одна уцелела и до сих пор зеленеет посреди деревни). Сельчане женились, создавали семьи, рожали детей, растили внуков. А по вечерам, управившись с домашними хлопотами, нарядившись в красивые наряды и повязав яркие платочки, собирались на вечеринки и пели, танцевали под гармошку. Среди певиц была и моя бабушка. Между прочим, все делились новостями, которые успели состояться за день, простыми семейными достижениями. И та жизнь была такой радостной, счастье — всеобъемлющім, казалось, что ему нет конца и края.
Бабушка рассказывала, что сама она, как и все деревенские женщины, зимними вечерами пряла и ткала при свете керосинки. Надо же было собрать в приданое детям шерстяные и льняные «ковры» (покрывала), расшитые полотенца, скатерти, рубашки.
С весны и до глубокой осени работы на земле было хоть отбавляй. Пахали землю лошадью, сеяли зерно и садили картошку. На полях пасли коров, из молока делали вкусные творог, сыры и масла. Из шерсти овец создавали красивые изделия. Женщины исправно хлопотали в домашних хлопотах и находили час-другой в ягоды и грибы сбегать в лес, раскинувшийся сразу за домами. А обратно возвращались с корзинами Боровиков, черники, брусники, которых, по рассказам старожилов, было тогда много.
По-соседски с моими дедами до войны жила Мария Алексеевна Купревич (ей сейчас 95 лет). Она до сих пор хорошо помнит моих прадеда и деда, которые ходили к ним за водой из колодца. Соседи жили как одна семья, усердствуя вместе по всем домашним заботам.
Мария Алексеевна Купревич делится воспоминаниями: «Бежали детьми в школу и по дороге обязательно любили заглянуть с какой-то нуждой к Фельке. Впечатляли необычайная чистота и идеальный порядок в доме. А если она возле дома на веревку вешала самотканое льняное белье, тщательно вымытое с самодельным деревянным валиком и стиральной доской, то она, как хрустальная, висела, ровная и красивая».
Дед Володя был умелым плотником, и сделанные им табуретки, столы, двери в домах, ларцы до сих пор служат старожилам. Как-то раз он пахал землю и попал на мину времен Первой мировой войны. В результате стал инвалидом: повредила кисть руки. Такое вот эхо давних, казалось бы, военных боев.
...А затем как гром среди ясного неба страшная новость — опять война! Мой родной Нарочанский край пережил много в Первую мировую, а затем и в годы Великой Отечественной войны, которая перечеркнула прежнюю жизнь и принесла неслыханные страдания людям.
Карательная операция, в ходе которой погибло много жителей Мядельского района, проходила под кодовым названием «Фриц». Местным партизанам в 1943 году удалось отвоевать у врага большую часть района, создать партизанскую зону, в которую не входили только Свирь и кривичи, самые крайние пункты.
И несмотря ни на какие усилия карателей, зона удерживала свои границы до прихода Красной Армии. Карательная операция «Фриц» в сентябре 1943-го была масштабной — в ней участвовала 70-тысячная немецкая группировка, которая окружила несколько районов тогдашней Вилейской области. Поскольку силы были неравными, партизаны отошли на север. Всю свою ярость фашисты обрушили на мирных людей. Несколько деревень Сватковского сельсовета было буквально стерто с земли. Часть местных жителей расстреляли или сожгли, многих вывезли на принудительные работы в Германию.
Трагическая судьба постигла тогда и Шкленниково, жители которого помогали партизанам. Женщины готовили для них еду, вязали и шили. Все было ради общей победы. Немцы ответили карательными операциями...
Все началось 26 сентября 1943 года. По воспоминаниям живых свидетелей, со стороны Княгинина по дороге в сторону Мяделя двигалась колонна немецких солдат и полицейских.
Услышав непрекращающийся гул, многие шкленниковцы догадались, в чем дело, и кто только мог, в чем были, в том и побежали в лес и на болота, которых вокруг было много. Люди стали убегать в сторону болотистой местности возле деревень Сивые и Неверы. Тропы-дорожки через болотистые места люди знали прекрасно, так как не раз напрямик шагали в другие деревни.
Дома остались преимущественно инвалиды, старики, больные и дети. Некоторые не бросились в лес, потому что свято верили, что их, немощных и калек, никто не тронет, не по-божьему это...
Но каратели пришли в деревню с жестокими намерениями и оставлять в живых никого не собирались. Фашисты угнали в дом Романа Мисуны всех, кого удалось найти в деревне. Выходить же запретили под страхом смерти. Ночь для людей прошла в ужасном ожидании и тревоге, что с ними будет завтра. Все молились и жили надеждой на лучшее, что над ними сжалятся и отпустят домой...
Утро 27 сентября началось с того, что фашисты стали «сортировать» людей. Тех, кто был стар, увековечивал и сильно рыдал, отвели в одну сторону.
Других, даже с маленькими детками, пригнали к колонне невольников — их ждали каторжные работы в Германии.
А затем фашисты занялись остальными. Людей под дулами автоматов разводили по сараям, гумнам и собственным домам. Их безжалостно расстреливали из автоматов, а потом добивали одиночными пистолетными выстрелами.
В сарае Виктора Чернявского убили сразу несколько человек из его семьи.
Не было жалости и к Ксении Глинской, которая с маленькой дочуркой Юзефой возвращалась из соседней деревни скороды и случайно наткнулась на фашистов.
К зданию школы привели моего прадеда, Адама Степановича Гришкевича, который убежать не сумел, немцы догнали его. Фашист прошил пожилого человека автоматной очередью, а потом положил на дрова и сжег. Теперь его фамилия в траурном списке на обелиске. Слава Богу, что сумели тогда спастись его сын Володя, невестка Фелька и внук Тадик, которые вместе с соседями под автоматные очереди добежали до болот и просто чудом уцелели.
Людей жгли под ужасные крики родных. Невозможно слушать эти ужасные рассказы без слез и жалости, пронизывающие меня каждый раз, возвращая мысленно в тот трагический день.
Деревня пылала огнем и догорала несколько дней.
Владислава Берняк, которая жила в нескольких километрах, в деревне Мацки, вспоминала, что красное зарево стояло над Шкленниково несколько дней.
Только одна вековая липа, которая и до сих пор шуршит листьями с высоты своего роста и возраста, осталась тогда, как немая свидетель расправы над мирными сельчанами.
Некоторым из сельчан удалось спастись — тем, кто убежал на лесные болота и скрывался больше недели. Тех, кто был моложе, погнали в рабство в Германию.
Эдмунда Степановича Глинского, отца местной жительницы Алины Обуховой, погнали в Германию. Но он с четырьмя друзьями спрыгнул с поезда под Вилейкой и пошел в партизаны, а затем и на фронт. Под Кенигсбергом был ранен, а в больнице, где проходил лечение, встретил земляка Николая Чернявского. И уже вместе они возвращались в родной край, где их встретило пепелище и землянки, и вместе отстраивали деревню.
Еще одна семейная история тех времен. Отец мужа Ларисы пищ остался сиротой, когда ему было только 10 дней. В тот день, когда хоронили умершую от тяжелых родов мать, пришло известие о погибшем отце.
...Через людские судьбы, как черная молния, прошла война.
Жительница Шкленниково, 95-летняя Мария Алексеевна Купревич, хорошо помнит тот трагический день, хотя прошло столько времени.
В 1943-м девушке исполнилось 16 лет. Она навсегда запомнила тот теплый сентябрьский день, который под вечер стал жарким. За считанные часы мирная деревушка превратилась в пепелище.
Мария Алексеевна вспоминает: «В страхе мы бежали в лес через поле, а следом догоняли пулеметные очереди. Когда люди падали на ходу, то фашисты зверски добивали их. Кто был моложе и быстрее, убежали... Как ужасно было. Мы с матерью и папой, двумя сестрами спаслись. Это было просто чудо».
Ее бабушка Магдалена Малько и тетя Кристина Малько сгорели заживо. В сердце женщины не заживает с годами душевная рана и боль. Слезы на глазах, когда она рассказывает: «Тетя Кристина, инвалид с детства, спряталась в собственном доме под печку, и ее живую сожгли. Настрадалась она, умирала в огне и дикой боли. А перед этим она уговаривала моего отца: оставайся со мной, немцы не посмеют нас тронуть. Отец же говорил: пошли в лес, помаленьку дойдешь...Фашисты не пожалели калеку, зверски сожгли. Один мой брат тоже сумел убежать и воевал потом в партизанском отряде, а другой брат и дядя были погнаны в Германию».
...На болотах люди прятались около недели. Был слышен стрекот мотоциклов, это фашисты бросились искать в лесных местах беглецов, но идти в болота сами не решились, что и спасло шкленниковцев. Страх перемешивался с холодом, так как сентябрьские ночи были уже холодные, а еще нарастал голод. Першело в горле от дыма догорающей деревни. А в небе стояла страшное зарево...
Один из местных, который был партизаном говорят, что Альфон Чернявский пришел в деревню, когда пожарище уже затихло, пепелище остыло. Совершенно случайно он нашел за пепелищем уцелевший кусочек ткани от кофточки мамочки, Винцули Чернявской. Рыдая от горя и нестерпимой боли, мужчина прошелся по тем местам, где еще недавно стояли дома, и собрал человеческие кости, а затем похоронил их там, где сейчас стоит обелиск, как раз посреди Шкленниково, которое не скоро восстановилось после войны.
...Те, кто прятался в болотах, также вернулись к родным гнездам, которые были полностью разрушены фашистскими карателями. Жить было негде, и люди расходящиеся по родственникам в соседние деревни.
Мария Алексеевна с матерью и отцом, двумя сестрами приютились в деревне седые. И хотя у самого хозяина своя семья была большая, делились тем, что имели. Кровати устроили из забора, хлеб пекли из лебеды и вереска. Голодное было время.
Родственники в Альсевичах приняли моих бабушку и дедушку с сыном. Хозяин Серафим Хилла воевал на фронте, а его жена Леня и дочь Мария приняли погорельцев как самых близких людей и также делились последним.
Когда закончилась война, то многие вернулись в родное Шкленниково. Победа была величайшей радостью на свете. И хотя долго жили в землянках, в бедности, грела надежда, что в мирных условиях всего можно добиться, все отстроить. Потихоньку отец Марии Алексеевны — он был хорошим каменщиком — построил дом на том же месте, где стоял довоенный. Построили дома и их соседи, включая моего деда с бабушкой. Мирная жизнь входила в свою колею. Но никогда люди не забывали, что им пришлось пережить в годы войны. И об этой боли они старались рассказывать своим детям, внукам.
Выжившие в пламени войны говорят: «Самое главное в жизни — мир, здоровье и чтобы свой век люди в паре жили, в хорошей дружбе и любви, спокойно и мирно».
Более десятка лет назад в Шкленниково установилась традиция: собираться 27 сентября чтить память жертв геноцида. На митинг-реквием приезжает и Мария Алексеевна Купревич. А несколько лет назад было несколько человек — живых свидетелей той трагедии. Собираются местные жители, родственники погибших, школьники, представители Мядельского райисполкома, Сватковского сельсовета.
И встречи эти всегда наполнены воспоминаниями о погибших — на памятнике 15 фамилий, но говорят, что их на самом деле было гораздо больше; разговорами о важности мира.
27 сентября 1943 года только в Сватковском сельсовете Мядельского района полностью было уничтожено восемь деревень. За годы Великой Отечественной войны в Нарочанском крае фашисты разрушили и сожгли 87 поселений.
В Беларуси в результате нацистской политики геноцида и «выжженной земли» за три года оккупации уничтожено более 2,2 млн человек.
...Сколько бы ни прошло времени, боль трагедии погибших в пламени войны родственников, соотечественников не заживает. Память о прошлом — как напоминание будущим поколениям ценить и беречь мир на своей родной земле.
Алина ГРИШКЕВИЧ
Фото автора
Ссылки
[1] https://zviazda.by/ru/gramadstva
[2] https://zviazda.by/ru/taxonomy/term/80614
[3] https://zviazda.by/ru/tags/ognennye-derevni-nelzya-zabyt
[4] https://zviazda.by/ru/tags/god-istoricheskoy-pamyati
[5] https://zviazda.by/ru/tags/minskaya-oblast
[6] https://zviazda.by/ru/tags/velikaya-otechestvennaya-voyna