Владимир Владимирович Тужиков, кажется, знает о теннисе все. За свою многолетнюю жизнь на корте он был спортсменом, тренером и судьей. А еще он рос и развивался вместе с любимым спортом. Владимир Тужиков — представитель первого поколения белорусских теннисистов, которые и формировали этот вид спорта. Он знает, как играть самыми простыми ракетками, резиновыми мячиками и на непригодных для тенниса площадках. Ведь именно так они начинали эту великую спортивную историю. Владимир Тужиков знает, по каким правилам должен работать теннисный судья, так как является одним из их создателей. Он — один из первых профессиональных теннисных судей в Беларуси. Патриарх белорусского тенниса с ракеткой не расстается и с корта не уходит. Ведь история должна продолжаться...
Я стал заниматься теннисом тогда, когда он только рождался в Беларуси. С ребятами со двора мы где-то узнали о такой игре и начали играть. Один из наших дворовых теннисистов мой друг Аркадий Эдельман сегодня известный тренер. Мы сами выкопали себе площадку, натянули металлическую сетку, сделали деревянные ракетки и после школы всем двором играли в теннис — на улице Красноармейской в Минске, где тогда жили. Можно сказать, что именно там появился первый корт. Мячики у нас были резиновые, а очень хотелось поиграть настоящими теннисными. Я был самым маленьким, и мне было поручено украсть теннисный мяч. Нормальные корты тогда были на стадионе «Динамо» — ограждены забором, а за ним росли туи. Иногда во время игры мячи вылетали за забор. Мне нужно было дождаться такого момента, схватить мяч и принести его друзьям. Я несколько часов сидел за этими туями, ждали мяча. Мяч прилетел. Счастью не было предела.
Спортивных секций для детей тогда практически не было, тем более по теннису. Тренеров тоже было мало. Вот мы сами по себе и играли. Но однажды в Минск приехал Геннадий Антонович Петров, за ним — Михаил Шаевич Яновский. Позже — и Марат Николаевич Зверев. Вот эти три человека и начали развивать теннис в Беларуси. Совсем молодые, лет по 25. но хорошие специалисты.
Одного дня я сказал друзьям, что нужно идти заниматься теннисом вместе с тренером. Не могли же мы всю жизнь как дворовые бодяги этими деревянными ракетками играть. Договориться с тренером поручили мне. И мы пошли на «Динамо», там было пять летних кортов с неплохим на то время песочным покрытием. Как раз работал Михаил Шаевич Яновский, он всех нас взял. Ему даже не пришлось никого набирать – к нему молодежь шла сама. Как пришли к нему бригадой, так он с нами и занимался. Мы – первое поколение белорусских профессиональных теннисистов. Сразу стали участвовать в турнирах, играть чемпионаты. Теннисистов было мало, а страну нужно представлять. Моя первая поездка была в Ленинград на зимний чемпионат Советского Союза. Наша дворовая «бригада» почти в полном составе вошла в сборную команду БССР. А потом пришел момент, когда надо было заканчивать играть, тем более уже молодежь в спину дышала. А что делают спортсмены после завершения карьеры — переходят на тренерскую карьеру. И мы почти всей своей бригадой перешли на тренерскую работу.
Моя игровая карьера не слишком задалась. В Советском Союзе конкуренция была огромная, а у нас в стране теннис только начинал развиваться. Для того, чтобы выполнить норматив на мастера спорта, нужно было обыграть трех игроков из сотни лучших или войти в десятку лучших чемпионата Советского Союза. Это было очень сложно. Первым норматив мастера спорта в Беларуси выполнил Геннадий Антонович Петров. Но его так уважали, что лучшие теннисисты Советского Союза, не понижая своей квалификации, могли проиграть Петрову. Вероятно, это были его друзья из Ленинграда.
Со своими учениками объездили весь Советский Союз. Вместе с Георгием Кравковым готовили команду на Спартакиаду школьников, тогда это были очень крупные соревнования. И наша команда на Спартакиаде в Донецке заняла второе место. За это мне присвоили звание заслуженного тренера СССР. Спартакиада школьников была очень серьезным турниром. После Спартакиады народов СССР это был второй по значимости турнир. Но за такой успех моей команды мне дали грамоту, присвоили заслуженного тренера — и все, никаких призовых, ничего. Мы работали только за зарплату. Но отмечу, что у меня зарплата была хорошая — 150 рублей, в то время когда люди получали 70-80 рублей. Но мы работали с 9 утра до 9 вечера. Одни уходили, другие приходили. Чтобы получать столько, как я, нужно было вести 10 кружков, в каждой группе по 20 человек. Вот и вся математика.
В 1965-1967 годах теннис начал развиваться в областях. Построили теннисные корты в Витебске, Гомеле, Могилеве. Аркадий Эйдельман в армии служил в Гродно, начал там теннис развивать. И постепенно теннис появился во всех областных городах. На чемпионат Республики допускали по 16 мальчиков и 16 девочек, и даже была конкуренция, кому играть на чемпионате БССР. Постепенно теннисных площадок становилось больше и в Минске. Построили комплекс там, где сейчас спортивная школа «Смена». Спортивные общества имели свои площадки. «Буревестник» — спортивное общество, и у них был корт на территории института физкультуры. Теннис тогда входил в учебную программу, была специализация, конечно, студентам требовалась площадка. С каждым годом в городе появлялось все больше кортов. А наш Дворец тенниса стал одним из лучших теннисных комплексов во всем Советском Союзе.
Теннисом активно интересовалось высшее руководство Беларуси, они в него играли. Поэтому у нашего вида была хорошая поддержка и в строительстве залов, и с проведением соревнований. А когда уже появились наши отличные теннисисты, тогда теннис занял свое место на высочайшем уровне.
Профессиональных судейских бригад раньше не было. А как проводить матчи без судей? Поэтому судили сами игроки. Победитель одного матча шел судить следующий. Проигравший – расстроен, волнуется. А победитель доволен, он с риском идет на вышку. Однажды и меня пригласили посудить какой-то важный матч, сейчас уже и не вспомню, какой. Видимо, так хорошо справился, что мне предложили активнее заняться судейством. Так лучших судей и отбирали. В основном это были взрослые теннисисты, которые неплохо разбирались в игре. Правил как таковых тогда же тоже не было, только число. Сейчас уже, конечно, много тонкостей, и судьям сложнее.
Я судил все соревнования в Советском Союзе: чемпионаты, Универсиады, спартакиады. После финала зимнего чемпионата Советского Союза 1963 года мне присвоили звание судьи всесоюзной категории. А мне на тот момент было всего 23 года, такого ни в одном виде спорта не было. Обычно такую категорию получают в 30-35 лет, а тут я в 23. это очень высокое звание. Судья всесоюзной категории судил на вышке главные соревнования СССР. На протяжении 10 лет я входил в тройку лучших теннисных судей Советского Союза. Мы учились судить на своих ошибках. Правила судейства в теннисе разрабатывали методом проб и ошибок.
В течение 43 лет я был председателем Республиканской коллегии судей. В нашей стране такого ни в одном виде спорта не было. Это очень большой объем работы. Назначить судей на матчи. Провести с ними совещания, разобрать вчерашние ошибки, расставить судей. Работа огромная. Позже появилась Всесоюзная федерация судей, которая перед крупными турнирами выделяла каждой стране определенное количество мест для судей. И мы подбирали людей. На крупные турниры – опытных, на соревнования, низшие уровнем, — тех, кому надо было поучиться. И при этом справедливо, чтобы никого не обидеть. И выбрать лучших: судья ведь тоже страну представляет. Главным критерием было судейство на вышке. Смотрели, сколько раз ошибается, как вести себя во время матча: игроки же разные бывают — могут и покричать. Я старался всем ребятам дать дорогу. На крупные соревнования отправлял опытных. На соревнования проще — молодежь, привлекали студентов. Все наши игроки учились в институте физкультуры: куда же им еще идти! Даже была специализация по теннису. И чтобы получить диплом, нужно было иметь судейскую категорию. Вот и они старались матчи судить. Детские соревнования только студенты и судили. К тому же ребятам за это давали талоны на питание, по рублю, по полтора рубля. За все дни. Он пойдет их обменяет – и вот у него уже 10 рублей. Для студента, молодого человека это неплохие деньги.
Для судей самое важное — порядок и дисциплина. Игрок сразу чувствует, когда судья не в форме. На судьи, особенно на важных матчах, огромная ответственность: на корте два сильных игрока, равные между собой. И одна ошибка судьи может сильно навредить кому-то из них. Есть вариант переиграть мяч, но к этому прибегают крайне редко. Вот и приходится несколько часов подряд сидеть максимально сосредоточенным, несмотря ни на что.
Однажды я судил матч чемпионата Советского Союза в Ташкенте. Матч затянулся на четыре часа – на залитом солнцем корте. А что делать — все четыре часа с вышки не уходил. Судья на вышке — очень важный человек на матче, с ним постоянно советуется рефери. Наверное, поэтому судей на вышке редко наказывают. Линейного судью можно легко заменить, а судью на вышке — только по решению рефери. А если я на вышке допустил серьезную ошибку, на следующий матч могу не попасть. Все считают себя великими судьями, вот и следят за своим поведением. В основном подбирают судей, которые не допускают простых ошибок. Если судья на вышке ошибается, то сам это знает и чувствует. Опытный судья поймет, что делать.
Как правило, судей наказывают за нарушения дисциплины. Помню, в Минске проходил чемпионат Советского Союза. Тогда еще был судья, который «судил сетку», то есть следил, когда мяч зацепил сетку при подаче, а приборов же не было. И вот москвич судит сеть, а я с вышки вижу, что он курит. Матч был тяжелый, затяжной. «Володя, хочу курить не могу», — говорит мне. Очевидно, это видел только я, но ведь и зрители могли заметить дым. Я как главный судья тогда сразу же его отклонил. Некоторые судьи могут употребить напитки сильнее, что, конечно, недопустимо. Но один выпьет сто граммов, и по нему будет не видно. А второй сильно увлечется – и тогда приходится наказывать. В таких случаях просто отстраняли от судейства. Однажды на матче в Донецке был такой лютый холод, что на вышке невозможно было сидеть. И нам наливали по сто граммов. Исключительно в медицинских целях.
Некоторое время я занимал должность государственного тренера по теннису — раньше была такая должность. Государственный тренер занимается организаторской работой. Он руководит всеми тренерами, проводит соревнования, готовит все нужные документы, собирает документы для выезда спортсменов на международные старты. Обычная кабинетная работа. Я был на этом посту, в 1990-е. это было время развала Советского Союза. Столько проблем с оформлением документов... чтобы спортсмены могли выехать за границу, нужно было обойти несколько министерств, защитить в очередях в посольства. Очень много нервотрепки. Мне комфортнее на корте.
Сколько бы лет я ни провел в теннисе, каждый раз, когда смотрю матчи, получаю удовольствие. Слежу за всеми турнирами, если не получается посмотреть трансляцию, смотрю статистику. Вижу, как работает спортсмен, насколько он подвижен, сразу определяю степень усталости. Сегодня теннисисты хорошо подготовлены физически. Раньше же — какие-то однобокие. Андрей Потанин, чемпион СССР, не умел забивать слева. Максим Мирный вообще не мог играть сзади. А сейчас играют и справа, и слева. И, конечно, у современных теннисистов совсем другая мотивация и возможности. Все условия для работы есть, деньги платят большие. Помню, я когда грамоту на соревнованиях выиграл, был самым счастливым. Под рубашкой нес ее в школу, чтобы всем показать. Что поделать... Времена меняются.
Да радует, что времена меняются, а теннис в Беларуси остается популярным и с каждым годом только добавляет. Белорусских теннисистов Максима Мирного, Вику Азаренко, Арину Соболенко знает весь мир. В каких еще игровых видах в нашей стране такое есть?!
До 80 лет я тренировал любителей. И горжусь, что многим людям принес пользу, научил их играть в теннис. Это отличный вид спорта, полезный для здоровья, он приносит большое удовольствие. Мои дети, внуки также играют в теннис. Я их всех научил. Но знаю, что такое профессиональный спорт, что такое теннис. И не хочу, чтобы они занимались профессионально, не хочу, чтобы страдали в большом спорте. Профессиональные теннисисты живут на корте, в детстве они Мира белого не видят — только тренировки. Но спорт в жизни каждого должен быть. Поэтому мы с внучкой обязательно играем в теннис, но исключительно в свое удовольствие.
Если человек не будет любить то, что делает, — у него ничего не получится. Как в браке: сначала влюбляешься, потом начинаешь что-то делать для объекта любви, отдаешь ему все. Я люблю теннис, поэтому я всю жизнь в нем. Если не буду его любить, то это уже буду не я. Мне нравится возиться с машинами, есть другие увлечения, но такой любви, как к теннису, у меня больше нет ни к чему. Я отдал ему всю жизнь. Я нигде больше не работал, ничем другим не занимался. Я всю жизнь был с теннисом. Куда мы друг от друга денемся?!
Валерия СТЕЦКО
Ссылки
[1] https://zviazda.by/ru/author/valeryya-scyacko
[2] https://zviazda.by/ru/sport
[3] https://zviazda.by/ru/tags/vladimir-tuzhikov
[4] https://zviazda.by/ru/tags/sport
[5] https://zviazda.by/ru/tags/belorusskaya-tennisnaya-federaciya
[6] https://zviazda.by/ru/tags/tennis