Два года назад сын Анны Сергеевны развёлся. Она остро переживала это событие: Денис очень любил свою дочку, а бросившая его жена переезжала с четырёхлетней девочкой и новым мужем в другой город. И вот в очередную нашу встречу Анна Сергеевна сообщила, что сын женится. Искренне радуюсь вслух за Дениса, которого помню ещё мальчиком.
– Да-да, вообще-то это хорошо, – немного растерянно соглашается Анна Сергеевна.
– Почему «вообще-то»? – настораживаюсь я.
– Понимаешь, свадьба ещё только будет, но эта уже говорит про «кофе в постель», – объясняет Анна Сергеевна с явным огорчением в голосе.
И я понимаю. «Кофе в постель» и для «той», и для «этой» – обеих незнакомых друг с другом молодых женщин – это как бы символ собственной эмансипированности, мужниной любви, семейного благополучия. Но для матери Дениса подобное условие – лакмусовая бумажка, выявляющая потребительское, эгоистичное отношение к её сыну.
Очевидно, нет ничего предосудительного в том, что будущие супруги загодя оговаривают какие-то позиции совместной жизни, пытаются выработать устои собственной семьи. Однако подробная «бухгалтеризация» делает отношения поверхностными, прагматичными, и в итоге приводит к взаимным обидам и конфликтам. «Кофе в постель», «тапочки в прихожую», «цветы к годовщине свадьбы» – лучше, думается, если всё это будет не расчётливо и холодно запрограммировано, а случится спонтанно, по душевному импульсу одного из супругов.
…Молодая, но уже известная писательница даёт интервью журналисту популярного телеканала. Касаются гендерной проблемы. Писательница приводит эпизод из собственной семейной жизни. Как-то они с мужем приехали в гости к его матери. В некий момент мужчина вышел из комнаты, «неосторожно», по выражению самой писательницы, оставив женщин наедине друг с другом. И что же стряслось в его отсутствие? А то, что свекровь вдруг предложила невестке – представьте себе! – взять с собой банку маринованных грибов. По поводу такого простого и, я бы даже сказала, естественного для матери предложения невестка в ответ безапелляционно заявила, что «ломать голову», брать или нет эту банку, она не будет, это не её дело. Мол, за продукты в их семье отвечает муж, поэтому надо «обсуждать с ним». Пожилая женщина не смогла скрыть своего огорчения.
Что хотела продемонстрировать невестка-писательница свекрови (как, впрочем, и, повествуя тележурналисту, нам с вами)? Видимо, то, что вполне независима и самодостаточна, любима мужем и сумела по-современному, рационально организовать жизнь в своей семье. Но что продемонстрировала? Собственный эгоизм и неделикатность. Ведь как ни любил бы муж свою талантливую жену, вряд ли останется безболезненным для его мужского самолюбия то, каким он (перспективный физик, между прочим) предстал перед матерью. В роли мямли-подкаблучника! Небезразлично, думаю, сыну и огорчение, которое пережила мать. Как прокомментировала тележурналисту сама молодая писательница, «свекровь решила, что я просто захотела над ней поиздеваться». Она была крайне удивлена подобной реакцией… А на какую реакцию, простите, «инженер человеческих душ» рассчитывала?
Нет, я вовсе не за то, чтобы женщина «знала своё место», чтобы терпеливо и безропотно везла на себе весь груз домашней работы. Более того, не вижу ничего зазорного для мужчины в выполнении абсолютно любых хозяйственных дел, будь то приготовление котлет или стирка белья, мытьё полов, чистка санузла... Но я абсолютно согласна с семейными психологами, которые считают, что, распределяя домашнюю работу, супругам важно проявлять гибкость. Иными словами: сегодня муж раньше пришёл с работы – он готовит ужин, завтра у жены меньше дел – она заходит в магазин за продуктами. Разумеется, о переноске тяжестей женщинами речь не идёт, основные продукты закупаются по выходным и совместно. «Основа дружной семьи, – утверждает известный психолог Н. И. Козлов, – грамотное распределение ролей, прав и обязанностей». Думаю, в слово «грамотное» он вкладывает не только организационный, но и этический смысл. Потому что постоянный альтруизм одного подстёгивает эгоизм другого: ты берёшь много на себя – значит, я могу брать поменьше.
Прелесть (не побоюсь этого слова) многих домашних дел как раз в том и состоит, что их можно, а часто и более удобно выполнять вместе. Так было в семье, где я росла. Мама, папа и мы с сестрой всегда вместе делали уборку, вместе ездили в деревню помогать бабушке, вместе перебирали грибы, вместе ставили квасить капусту, вместе наряжали ёлку... Заканчивались все общие дела обязательно праздничным обедом или ужином. Ведь вместе, семьёй, так радостно проводить время! И теперь, когда уже нет ни мамы, ни папы, картинки этих трудовых дней и праздничных вечеров живут в моей памяти в мельчайших деталях и бесконечно согревают душу.
Домашняя работа – это не только рутинная сторона семейной жизни. Это и естественное, но исключительно эффективное тестирование наших личностных свойств, наших нравственных принципов, наших чувств. Только от нас самих зависит, относиться ли к хозяйственным хлопотам как к наказанию, или – как к возможности порадовать дорогих тебе людей.
Вспоминаю ещё один давний эпизод. В конце рабочего дня собрались в одном из кабинетов молодёжной газеты, где я тогда работала, несколько журналисток. Разговор почему-то зашёл как раз о домашней работе. Быть может, потому, что все мы были новоиспечёнными жёнами и с трудом свыкались со своими прозаическими обязанностями. Наперебой рассказывали мы друг другу, кто какие из хозяйственных дел ненавидит больше всего. В самый разгар наших откровений в кабинет зашла корректор Таня, чтобы уточнить название деревни в какой-то статье. И пока журналистка, готовившая эту статью к печати, связывалась по телефону с её автором, Таня слушала нашу болтовню. «Если бы только мой Иван не пил, мне никакая домашняя работа была бы не в тягость», – вдруг тихо, будто сама себе, сказала она.
Никто из нас не нашёл нужных слов, чтобы как-то отреагировать, но и свою болтовню сразу расхотелось продолжать. Потому что каждой из нас стала очевидна мелочность и несерьёзность всех наших «не могу терпеть», «не собираюсь привыкать», «противно возиться» по сравнению с Таниным горем. Потому что мы знали: и испечённые (в кои веки!) пирожки, и поглаженные мужнины рубашки, и вымытые после зимы окна точно будут замечены и восприняты с благодарностью. С благодарностью – так как основное смысловое значение в этих ситуациях имеют не пирожки, не рубашки и не окна сами по себе, а тот душевный импульс, благодаря которому они состоялись. Именно радость и добрые чувства, которые, по убеждению (по догадке) одного из супругов, вызовет выполнение им неких домашних обязанностей у другого супруга, и есть тот самый важный, самый главный ориентир.
Где ещё так тесно, так хитроумно перемешано материальное и моральное, телесное и психическое, будничное и возвышенное, как в семье? Но именно сложнейшие структуры из простейших забот, поступков, привычек, слов и образуют семейную атмосферу.
Есть семьи «Я+Я», и есть семьи «МЫ». В семье «Я+Я» больше обязанностей у того, кто более заинтересован в отношениях, кто более зависим. В семье «МЫ» занятость каждого по дому обусловлена общей целесообразностью – у кого сейчас больше времени, у кого что лучше получается. Можно ли «кофе в постель»? Да, конечно, если у обоих романтическое настроение, если это не «обязаловка», никто никем не помыкает, никто никого не использует для реализации своих мелочных амбиций.
Галина ПШОНИК
«Дзесяцігоддзі школьнае харчаванне нашых дзяцей будавалася на аснове зборніка рэцэптур».
Што за таемнымі дзвярыма?
Каментары