Сотканная из света и чувств…

Татьяна Шеметовец пришла в белорусский балет в 1979 году – 40 лет назад! – и танцевала до 2005-го. Для артистов балета срок немалый. Но её поклонникам кажется, что она ушла рано, они скучают по её характерным ролям, которые она воплощала ярко и талантливо. Теперь заслуженная артистка республики – заведующая балетной труппы и балетмейстер-репетитор Большого театра Беларуси. И тот свет, который она излучала, будучи на сцене, никуда не пропал – теперь её талант помогает раскрыть потенциал новых звёзд балета.

«Звёздочка» в 5 лет

– Я была очень домашним ребенком, в детский сад не ходила, поэтому к общению с другими людьми не была привычна. Впрочем, и особой потребности в коллективе у меня не было. Но дома я постоянно танцевала около телевизора. Дедушка смотрел-смотрел на мои «выкрутасы» и решил: раз внучка беспрерывно «пляшет», надо её отдать во Дворец пионеров. Так в 5 лет я оказалась в танцевальном коллективе «Звёздочка», с которым мы даже ездили на гастроли!

На тот момент о балете не помышляла. Когда мне исполнилось 10 лет, руководитель ансамбля порекомендовала отвести меня в хореографическое училище. Мои родные понимали, что это не кружок, куда ты ходишь или нет по своему желанию, а первый серьёзный шаг к будущей профессии. Я же об этом не думала – просто хотела танцевать. Они так и не повели меня в Большой театр, где в то время располагалось училище. Мою судьбу решила всё та же руководительница. Правда, мы пришли с опозданием, два тура вступительных экзаменов прошли, классы практически были набраны, оставалось последнее испытание. На меня посмотрели, покрутили и… взяли!

Не представляете, как я была счастлива! Летела с белых ступенек театра и вопила во всю силу: «Меня приняли!»  Мама, конечно, была в шоке, она не предполагала такого развития событий. Но со словами «Таня, подумай хорошенько!» пошла в школу, забрала мои документы и отнесла их в училище.

Началась совершенно другая жизнь. Когда я ребёнком смотрела на танцующих артистов по телевизору, то не понимала, что они так прекрасны, потому что их научили быть таковыми. Но осознание того, что красиво – это ещё и сложно, трудно, больно, тяжело и даже обидно, пришло в танцевальном классе училища, когда меня начали ставить в классические балетные позиции и выворачивать ножки.

Да, было непросто, но бросить совершенно не хотелось!..

Красота = труд

– Помню, как после трёх лет обучения нас взяла другой педагог. И почему-то я, девочка, получавшая по специальным танцевальным дисциплинам одни «пятёрки», абсолютно ей не понравилась. Она пригласила маму в класс и заявила: «Ваша дочка профнепригодна, можете её забирать из училища». Моя мамочка в то время сама работала с талантливыми детьми – преподавала в гимназии-колледже искусств им. Ахремчика, поэтому от слов перешла к делу: пошла забирать документы. Но здесь надо особо сказать о нашем директоре Клавдии Федоровне Калитовской. Эту фантастическую женщину, ходившую на шпильках и курившую «Беломор-канал», все боялись, как огня. Но именно она меня и «спасла». После разговора с мамой она своим легендарным прокуренным баском вынесла вердикт: «Даже не думайте!»

Когда мама вернулась домой, я поняла, что она не в лучшем настроении, но и помыслить не могла, что это из-за меня. После моего вопроса, что случилось, она долго смотрела на меня, а потом произнесла: «Таня! Ты больше старайся!» И я стала трудиться ещё усерднее.

Это теперь я понимаю, что наша педагог своим цепким взглядом профессиональной артистки оценила всех девочек в классе и выбрала тех, у кого от природы были так называемые «балетные ноги». Честно признаюсь, ноги у меня были «средние», поэтому и особого внимания мне не уделяли. Но когда в классе другим ученицам делали замечания, все эти неточности исправляла и я. И к выпуску оказалось, что у меня не меньше достоинств, чем у девочек, на которых «делали ставку»: лёгкий, высокий прыжок, выразительная спина, природная артистичность.

На выпускном экзамене меня отметил Елизарьев (художественный руководитель Большого театра Беларуси, народный артист СССР, профессор. – Прим. автора). Если по классическому танцу я получила «пять с минусом», то по характерному танцу Валентин Николаевич поставил мне «пять с плюсом». С этим жирным плюсом моя оценка и была занесена в табель.

Кстати, в тот выпуск произошёл беспрецедентный случай. Как правило, из курса Большой театр выбирает себе нескольких молодых артистов – лучших. Так вот, весь (!) наш класс, все шесть девочек, были приняты в труппу! Шанс был дан всем, правда, не все его использовали. Ведь кажущаяся лёгкость и изящность в балете даётся только через адский труд. Здесь не удастся блеснуть однажды и удержаться на этом же уровне. Остановишься хоть на минуту – и сразу же полетишь вниз!

Необходимо постоянно развиваться, и не только физически – надо много читать, слушать музыку, но главное – любить профессию и хотеть ею заниматься. Для здоровья и хорошей фигуры можно ходить на йогу, пилатес, шейпинг. Но балет – это не хобби! Это серьёзная профессия, в которой не должно быть случайных людей.

Работа с Елизарьевым

– Это словно глоток свежего воздуха. Его спектакли были чем-то новым и потрясающе интересным! Я никогда с подобным не сталкивалась. Знаете, порой танцовщикам надо долго объяснять: плечо сюда, а руку туда и т. д. Мне повезло -- я чувствовала Елизарьева как постановщика. Думаю, и он это понимал. Не всем артистам удалось найти своего балетмейстера. Мне – посчастливилось!

И Валентину Николаевичу всегда везло с исполнителями, да и сейчас везёт. Но тогда везло больше (улыбается). Время было другое – и ценности были иные. Материальные блага стояли на втором месте, на первом всегда было дело, которому мы отдавались целиком и полностью. Мы были одной командой и дышали в унисон – и это было потрясающе. Я даже не обращала внимания, какие мне платят деньги, просто получала сумму, брала оттуда 5 рублей, остальное отдавала маме. И всё…

Я сутками жила в театре, после репетиций или спектаклей не уходила домой: стояла перед зеркалом, искала нужный ракурс, работала с позами, над движениями, линиями, мимикой.

Теперь приоритеты расставлены иначе. Пожалуй, это верно... Балет – адский труд, и люди, растрачивая своё здоровье, хотят получить уверенность, что завтра у них будет всё хорошо. Время изменилось…

Да и Валентин Николаевич изменился, стал мягче. Единственное, что он никогда не сможет изменить – отношение к профессии, которую он чувствует, как никто другой. Планка в творчестве у него – высочайшая! Требования к себе и артистам – такие же.

Меня часто называли «синтетическая балерина»: я танцевала хорошо классику, но гармонично влилась и в елизарьевские спектакли. Балеты Валентина Николаевича всегда чувствовала и понимала: я могу это танцевать, потому что мне это было невероятно интересно!

«Кармен-сюита» для меня – один из лучших его балетов, настолько гармонично здесь сочетаются мысль, идея, хореография и потрясающая музыка Ж. Бизе–Р. Щедрина. Всё слито в единое целое, всё доведено до высшей точки, до самого пика… В последний раз на этом балете сидела в зале вместе с Валентином Николаевичем. Когда прозвучал последний аккорд, я к нему повернулась и прошептала: «Гениальный спектакль!» Елизарьев промолчал, а я почувствовала: он согласился. (Улыбается.) Ведь он всегда всем недоволен: это не так, это неверно, это неправильно. А здесь он промолчал… Балет действительно прекрасный! Несмотря на то, что он одноактный, он один из сложнейших для балерины. Здесь есть всё – адажио, монологи, огромная внутренняя наполненность, которая переходит в нечто запредельное, в то, что, наверное, и называют «катарсис». Когда я вводилась в спектакль, его танцевали невероятные Нина Павлова, Людмила Бржозовская, Инесса Душкевич – три балерины, до которых мне было как до Луны. И у меня были все шансы стать худшей из Кармен. (Улыбается.) Но мне поверили – и я несколько раз выходила на сцену в этом образе. Это было счастье!

О гениальности

– Гениальный человек в первую очередь талантливый, потому что талант даётся Богом не всем. Ну и, конечно, колоссальная работоспособность. Он постоянно находится в поиске и никогда не останавливается. Гениальность – удел избранных. Да, есть много потрясающих артистов, перед которыми я преклоняюсь. Но гениальных – единицы: Майя Плисецкая, Михаил Барышников, Рудольф Нуриев, Владимир Васильев… Ты можешь прыгать удивительно высоко и доставать головой потолок, но твои старания вызовут лишь улыбку – не более. Гениальность – это предмет иного свойства. Это – полётность, что живёт в тебе, внутри, в твоём теле, в твоей душе.

Другая профессия

– Всем известна фраза: балет – искусство молодых. И это действительно так. Очень важно уйти в нужный момент. Но для каждого артиста эта черта своя. Я выходила на сцену до 45 лет. Мне повезло: я вовремя ушла от сложных технических партий, которые с возрастом даются всё труднее. Но у меня появилась возможность остаться на сцене – в образах, которые даже без высоких прыжков и вращений на пальцах были наполнены смыслом, красотой, драматизмом – благодаря богатому профессиональному багажу.

А ведь не каждый танцор, даже ведущий мастер сцены, с возрастом может стать хорошим актёром. Кому-то честнее будет расстаться со сценой, чтобы оставить о себе хорошее впечатление.

Именно Валентин Николаевич Елизарьев предложил мне попробовать свои силы на ином поприще – стать репетитором. Мне это действительно было интересно, и в душе понимала: смогу! Потому что мне хотелось помочь артистам стать другими, ведь быть танцовщиком – это значит постоянно что-то в себе менять.

Сейчас могу признаться, что труд репетитора – один из самых неблагодарных. Ты, словно из глины, лепишь из совсем юных мальчиков и девочек профессиональных артистов, помогаешь им сделать над собой усилие – прыгнуть, быть может, выше головы. Но то, что ты вкладываешь, и то, что получаешь взамен, это абсолютно разные вещи. Работа идёт постоянно и без перерыва: кого-то выпустил – и тут же принимаешься за других.

Конечно, ты тоже меняешься и учишься. Потому что к каждому артисту необходимо найти свой подход. Необходимо быть и мудрым педагогом, и неплохим психологом. И не всегда даже самые замечательные артисты балета могут (более того – имеют право) быть репетитором балета. Это уникальная, я бы даже сказала, штучная профессия. Уверена: эта способность также даётся Богом. Необходимо не только физически помочь: поставить правильно тело, улучшить вращение, показать, как прыгнуть выше, но и сделать роль, добиться, чтобы артист превратился именно в того персонажа, партию которого он танцует. А для этого артиста надо научить быть разным – романтичным, страстным, ироничным, смешным.

Быть педагогом, конечно, трудно. Мимика, артикуляция и жестикуляция, танцы и разговоры – я пытаюсь донести информацию до ребят самыми разными способами. Но знаю точно: они могут взять каждый до определённой черты. И я тогда ищу, чем же можно помочь. Иногда нахожу быстро, подчас поиски занимают долгое время, порой и вообще захожу в тупик. И снова передо мной стоит задача: сделать так, чтобы какие-то минусы артиста не были видны зрителям. Репетитор по балету – огромный титанический труд: интеллектуальный, физический, эмоциональный.

С любимыми не расставайтесь

– Мне порой кажется, что Бог меня щедро наградил, подарив в жизни Игоря. Когда впервые его увидела (Игорь Артамонов, народный артист Беларуси. – Прим. автора), безусловно, даже и не представляла, что с этим человеком меня свяжет судьба на многие годы.

Мы жили на одной улице, он на остановку дальше. И как-то оказались рядом в переполненном автобусе. Игорь стеснялся со мной первым заговорить, поэтому я сказала: «Ну, давай знакомится. Я – Таня…»

Даже и не думала, что так всё обернётся. Всегда отмахивалась, когда мамочка говорила по поводу Игоря: «Смотри, влюбишь в себя мальчика!» А он всегда был рядом: помогал, поддерживал… И сейчас, по прошествии 26 лет, мы постоянно вместе. Понимаю -- без него уже не могу. Он – часть меня, моя половинка.

Мне кажется, что это произошло потому, что мы с ним абсолютно разные. Игорь – спокойный и самодостаточный, я – эмоциональная и взрывная. В нём есть самое главное – умение воспринимать меня такой, какая я есть на самом деле. Влюблённость у нас постепенно переросла в настоящие чувства – заботу, понимание, доверие, тепло, любовь… А если это происходит, тогда и в жизни всё получается.

Елена БАЛАБАНОВИЧ

Фото: Аника НЕДЕЛЬКО и личный архив Т. ШЕМЕТОВЕЦ