Она служит в Национальном академическом драматическом театре им. М.Горького уже 58 лет. Театралы со стажем наверняка помнят её леди Макбет в прославленной постановке, Геллу в «Мастерах», доктора Матильду фон Цанд в «Физиках».
27 декабря — у Натальи Чемодуровой юбилей. О своей замечательной семье, о встрече с великой Марией Бабановой, о любви, возрасте и о своей мечте актриса и рассказала накануне предстоящего торжества.
— Я счастливый человек, — убеждена Наталья Евгеньевна. — Господь подарил мне гениального отца, добрейшую красавицу-маму, чудесного брата, талантливого мужа. И хотя их, к сожалению, уже нет, я постоянно мысленно беседую с ними.
Народный художник БССР Евгений Чемодуров с 1959 по 1976 год был главным художником нашего Государственного академического Большого театра оперы и балета. О своей необыкновенной, насыщенной жизни он рассказал в мемуарах «Мой двадцатый век. Из записок оперного художника». Посвятил Евгений Григорьевич их своей жене — Азе Ивановне Штанковой, музе и ангелу-хранителю семьи.
— Родилась я в Душанбе (тогда Сталинабаде), — продолжает актриса. — Отца направили работать в Таджикский государственный театр оперы и балета после окончания Ленинградской академии художеств (сегодня Санкт-Петербургский государственный академический институт живописи, скульптуры и архитектуры им. И.Е. Репина — прим.автора). Там он встретил маму, отец которой погиб в концлагере. Шла война, но в Душанбе она не ощущалась. Помню, как мы просыпались под звуки молитв, которые читали муэдзины. В городе по улицам ходили верблюды, а иногда и тигры. Помню, как начинались землетрясения, и всё приходило вокруг в движение. К счастью, они не были разрушительными. Никогда не забуду, как папа возил меня в горы, и я пила чистейшую хрустальную воду, стекавшую с вершин в арыки. Мы жили в роскошных по тем временам условиях. Я ни в чём не нуждалась, но мама всё время чистила меня от вшей, которых я подхватывала, общаясь с беднотой. С детства жалела «униженных и оскорблённых», постоянно таскала им из дома еду, книги, вещи.
— В Душанбе рядом с нами жила Лютфи Захидова, первой из таджичек ставшая классической балериной, — вспоминает Наталья Чемодурова. — Это была легендарная женщина! Меня восхищали в театре декорации отца, прекрасная музыка великих композиторов. Примерно до 8 лет я не видела драматических спектаклей, только балеты и оперы. Папа часто брал меня с собой в театр. И пока он работал, я танцевала в проходах, повторяя движения балерин из «Лебединого озера» и «Бахчисарайского фонтана». Мне очень нравилось ходить на пальцах и воображать себя примой.
После Душанбе наша семья вслед за отцом, откликнувшегося на приглашение режиссёра Николая Охлопкова, переехала в Москву. Там мы жили в общежитии Московского академического театра им. В.В. Маяковского. Бытовые условия по сравнению с Таджикистаном оказались весьма спартанские. Но зато меня водили в МХАТ на «Синюю птицу», в Малый театр, в театр им. Е.Вахтангова. Однажды мы с мамой возвращались зимой домой, и мимо нас прошла женщина. Она была очень скромно одета, в деревенском платке, бурках. Мама, указав на неё, сказала: «Смотри, вот идёт великая Мария Бабанова. Запомни это имя».
Однажды устраиваю во дворе для местной детворы представление: разыгрываю сцены из известных спектаклей, танцую. В какой-то момент оборачиваюсь и вижу: среди зрителей стоит и смотрит на меня Мария Бабанова. От неожиданности, забыв обо всём, я буквально остолбенела. А она вдруг открывает сумку, достаёт оттуда апельсин и протягивает мне. С тех пор прошло 70 лет. А у меня перед глазами и сейчас рука великой Марии Бабановой и этот апельсин!
— Школу № 19 я оканчивала уже в Минске, — рассказывает Наталья Чемодурова. — Сомнений, кем быть, у меня не было. Только актрисой! Мечтала поступать в Москву, а в результате стала студенткой нашего БГТХИ (сейчас БГАИ), попала на курс к замечательному педагогу, народному артисту БССР Дмитрию Алексеевичу Орлову. Думаю, это судьба. На втором курсе сдавала экзамен в зале института — исполняла роль Катерины из «Грозы» А.Островского. Мой партнёр где-то замешкался, и я произносила слова героини в пустоту. Николай Калинин, учившийся на режиссёрском факультете, в это время проходил по коридору, остановился от моего громкого эмоционального возгласа, приоткрыл дверь и вошёл в зал. Смотрит на меня, а я произношу со сцены: «Постой, постой! Дай мне поглядеть на тебя в последний раз». Такой была наша первая встреча. На первом свидании Николай повёл меня на кладбище к могиле белорусского поэта Павлюка Труса, читал его стихи. Через год мы стали мужем и женой.
Муж родом из деревни Корма Гомельской области, из очень простой сельской семьи. Человек из совершенно другого, нежели я, мира. И при этом необыкновенно талантливый. Великолепно знал белорусскую, русскую, мировую литературу, обладал исключительной памятью. Он и отец разговаривали друг с другом на равных. Каждое лето я ехала в Корму. Полюбила его маму и отца, всю его родню, а потом и Беларусь. Муж был невероятно трудоспособным человеком, полным творческих идей и грандиозных планов. Один из основоположников белорусского кино, народный артист СССР Владимир Корш—Саблин покровительствовал Николаю и не однажды повторял: «Этот парень — будущее белорусского кино». Кто же мог подумать, что в 36 лет он завершит свой земной путь, а я в 30 лет стану вдовой с 7-летним Денисом?
— Недавно после «Горе от ума» ко мне подошёл незнакомый мужчина, — делится Наталья Евгеньевна. — Оказалось, специально приехал в Минск из Томска, чтобы попасть на спектакль с моим участием и, по его словам, «прикоснуться к эпохе» — в лице исполнительницы роли мамы Миши Полякова в «Кортике» и «Бронзовой птице». Он признался, что это его любимые фильмы, и они «сделали из него человека». Вот ведь как непредсказуемо всё в искусстве! Сегодня эти картины называют классикой советского детского кино. А ведь Николай взялся за эту работу вынужденно и не рассчитывал на какой-то успех. После «Рудобельской республики», «Идущих за горизонт» он намеревался писать свой сценарий, мечтал совершить прорыв. Но у нас уже был сын, и муж хотел обеспечить семью, чтобы потом год спокойно посвятить воплощению своих замыслов. Николай откликнулся на предложение экранизировать произведения Анатолия Рыбакова и работал очень жадно. С такой скоростью, как «Кортик» и «Бронзовую птицу», тогда никто кино не снимал.
Все трое мальчиков-исполнителей главных ролей оказались по-настоящему талантливы. В образе Миши Полякова очень много от самого Калинина. Серёжа Шевкуненко делал всё так, как говорил Николай, подражал ему. Убеждена: Сергей мог стать замечательным актёром. Как и Владимир Дичковский (исполнитель роли Генки Петрова —прим. автора), и Игорь Шульженко (воплотивший на экране Славку Эльдарова —прим. автора). И они ведь хотели связать свою жизнь с кинематографом. Почему их не поддержали? Разве могла я представить, что Серёжа Шевкуненко станет рецидивистом, возглавит ОПГ и будет убит 11 февраля 1995-го? Читала, что в феврале 2009-го от алкоголизма умер Игорь Шульженко. А раньше всех, 12 февраля 1974-го года, не окончив работу над «Бронзовой птицей», ушёл Николай. Какой-то роковой месяц — февраль.
— Была бы моя актёрская судьба счастливой, останься муж-режиссёр жив? Кто знает..., — рассуждает Наталья Чемодурова. — Николай давал мне роли в своих проектах, но не те, которые меня творчески привлекали. В «Рудобельской республике» что-то интересное у меня, считаю, получилось.
Мой учитель Дмитрий Алексеевич Орлов написал в своё время в характеристике, что я могу играть всё. А что в итоге мне удалось? Своей «вершиной» в театре считаю роль леди Макбет в одноимённом спектакле Бориса Луценко. Ставил Борис Иванович шекспировскую пьесу прежде всего на народную артистку СССР Александру Ивановну Климову. Она исполняла леди Макбет гениально. Но и о своей работе я слышала лестные отзывы.
Театр — это мой монастырь. Возможно, меня Господь направил сюда, чтобы я смиряла свою гордыню. Я душила амбиции. Терпела. Однажды пригласила на «Мастеров» по М. Булгакову, где играла Геллу, знакомого священника. После спектакля говорю ему: «Если вы скажите мне бросить театр, ноги моей завтра там не будет». Но он ответил: «Нет, не могу этого требовать. Кто лучше вас сыграет такую Мерзость?» И я осталась.
Когда на рынке или на улице ко мне подходят и спрашивают: «Вы актриса Наталья Чемодурова?», я обычно отвечаю: «Ошиблись». Узнаваемость уже не радует. Но наша профессия — это настоящая заноза, которая сидит внутри. Самое удивительное — я и сегодня испытываю жажду играть. В 80 лет мне по-прежнему хочется — потрясти зрителя, вывернуть на сцене свою душу, сказать зрителю что-то очень важное, что я поняла о жизни, о терпении, Вере, Надежде и Любви.
— У меня никогда не было желания делать пластические операции, — признаётся Наталья Чемодурова. — Как говорила великая Анна Маньяни: «Каждая моя морщинка — это моя жизнь. Я не расстанусь ни с одной своей морщинкой, потому что каждая из них слишком дорого мне досталась». Давно заметила: когда на душе легко, светло, лицо разглаживается, хорошеет, молодеет. Когда на душе темно, тяжело, то и выглядишь хуже. Да, физическое тело стареет, хворает, отталкивает от себя. С годами мы понемногу утрачиваем признаки пола. Я помню о своём возрасте. Но душа остаётся молодой. Во всяком случае так я себя ощущаю. Меня спасает вера в Бога, в жизнь вечную.
Ольга ПОКЛОНСКАЯ
Фото предоставлены Национальным академическим драматическим театром им. М. Горького
Совместные проекты ядерных технологий.
В повестке дня — утверждение концепции нацбезопасности и военной доктрины.
