Народная артистка Ольга Клебанович: Я романтик, мечтатель...

С народной артисткой Беларуси Ольгой Клебанович, артисткой театра имени Максима Горького, даже незнакомцы на улицах здороваются. И бабушки во дворе, где она живет. Это актриса, способная перевоплощаться как в женщин из народа, так и в леди. Среди многочисленных ее ролей, а их за пятьдесят лет служения театру набралось более сотни, трудно найти «проходную». Помимо яркого темперамента, открытости, силы чувств, гибкого ума и женственности харизматичной актрисе также свойственна та самая метафизическая душевность. Спрашиваю у нее: «Откуда душевность?» А Ольга отвечает: «Сила моя оттуда, где прошло детство».

— Местечко Греск, что под Слуцком, где я росла у бабушки и дедушки до восьмого класса, в моем сердце живет и по сей день. Родителей в войну не стало, а мама в то время поднимала Минск с руин. Когда у меня спрашивают, что больше всего запомнилось с тех пор, отвечаю: жизнь нараспашку, жизнь босиком... А это значит — с открытостью чувств и сердца. Ведь я — дочь лесов, полей и рек. А что как не природа способствует его пробуждению. И память о том месте, где ты был, когда почувствовал движение души, до конца моих дней будет жить во мне. Там я вдыхала ароматы разнотравья, на лошади ездила в ночное, на лыжах убегала от волков... Эта память наполняет меня теплом, согревает в минуты душевного холода. Он также случается. И тогда в мыслях я отправляюсь в Греск. Вспоминаю, как на портфеле съезжала с горы, как с двоюродной сестрой через мелководную речку в школу бегали вброд. Однажды, когда весной река разлилась, и мы чего-то не учли, переходя ее, заявились домой в мокрых кожухах...

— Я — романтик, мечтатель. Откуда это во мне? Да все оттуда же! От энергии земли... Мне всегда казалось, что и я тянусь в небо вместе с ней. Поэтому с ранних лет живу с ощущением полета. И все время его предчувствую. В детстве хотела стать летчицей...

— Малая родина — это босые ноги в теплом песке, подружки, с которыми смеешься на завалинке, хрустишь яблоками или уплетаешь ломоть, и птицы с их весенними трелями, и звездное небо, до которого, казалось, можно рукой дотянуться... И крепкий сон, в который проваливаешься мгновенно, несмотря на горячее желание — не спать, чтобы всю ночь слушать соловьев.

— Там и знак мне был. Только это я спустя годы поняла, когда ко мне как к актрисе пришел успех. В момент оваций зрителей после успешного спектакля на мгновение почувствовала, как приподнимаюсь над подмостками сцены. И тогда вспомнила, что уже знаю такое состояние полета.

— На земле моей малой родины пережила мистические чувства. Это был сон и не сон одновременно. Его можно назвать состоянием, предшествующим сну. Греск, жаркий летний день, на лугу неподалеку от нивы с рожью коровы пасутся... Мне лет 14-15... Присела на краю нивы и не заметила, как задремала. Но ощущение жизни рядом не покидало: гудели пчелы, стрекотали кузнечики, пели жаворонки и чибисы. Часть моего сознания не спала. И вдруг вижу, как на меня с неба падает огромная звезда, она сияет и переливается желтым цветом. Ну, все, сгорю, подумала я, но страха не было: мысль возникла мимолетная. Почувствовала, как сине-золотые лучи этой звезды меня окутывают, обмывают, а потом неведомая сила приподнимает ввысь над землей. Вокруг сияние, и я чувствую огромное, ни с чем не сравнимое счастье. Что это было? Благословение Небес на будущую профессию, символ? Трудно сказать. Но в юности я, кроме того, что хотела стать и хирургом, вдруг стала думать о том, что буду артисткой...

— Недавно записывалась на радио. Пела белорусские песни, рассказывала о своей малой родине. И словно там побывала. После записи к вечеру чувствовала огромный прилив сил. Вот что такое даже воспоминания о ней. В связи с этим скажу: прошлое никуда не исчезает. Оно, как в банке данных, существует в огромном энергоинформационном поле. Стоит только направить свое сознание туда, куда тебе нужно, и ты уже там.

— Народные песни знаю, многие исполняю по поводу. Вот как на радио пришлось. А пою с детства. Как говорили родные, дедушка с бабушкой, соседи, учителя: хорошо пою, предсказывали мне карьеру солистки, советовали поступать в консерваторию. Но я пошла на актерское отделение театрально-художественного института.

— Мне хорошо знакомы характеры простых белорусок. Я наблюдала их в детстве, живя в Греске. Может быть, поэтому мне удались роли женщин из народа. Это и Марыля в спектакле «Раскіданае гняздо» Янки Купалы, и Женщина в «Вяртанні ў Хатынь» Алеся Адамовича, и Степанида в «Знаке беды» Василя Быкова. Это вехи моего творчества. Кстати, для белорусских женщин характерна душевность. Она проявляется в умении слушать и слышать другого человека, не проявлять активность, другими словами — не нападать на собеседника. У них внутри вершится жизнь, а внешне они могут быть сдержанными, могут показаться даже равнодушными. Но это только на первый взгляд.

— С детских лет люблю людей старше меня. В Греске мне нравилось слушать, как говорят между собой старики. Когда переехала в Минск, моей искренней подругой была мама. От нее я научилась слушать и слышать людей. Когда пришла в театр, подружилась с Александрой Ивановной Климовой. И потом мне нравилось дружить с опытными артистками, которые были старше меня. Их мудрость притягивала, как магнит. Возможно мои крестьянские гены ориентировали меня на такое общение. Ведь я девушка из народа. И хорошо знаю: мудрость пожилых людей — бесценный клад. Это понимают те, кто хочет в жизни развиваться. И учиться на чужом опыте. А умный душевный человек, он и в старости не ожесточится. Поэтому и молодым людям будет интересен.

— Возможно, и в самом деле наши способности прямо пропорциональны душевности. А где ее место, кто точно знает. Но мне в этой связи нравится высказывание немецкого философа-романтика Новалиса. По его словам, место души там, где соприкасаются внешний и внутренний миры, где они проникают как друг в друга. Она — в каждой точке их проникновения. В этом смысле моя малая родина для меня и является настоящей точкой.

Валентина ЖДАНОВИЧ