Имя художницы звучит все пять лет проведения «Осенних салонов», создавая своеобразную интригу: неужели белорусские зрители снова отдадут победу Алесе? Пока так и было, и вот в качестве пятикратной победительницы салона Алеся Скоробогатая получила право на персональную выставку «Дактилоскопия» в галерее «Арт-Беларусь». Среди произведений, которые можно разграничить по периодам, молодая художница и преподаватель Белорусской государственной академии искусств, лауреат национальной премии в области изобразительного искусства рассуждает о том, чего люди ждут от творцов:
— Мне кажется, сейчас не хватает искреннего и высокопрофессионального искусства, много спекуляций, когда художники хотят образовать фурор через шоковое воздействие. Часто делают что-то агрессивное, чтобы привлечь к себе внимание. Это может удивить один раз, два раза — еще пройдет, а потом утомляет. Вообще, у меня нет цели нравиться, важнее, чтобы нравилось мне самой.
— Стиль, который вы выбрали, апеллирует к истории искусства, когда ценилось именно умение рисовать. Сейчас многое изменилось в понимании искусства. Чем вы руководствовались, когда выбирали это направление?
— Это то, что мне близко. В последнее время я увлеклась эпохой Возрождения, очень нравится Ван Эйк. Когда была в Австрии, поразилась произведениями Брейгеля. Возможно, эти увлечения влияют на мою стилистику.
— На такую точную прорисовку, видимо, уходит много времени?
— Да, времени уходит много. Бывает, что одну работу создаю полгода. Иногда я пыталась зафиксировать, сколько времени уходит на маленький кусок 10 на 10 или 5 на 5 сантиметров — бывало, что весь день. Но я получаю эстетическое удовольствие и от процесса работы, и когда вижу результат.
...Сначала приходит идея, потом я смотрю, как ее реализовать в живописи. Идет работа над эскизами, над композицией, само название может прийти сразу, может — в процессе, а может и в конце. Все начинается с идеи, с мыслей.
— А идея стать художником как к вам пришла?
— В детстве. В моей семье художников нет. Мама всегда хотела рисовать, но так сложилась судьба, что у нее не получилось. Она шеф-повар — тоже в каком-то смысле занималась искусством. Но свое желание она реализовала, когда вышла на пенсию, появилось время — даже выставку сделала. А в детстве она направляла и моего старшего брата, и меня в эту сторону. Не принуждая, тихонько. Мне понравилось — и все сложилось.
— Не под влиянием ли мамы у вас есть желание писать блюда? Очень естественные ваши «Парижане», по салу сразу узнаешь Беларусь...
— «Парижан» я привезла из Парижа. Это реальные парижские багеты. На границе на меня смотрели с удивлением, когда эти два батона торчали из сумки. А я их везла в Беларусь, чтобы здесь нарисовать.
— Вот что возят художники из Парижа... Но у вас там была выставка. Каково было ощущение от общения с другой художественной реальностью?
— Европейцы, на мой взгляд, уже привыкли к тому, что искусства больше нет. Они смотрели с удивлением, потому что не понимали, как такое можно сделать руками? Переспрашивали, не печать ли, не скрыты ли печатные листы под слоем краски. Но их привлекало — такого искусства у них, пожалуй, нет. Ведь если так пойдет дальше, то искусство приблизится к искоренению, и тогда понадобится новое Возрождение. Об этом две мои работы с последнего «Осеннего салона» — «Свойства времени»: из-под слоя пыли проглядывают образы ценностей. В том числе в искусстве — то, чего нельзя потерять. Мы немного отстаем от европейских тенденций, но уже чувствуется их влияние.
Пока мы в каком-то смысле существуем на контрасте — еще сохранили изобразительную школу. А может, новое возрождение начнется c Беларуси, c тех стран, где сохранилась художественная школа? Ведь если она совсем умрет, то возрождение невозможно.
— Когда наши художники сегодня смотрят на Запад, то примеряются: не найдется ли им место в той системе, где им легче было бы решить свои жизненные вопросы. Вас такие мысли миновали?
— Возможно, и легче, но мне не хотелось бы никуда уезжать. Я полгода прожила в Польше, причем там близкие нам по менталитету люди, но мне было некомфортно. В Беларуси — дома, здесь более приятно жить, общаться с людьми.
— Быть художником в Беларуси — почетно или сложно?
— Сложно, как, наверное, везде. Это психологически сложно — ты не знаешь своего будущего. И материально сложно: по большому счету профессия не предполагает постоянной работы с регулярным заработком. Что-то продать не всегда и не у всех получается.
— Поэтому наши художники обычно жалуются на отсутствие арт-рынка?
— До «Осеннего салона» у нас вообще не было выставок с ценниками. Люди узнали, сколько стоит искусство. Потому что до сих пор было представление о ценах работ только по салону на главном проспекте столицы. «Осенний салон» показал шире палитру отечественного искусства. Мне кажется, с этого начинается арт-рынок: если человек знает, сколько денег он готов отдать за картину, а сколько не может.
— А с чего складывается цена на художественное произведение? Если художники ее выставляют, что имеют в виду: идею, материалы, вложенное время?
— Материалы, конечно, тоже. Но их стоимость несущественная, даже при том, что я использую дорогие материалы. Для меня более существенно время, затраченное на работу. Правда, на пейзаж я не могу поставить высокую цену, даже если он хорошо получился. Ведь, кроме того, что все могут наблюдать вокруг, есть еще мысль, идея, которую хочется донести. Возможно, на цену влияет и также что-то субъективное, понятное только самому художнику. Зритель может видеть две похожие работы — по уровню, по размеру, а для художника одна будет дороже второй. И это невозможно объяснить. Но ведь никто не заставляет покупать, если для человека дорого. Бывает, что многие хотели бы купить, потому и злятся, что высокая стоимость...
В моем случае людям просто нравилось и возникало желание купить. Правда, они не думали, что эти работы будут стоить дорого. Часто хотят купить то, что я даже и не думала. Так и получается: когда пишешь, не думая о продаже, это и покупают, независимо от цены. Поэтому я просто пишу, что хочется.
Бывает, что искусствоведы помогают составлять коллекции состоятельным людям, рассчитывающим вложить деньги таким образом. Мне кажется, что такие работы будут лежать в коллекциях очень долго, и их еще не скоро покажут или перепродадут дороже, как это происходит на рынке искусства.
Беседовала Лариса ТИМОШИК
Фото Евгения КОЛЧЕВА
Совместные проекты ядерных технологий.
В повестке дня — утверждение концепции нацбезопасности и военной доктрины.
