Как военные на захваченном немецком автомобиле прорывались к партизанам и спасли людей от расстрела

Наш давний друг — житель Большой Берестовицы — Михаил Москальчук прислал нам очередной интересный рассказ, который был записан со слов отца Михаила, Василия Москальчука. Из него мы узнали, как два военнослужащих Красной Армии, выходивших из окружения, спасли от расстрела мирных жителей и двух командиров, а после попали в партизанский отряд.

— Все партизаны в нашем боевом 132-м отряде 130-й бригады Полесского соединения в недавнем прошлом в основном были бойцами и командирами Красной Армии, которые вышли из окружения после тяжелых боев или сбежали из плена. Они понимали, что к своим частям, которые в это время воюют далеко на востоке, они прорваться не смогут. Единственное, что оставалось, — драться с врагом здесь, в бескрайних белорусских лесах.

Отряд был создан в сентябре 1941 года. У истоков его организации стояли политрук танковых войск Алексей Тарасов, командир взвода лейтенант Григорий Кравец, командир пулеметного взвода сержант Сумбат Арзуманян. До ноября 1941 года в отряде было более пятидесяти хорошо вооруженных бойцов. У нас было много советского и трофейного оружия — автоматы, пулеметы, винтовки...

Я со своими друзьями Николаем Чертковым, Константином Михаленей и Александром Гавриловичем вступили в этот отряд летом 1942 года. Нас принимали в деревне Грабов Петриковского района тогдашней Полесской области. Волновались: а вдруг не возьмут? Если кто приходил без оружия, того же сразу отправляли домой. Нам повезло — у нас были гранаты РГД-33, две винтовки Мосина и даже немецкий пулемет. Поэтому приняли, несмотря на молодость.

— Степан, отведи ребят на кухню, пусть их там хорошо накормят, — обратился к сторожевому Григорий Кравец.

Кухня временно находилась в просторном деревенском доме. Из дымохода весело курился дымок, а со стороны дома доносился запах борща. Когда же мы зашли в дом, то остолбенели. Возле печи хлопотали две красивые девушки нашего возраста и одна чуть старше. Все они были одеты в военную форму.

Когда же мы начали есть, то услышали, что к дому подъезжает машина. Я взглянул в окно и оцепенел: тарахтел немецкий грузовик.

— Не волнуйтесь, — сказала одна из девушек. — Это наш трофейный грузовик привез продукты.

В дом, пригнувшись в проеме двери, вошел огромный боец со знаками отличия старшины.

— Бася, принимай продукты, — обратился он к старшей поварихе. И добавил, обняв девушек. — Ну, как вы, не обижают вас здесь? Если что, говорите, я быстро разберусь!

Мы поели, помогли разгрузить машину. Затем Степан повел нас знакомиться с бойцами нашего взвода. По дороге мы попросили его рассказать о девушках из столовой, старшине и том, как попала в отряд немецкая машина.

— Это странная история, в нее трудно поверить, но факты есть и от них никуда не денешься, — произнес Степан и, присев на поваленный ствол сосны, начал рассказывать.

...Федор перед войной служил на Дальнем Востоке, на самой границе с Маньчжурией, которую тогда захватили японцы. Благодаря этому он научился японским единоборствам, рукопашному бою. К тому же умел водить различные автомобили.

Начало войны Федор встретил в Беларуси. Его часть вела тяжелые бои в районе Слуцка, Старых Дорог, Глуска. Дважды попадали в окружение. Спасались только благодаря безбрежным белорусским лесом.

Часть имела приказ — отдельными группами прорываться на восток, но выполнить его было нереально. Вскоре с Федором остался только лейтенант-переводчик Иван из разведки стрелкового полка.

...Федор с Иваном затаились в густом кустарнике. По шоссе неподалеку непрерывно шли на восток немецкие автомобили. Дорога усиленно охранялась.

— Переходить дорогу будем на рассвете, когда поток машин заметно снижается. И следуем в направлении Мозыря — на юг, — сказал Федор. Он предполагал, что где-то там шла линия фронта. Но надежды были напрасны. Ночью поток транспорта не ослабевал.

В четыре утра движение на дороге немного спало. На обочине, как раз напротив друзей, остановился грузовик, крытый тентом. Из кабины вылез немецкий обер-лейтенант. Расстегивая на ходу ремень брюк, он направился к кустарнику. Огромный шофер в форме ефрейтора открыл капот и начал рыться в моторном отсеке.

— Иван, лучше не двигайся, — прошептал Федор. — Сейчас займусь офицером.

Огромные ноги в грязных обмотках было последним, что увидел немец. Тут же Федор ребром ладони изо всей силы ударил по шее немца. Тот как неживой упал на мох.

— Иван, в темпе сюда, — прошептал Федор. — Раздевай немца и надевай форму на себя, а я займусь шофером.

Федор взглянул из-за куста, на трассе было пусто. Подкравшись с тыла к машине, Федор стащил фашиста с буфера и, зажав рот ладонью, потащил его в кусты, где и заколол.

Через пару минут из леса выходили обер-лейтенант с парабеллумом в черной кобуре и огромный ефрейтор со штык-ножом на поясе.

— Скорее едем отсюда, пока охрана не нашла трупы! - произнес Федор, садясь за руль грузовика. Но остановил машину через пару километров.

— Иван, срочно проверь документы. Нужно узнать, какая миссия у этого обер-лейтенанта. А я посмотрю свои, — произнес Федор, доставая из кармана бумаги.

— Этот обер — снабженец с тыла. Здесь в документе штамп — оказывать этому лицу всяческое содействие, — произнес Иван, пряча документы.

— А я просто твой шофер Курт Миллер. В случае чего будешь говорить, что я немой. Точнее, контужен русской бомбой. Я же по-немецки ни бэ ни мя, только буквы знаю, — ответил Федор, трогаясь с места.

Как только поднялось солнце, движение на дороге восстановилось в обе стороны. На машину Федора никто не обращал внимания. Когда подъехала полевая кухня, колонна остановилась. Федор, воспользовавшись моментом, залез в кузов. Там оказались ящики с оружием, консервы, шоколад...

К машине подошел немецкий офицер в чине обер-лейтенанта.

Иван поприветствовал лейтенанта, спросил, Скоро ли поедем. — Большевики устроили засаду на дороге, сожгли несколько наших машин, но мы вызвали самолеты. Скоро их разгонят, и мы двинемся дальше. В Глуске пополним запасы и двинемся дальше на восток, — сказал офицер.

Впереди убрали завалы, которые образовали сожженные машины, и колонна двинулась дальше. В Глуске, кроме припасов, взяли три бочки бензина. В бардачке автомобиля лежал документ, сколько и чего нужно получить и в какие части доставить. Но повсюду была суета, все перепуталось, никто никого не проверял, потому что на месте нужных чаще не было. Они то ли отставали, то ли пошли вперед. На их месте оказывались совсем другие, а СД и гестапо было мало, чтобы всех досконально проверять. Так прошло два дня.

— Что будем делать, Иван? - спросил Федор. — Я думаю, нам надо возвращаться в Полесские леса. Будем партизанить, фронт нам уже не догнать, немцы повсюду, прут на Москву.

— Ты прав, сейчас подходящий момент, машины идут в двух направлениях. Никто на нас не обратит внимания, — ответил Иван. — Когда уменьшится поток машин, разворачиваемся и направляемся в любанские леса. Там осталось много бойцов из наших частей и полков.

Выбрав момент, Федор развернулся на ближайшем перекрестке и поехал в обратном направлении. По обочинам немецкие конвоиры вели сотни наших пленных.

Заехали в Старые Дороги, там получили еще припасов, патроны для автоматов и винтовки, заправили по полной баки автомобиля.

Выехав из города, взяли направление на Любань. Вдруг на дороге увидели четырех фашистов с овчарками и одного парня в гражданской одежде. Они вели шесть девушек и двух военнослужащих.

— Ведут, годы, на расстрел, — проговорил Федор. — Приготовь себе автомат к бою.

Обогнав группу людей, он резко остановился. Иван, возведя затвор автомата, вышел из кабины.

— Ваши документы, — крикнул по-немецки Иван. — И куда вы ведете этих людей? Отвечайте быстро.

— Мы из охранного батальона ведем их расстреливать в карьер. Это не люди, это юде-недочеловеки, — произнес эсэсовец, показывая документы и тыкая пальцем в испуганных девушек.

— А эти двое кто? — спросил Иван.

— А это политрук и комиссар, также подлежащие немедленному расстрелу.

— Ты кто? — спросил Иван, ткнув автоматом в грудь молодому парню с наганом на поясе.

— Я русский, но служу Великой Германии, это я показал, где спрятались эти комиссары и юды, — пояснил он.

— Герр офицер, сначала можно позабавиться с этими девочками, а потом и в яму, — угодливо лопотал предатель. — На всех хватит.

— Ты молодец, за свои заслуги ты получишь хороший дом и корову! — похлопал по плечу предателя Иван. — Ведите их к карьеру, а собак пока привяжите к моей машине, они только мешать будут.

В 50 метрах от дороги за кустами показалась зловещая яма. Там уже лежали расстрелянные люди. Тела были присыпаны песком.

— А ну, юды, скоро раздеваться! — кричал предатель, чтобы угодить немцам.

Гитлеровцы повесили на сосну автоматы. Федор, не спеша, подошел к ним и резкими ударами по горлу повалил на землю. Двое других успели схватить автоматы, но Иван короткой очередью их застрелил.

Помощник растерялся, прижался к сосне, забыл от страха о своем нагане. Федор подошел к нему, резко дернул за голову. Раздался хруст. Затем он поднял его и бросил в него со словами «Вот тебе, предатель, корова и дом».

Пришлось убить и овчарок, которые угрожающе рычали и не подпускали к машине, увидев, что нет их хозяев...

Шестеро девушек залезли в кузов, сели на ящики из-под оружия, политрук с комиссаром подготовили два пулемета, десяток гранат и заняли позицию возле заднего борта.

Двинулись в дорогу. Навстречу шли десятки немецких машин. Когда поток поредел, Федор свернул на лесную дорогу. Километры через три остановились. Командование на себя взял Иван.

— Нас немало, вместе с девушками целая боевая единица. В случае чего мы примем бой. У нас есть оружие, — говорил он взволнованно. — А сейчас комиссару и политруку нужно подготовить немецкие автоматы к бою и раздать их девушкам. Ускоренно научить их стрелять. Они займут позицию возле правого и левого бортов, а вы, как и прежде, поставите пулеметы возле заднего борта. Всем надеть стальные шлемы. Если по дороге встретятся немцы, Федор их обгонит и остановится. Если три раза посигналить — это призыв к бою.

Когда все заняли свои места в машине, Федор штык-ножом прорезал в брезенте по три отверстия выше борта, чтобы девушки могли стрелять...

Километров через пять в лесу встретился отряд гитлеровцев, человек 40. Федор их обогнал и остановился, трижды посигналил. Вояки бросились к машине, думая, что их сейчас подвезут. Пулеметы дружно ударили с заднего борта, немцы бросились в лес, по обеим сторонам дороги, но попали под автоматные выстрелы девушек... Ни один не ушел оттуда. Подобрав оружие, поехали дальше. Неподалеку от деревни Большие Городячицы в глухом лесу встретили красноармейцев. К счастью, обошлось без боя...

Три девушки остались в нашем отряде. Две работали на кухне, еще одна — медсестрой. Ивана и трех других девушек перевели в штаб бригады. Федор остался в отряде возле машины и спасенных девушек. Он говорил, что они напоминают ему его дочерей в далекой Сибири. Комиссар и политрук также остались в нашей бригаде.

Вот такая странная история, которая хорошо закончилась, произошла в начале войны, — закончил рассказ наш проводник Степан...