Пущины из... Паричей

Откровенно говоря, не знал, что свои знаменитые «Заметки о встречах с Пушкиным на Кавказе», которые высоко оценил Лев Толстой, Михаил Пущин написал в… Паричах. Находится этот городской поселок в 30 километрах от Светлогорска, где я живу. Здесь же, в Паричах, написал он и свои воспоминания, которые его племянница передала редактору «Русского архива» П. И. Бартеневу. Они были опубликованы в 1908 году в восьмом номере этого журнала.

Правда, многое о паричском периоде жизни Пущиных мне уже было известно. Знал, что еще в апреле 1797 года император Павел подарил адмиралу Петру Пущину на вечное владение поместье в Паричах Минской губернии, что среди Пущиных — два брата-декабриста: Иван и Михаил. По-разному сложились их судьбы. Иван был приговорен к смертной казни, которую заменили 20 годами каторги. А Михаил — офицер гвардейской конной артиллерии, капитан лейбгвардии, командир конного эскадрона, затем судья Московского надворного суда — входил в «Союз спасения», «Союз благоденствия», а потом в Северное общество декабристов. Активно участвовал в подготовке восстания на Сенатской площади. 14 декабря 1825 года был на ней в первых рядах. Лишенный гвардейского чина, дворянского звания, рядовым солдатом штурмовал крепости Ереван, Нахичевань, Карс, награжден двумя орденами, возведен в чин подпоручика. По приказу Николая Первого ему запретили участвовать в гражданской жизни страны. В 1835-м окончательно поселился в отцовском имении в Паричах.

Здесь Михаил Иванович только усилил свое стремление к милосердию и справедливости. Именно поэтому уволил управляющего имением Петра Бельковского, который забирал у белорусских крестьян мешками зерно и свозил в свой сарай, а потом продавал. Пущин нанял доктора, открыл больницу и аптеку, приобретал и раздавал бесплатно нуждающимся пшеницу, рожь, ячмень… Но, конечно же, основной заслугой его и верной спутницы жизни Марии Яковлевны было открытие уже упомянутого женского училища Духовного ведомства, которое тогда было первым в Беларуси.

В 1860 году Михаил Иванович снова поступил на государственную службу. Пять лет состоял в Минске членом правительства в «губернском по крестьянским делам присутствии», многое делал для облегчения участи сельчан. Но отношения с властями были всегда напряженными даже при царе Александре Втором. И когда он обратился в Министерство внутренних дел с просьбой дать ему заем в восемь тысяч рублей для завершения строительства церкви при Паричском духовном училище, просьбу удовлетворили только при условии залога имения. Помог князь Горчаков — лицейский друг Пушкина и Ивана Ивановича Пущина, известный русский дипломат, министр внутренних дел, государственный канцлер. Он сам попросил Александра Второго помочь «доблестному воину и отличному человеку». В 1867 году Михаил Иванович стал генерал-майором, был назначен комендантом Бобруйской крепости «с содержанием 2418 рублей». Но царская милость запоздала. Здоровье было подорвано. И через два года его не стало. Умер в Бобруйске, с разрешения Минского епископа Александра похоронен в Паричах в церкви св. Марии Магдалины у алтаря. Интересный факт. Покойника, несмотря на поздний вечер, паричане встречали за несколько верст. Они выпрягли лошадей и сами несли гроб. На похоронах из знатных лиц не было никого, кроме ближайших соседей, помещика Прушановского из Белицы и двоюродного брата Николая Павловича Пущина из Стужек. Народу же простого оказалось так много, что в церковь нельзя было войти. Поминки носили народный характер. Столы были расставлены на площади возле приходской церкви и возле училища для всех почтивших память Пущина.

А Мария Яковлевна продолжала опекать открытое 8 сентября 1860 года женское училище Духовного ведомства. В 1874 году по ее ходатайству при училище появилась семинария для подготовки опытных руководителей народных школ, а вскоре само училище из трехклассного преобразовано в шестиклассное и получило «высокое опекунство Ее Величества». После Октябрьской революции оно стало школой…

Похоронена Мария Яковлевна рядом с Михаилом Ивановичем у построенной ими церкви, которую бессмысленно снесли в советское время так, что и могилы пришлось восстанавливать с помощью памятного камня…

Надо ли говорить, что образовательное и духовное значение того, что делали Пущины в Паричах, имело значительно большее пространственное значение? Присвоение Светлогорской школе искусств их имени было бы не только благородной данью памяти выдающимся личностям, но и приобщением к лучшим культурным традициям, которые зарождались на нашей земле. Кстати, вот уже много лет у входа в нее висит памятная доска, напоминающая о решении районного исполнительного комитета назвать площадь перед зданием в честь Пущиных. Решение это было принято по моему предложению, но, по всей вероятности, благополучно забыто. Во всяком случае, ничего пущинского на площади нет и не предвидится. А вот если бы саму школу в год ее 55-летнего юбилея и 150-летия со дня смерти Михаила Пущина назвали именем этих знаменитых людей, сделавших некогда Паричскую волость известной во всей Российской империи, будет куда более логичным и конкретным увековечиванием их памяти. Сойдутся в единое целое временные пространства, появится более конкретная преемственность образовательных и культурных традиций.

…Ни церкви, ни их могил у нее, к нашему покаянному стыду, не сохранились. Но фундамент церкви остался. По нему можно более точно установить место захоронения. А на площади у школы искусств возвести памятник этим людям, которые многое сделали для духовного обогащения Беларуси и России.

P. S. Есть понимание этого у сотрудников аппарата Союзного государства. И нужно, чтобы идею о возведении памятника поддержали Министерства культуры Беларуси и России.

Изяслав КОТЛЯРОВ