Олег Алексеевич ЖДАН всегда глубоко импонировал мне своей редкой работоспособностью, своей скромностью — и это на фоне несомненного литературного успеха. А еще своим стилем — язык его произведений московский критик Нина Писарчик на портале Проза.ру назвала языком гармоничным, а о написанном им за многие годы отметила: эта литература продолжает лучшие традиции русской классики.
— Уважаемый Олег Алексеевич, в молодые годы вы перепробовали себя в разных профессиях: были слесарем, инженером-диспетчером в Караганде и Братске, рабочим Минского тракторного завода, редактором на телестудии и на «Беларусьфильме»... Было ли это все осознанной, целенаправленной дорогой к писательству? И когда стали признанным литератором, автором многих хороших книжек, получили ли вы (и получаете) удовольствие от главной профессии своей жизни?
— 60-е годы прошлого века — особое время в жизни молодых людей. Было как-то неправильно сидеть на одном месте, когда только и слышно о целине, о больших стройках... Да, заканчивая Могилевский пединститут, я уже писал рассказы, и когда отправлялся в свое немного странное путешествие, то надеялся увидеть что-то особенное. Удивительное — потому, что денег на путешествия не имел, приходилось где-то останавливаться, зарабатывать и тогда уже двигаться дальше. Так мы с приятелем оказались в Темиртау в Казахстане, затем через Алматы в Ташкенте, оттуда попали в Иркутск и Братск. Не могу сказать, что работал и постоянно искал сюжеты. Хотя так и произошло: увидел и написал историю своего соседа по общежитию, и рассказ появился в «Литературной России» под названием «Санька, Туся и бригадир».
А работа на тракторном заводе, казалось, вообще не имеет отношения к планам литературного характера. Опять же, надо было где-то зарабатывать на жизнь и где-то жить, а тут давали общежитие. Однако именно об этом периоде я позже написал книгу «По обе стороны проходной», изданную в Москве в «Молодой гвардии». Она вышла тиражом сто тысяч экземпляров и была продана в Москве и Минске за несколько дней.
Получаю ли я удовлетворение от своей литературной профессии? Да, особенно когда приходит новая идея, когда что-то получается и слышу одобрение от коллег, от читателей.
— Даже в новых для литератора условиях? Когда, как сказал главный редактор «Роман-газеты» Юрий Козлов, ранее писатель был властителем дум, а сегодня оказался в арьергарде общества...
— Нет, с Юрием Козловым я не согласен, в арьергарде общества себя не чувствую. Быть властителем дум я и не мечтал, просто хотел писать повести и рассказы, и чтобы люди их читали и получали удовольствие. Иногда такие подарки судьбы случаются и сегодня, в новых, как вы сказали, условиях.
Бывают и расстройства от этой профессии. Например, одна дама возмутилась, что я написал рассказ «Собачий бог» от имени женщины. Что ж, территория женщин — заповедная территория, мужчинам нужно быть осторожными... Но другие женщины отнеслись к этому рассказу очень положительно. Еще одна читательница, из Санкт-Петербурга, белоруска, сообщила в отношении моего исторического романа «Князь Мстиславский», что Владимир Короткевич писал лучше. Поставила меня в абсолютный тупик: можно так сравнивать? Это как сегодняшнего поэта сравнивать с Пушкиным.
— Не могу не спросить. От своей элиты люди сегодня ждут некой моральной, даже духовной программы, из которой вырастает все остальное. Но о каком духовном фундаменте можно говорить, когда почти ко всему, к чему прикладывает руку интеллигенция, у современников столько претензий — к киноискусству, которое почти перестало быть искусством, к интернету, что превращается в информационную помойку, даже к литературным текстам, приправленным матерщинкой?.. Что происходит — замена ценностей?
— Многое элементарно просто. Телевидению нужно заполнить время, а качественного продукта мало, вот и ставят что есть — любовные сериалы, примитивные детективы. Не думаю, что от этого случается разрушение душ. Выключил телевизор — и все пошло вместе с картинкой. Изменение ценностей если и происходит, то очень медленно. Души людей защищены моральными принципами своих семей, родных и близких людей. А главное — прошлых поколений. То же самое и с матерщинкой: пройдет несколько лет, и она будет вызывать только недоумение. Так что напрасно стараются ее сторонники, много читательских симпатий на ней не заработаешь.
— В самом начале своего творчества вы разрабатывали две темы — жизнь рабочего, горожанина и быт людей провинциального городка. Никто не будет уменьшать важность этих тем, особенно после знакомства с вашими рассказами белорусско-русского порубежья. Со времен Шукшина я не испытывал такого удовольствия от познавательных характеров «маленьких людей», от сочного языка. Но хочу спросить вот о чем. Вы вдруг повернулись к исторической теме, написали романы и повесть о далеком прошлом своей родной прирубежной Мстиславщины. Чем объяснить такой поворот? Был социальный заказ или душевный порыв, потому что там — Родина?
— Именно — Родина. Более полувека живу в Минске, но минчанином считаю себя только по прописке, душа моя по-прежнему — там. На улицах старого города, у реки Вихры, около Святого озера с его легендой, в лесах Лютни... И так не только я. В Минске существует Мстиславское землячество, мы встречаемся один раз в год — температура тела повышается при встречах! Нас много и мы ничего не забыли.
Если увлекаешься литературным творчеством и живешь в таком удивительном городе, как Мстиславль, видишь вокруг следы и приметы прошлого, невозможно не подумать о том, чтобы как-то их отразить, воплотить.
Кинофильмы мы смотрели в иезуитском костеле (позднее — Николаевском соборном храме), легендами подпитывались на Замковой горе и у костела кармелитов, на речку бегали по территории разрушенного Тупичевского монастыря, грибы собирали в Дубраве, что на половине пути к Пустынскому монастырю, в школу ходили мимо церкви Александра Невского... А мощные средневековые стены иезуитского монастыря?! Как тут не придут в голову исторические сюжеты? Удивительно, что таким богатством не заинтересовалась киностудия «Беларусьфильм». Но, слава богу, заинтересовался Издательский дом "Звязда".
— В удивительном по собранным фактам и их художественному решению историческом романе «Князь Мстиславский» вы ставите своего героя — князя Михаила Жеславского — перед дилеммой: открыть ворота войскам русского царя, которые осадили город, и тем самым спасти горожан от резни или держать осаду, не будучи уверенным в помощи от Великого Княжества Литовского. А после принятия трудного решения, когда он впустил в город осаду, возникла другая дилемма: какому государю клясться? Нашим современникам часто приходится решать такие трагические задачи? Если часто, то получается, что книга до сих пор учебник жизни?
— Меня сильно смущает мысль, что художественная литература может быть учебником. Главный наш учитель — сама жизнь, больше никто не может человека научить. Совсем другие задачи у беллетристики: воспитывать художественный вкус, расширять лексику читателя, вызвать в душах добрые чувства, заставлять задумываться над проблемами бытия. И не последняя задача — доставлять удовольствие от чтения. Не я поставил князя Жеславского перед жесткой дилеммой, а жизнь. И решение он принял правильное. Позже, в 1654 году, жители решили биться с войсками князя Трубецкого — завершилось все массовой гибелью мстиславцев. «Разбитые более десяти тысяч человек», — это признание самого царя Алексея Михайловича. Считай, почти все население города.
Что касается проблемы выбора в сегодняшних реалиях — что ж, опыт прошлых времен может иметь значение. В том числе и опосредованно, благодаря художественной литературе.
— Вы еще и детский писатель. Скажите, мы, взрослые, за своей суетой не теряем нынешнее поколение NEXT? Как нам их слышать — категоричных и романтических, по-детски нежных и по-взрослому требовательных, чтобы не прерывалась связь поколений, чтобы понимали нас, слышали?
— На ваш вопрос ответил один из героев моей третьей книги о детях и для детей: «Вы еще будете гордиться нами». Это одновременно и название книги, которая только появилась в продаже. Конечно, они будут лучше нас. Например, мои сыновья лучше меня — добрее, умнее, более сдержанные. Уверен, что дети понимают нас лучше, чем мы их. Они изначально направлены на добро, и родительская (в том числе писательская) задача такая же, как у доктора: «не навреди».
— Несколько коротких вопросов. Считаете ли вы возможным возврат к потерянным моральным ценностям?
— Настоящие человеческие ценности не исчезают. Разве меньше сейчас любви и дружелюбия? Конечно, стало больше обмана, корысти, возможно, жестокости... Но, я думаю, со временем общество справится со всем этим.
— Ваш любимый писатель...
— Любимых писателей нет, есть любимые произведения. Их много, не перечесть.
— Расскажите о семье. Вашим близким с вами легко, не «угнетаете» своим авторитетом?
— Какие авторитеты в семье? Семья — территория, где все равны — и муж, и жена, и дети, и родители. Насчет литературы никто со мной не спорит, а по всем другим вопросам — пожалуйста, я не против. Мой старший сын Дмитрий живет в Англии, преподает математику в Йоркском университете. Младший Андрей — в Минске, он классный программист. Не я их, они меня «прижимают» эрудицией, сообразительностью. У нас с женой Ниной Леонидовной три внучки — Лена, Ксения, Николь, — одна другой краше.
— Много путешествуете по миру и часто ли бываете на малой родине, Мстиславщине?
— Нет, я не путешественник. Для путешествий нужны время и деньги, так что извините. В Мстиславле — да, бываю довольно часто, особенно в грибную пору. Там у меня родительский дом.
— «Планку» вы взяли высокую — и творческую, и жизненную, — а на перспективу, наверное, много замыслов?
— Я хотел бы написать еще повесть или роман о моей матери, Вере Ивановне Пушкиной. Задача эта настолько сложна, что пока замирает перо. Правильнее, замирает душа от сложности этой задачи.
Звяздовцы искренне поздравляют вас, уважаемый Олег Алексеевич, с прекрасной датой — 80-летием — и желают здоровья и такого же творческого долголетия и впредь.
Ждан (Пушкин) Олег Алексеевич родился в 1938 году в Смоленске в семье учителей. Окончил Могилевский пединститут, позже — Литинститут и Высшие курсы сценаристов и режиссеров в Москве.
Автор нескольких книг художественной прозы, пьес, художественных фильмов, снятых на «Мосфильме» и «Беларусьфильме». Активно печатается в российских «толстых» журналах. Член Союза писателей СССР и Союза писателей Беларуси.
Пишет на русском и белорусском языках. Живет в Минске. Работает в Издательском доме «Звязда» заведующим отделом прозы журнала «Нёман».
Владимир ХИЛЬКЕВИЧ
Фото Евгения ПЕСЕЦКОГО
Сумесныя праекты ядзерных тэхналогій.
У парадку дня — зацвярджэнне Канцэпцыі нацбяспекі і Ваеннай дактрыны.
