О чем думает журналист в 101-й день рождения своей газеты

9 августа в редакции царило рабоче-праздничное настроение. День рождения любимой «Звязды», да еще 101-й по счету — чем не повод. Как и ежедневно, делали следующий (этот, значит) номер, но и шутили, и вспоминали. В обеденный перерыв собрались все вместе, попили чаю, поели всяких вкусностей, сказали друг другу теплые слова, даже небольшое мероприятие устроили.

А на стенах в фойе фотки развесили — и сегодняшние, и с прошлых лет, благо фотографы профессиональные всегда рядом, с ними не расслабишься, подловят и в командировке, и за рабочим столом. Рассматривали с интересом, с ностальгией («Молодые годы, молодые желания»...), вспоминали добрым словом коллег, которые уже не с нами... Иногда останавливались взглядом на ком-то незнакомом, спрашивали: а это кто? И если себя, любимого, немного (совсем немного!) более молодого, стройного, с большим количеством волос на голове, узнавали в любом ракурсе, то героев своих публикаций, попавших на те фотографии, и, собственно, благодаря которым те публикации вообще появлялись, вспоминали с трудом. Оно, конечно, полистав подшивку, можно найти и имя, и фамилию, и все подробности. А вот так, внезапно — мало у кого получится.

Я вот, например, долго стояла у фото, на котором разговариваю с бабушкой. Детали помнятся хорошо, несмотря на то, что прошло более двадцати лет. Это Логойщина, ранняя весна, деревня Александрино (по-местному — Трубачи). Мы с бабушкой у братской могилы, в которой похоронены убитые фашистами партизаны. Бабушка сама вместе с односельчанами их хоронила и ухаживала за той могилой все годы. Фамилию бабки я помню — Трубач (ведь в той деревне все коренные жители — Трубачи). А вот имя — ну хоть убейте меня. А оно стоило бы помнить и знать.

Так оно и происходит в нашей работе — проходят через сообщения, которые читаешь, через мысли, через написанные строки, а нередко и через душу, оставляя там заметный след, сотни людей. Со своими именами, судьбами, профессиями, проблемами и радостями, обидами и увлечениями. Складываются в пеструю интересную, не повторенную более нигде мозаику, что кажется в восприятии целостной картиной, в которой досконально помнятся даже самые мельчайшие детали. А достань случайно из той мозаики один отдельный пазл — будешь долго всматриваться, пытаться вспомнить — и далеко не всегда успешно. И чувствуешь себя немного виноватым, потому что каждый из этих людей — практически твой соавтор, создатель твоей журналистской биографии, а ты так просто взял и забыл.

И, чтобы немного, прежде всего перед самим собой, оправдаться, вытаскиваешь из сундука памяти, в котором никогда порядка нет, отдельные, единичные, имена и мгновения. Вот со светлой памяти Ниной Марковной Захаревич идем по ее родным Поставам, и она с гордостью рассказывает о своем городок, о его истории. Вот вместе с ней в местечке Дуниловичи продираемся через густые кусты в старой части кладбища, чтобы найти довоенную могилу девушки, реальная история любви и гибели которой стала сюжетом народной песни (а читатели «Звязды» узнали об этом шекспировском сюжете именно благодаря сообщениям Нины Марковны). А рецептом вкусного пирога, которым тогда поделилась с молодой журналисткой постоянная читательница, я и сегодня радую и удивляю своих гостей.

Вот с Лидией Семеновной Фарботко сгребаем сено у нее на участке. Она очень искренне приглашала приехать в их деревушку Пруды, что на окраине Налибокской пуще, и написать и про деревню, и про хороших трудолюбивых людей, которые там живут, и отказать было просто невозможно. Мы тогда прошлись по деревне, Лидия Семеновна познакомила меня со многими своими земляками. А когда уже вернулись к ней в дом, на лицах хозяев я заметила неловкость и тревогу, с которой они поглядывали в окно. Из-за леса появилась тучка, которая обещала вылиться хорошим дождем прямо на Пруды, а у Фарботок за домом сохло сена. Но ведь не бросишь ради него приезжую из столицы журналистку... Разузнав, в чем дело, я попросила еще одни грабли. Сено мы от дождя тогда спасли, успев сложить в копны, и в памяти о Прудах, кроме интересной фактуры, которая стала основой публикации, остался его душистый аромат и ощущение удовлетворенности хорошо и вовремя сделанного дела.

Чеслава Францевна Акулевич, которая заведовала музеем в Гольшанах, всеми силами способствовала, чтобы тайна Гольшанского призрака была раскрыта, но чтобы так и осталась тайной. Анна Викентьевна Драугялис-Полевская из Быхова своей извилистой судьбой и своим завзятым одиночеством заставила как-то сразу, за один день, повзрослеть и по-новому посмотреть на обычные вещи, которые так привычно имеешь в своей жизни и можешь очень легко потерять. Анатолий Короткевич из Гомеля своей проблемой вдохновил изучать в читальном зале Административный и Уголовный кодексы (и это того стоило — мы тогда выиграли суд у военной прокуратуры)...

За всеми публикациями, которыми вы зачитываетесь или с которыми спорите, стоят живые обычные люди, с которыми мы, авторы этих публикаций, имели честь быть знакомы. Мы за давностью времени можем не помнить всех имен и фамилий — человеческая память вещь вообще очень ненадежная. Но их помнят газетные страницы. В случае со «Звяздой» — уже на протяжении более чем ста лет. И это то, что нас — авторов, героев, читателей — действительно объединяет. Хочется верить: даже в масштабах Времени и Истории.

Елена ЛЕВКОВИЧ