Разминеры: в кадре — взрывы и любовь

События киноленты «Подрыв» переносят зрителя в 1945 год и знакомят с добровольцами из отрядов разминеров ОСОАВИАХИМа, которые существовали, чтобы ликвидировать отголоски войны на наших территориях... Этот проект киностудия «Беларусьфильм» реализовала совместно с противоминным центром Вооруженных Сил Республики Беларусь. Первоначально он появился как 8-серийный сериал «Пламя под пеплом», а теперь вышел в формате полного метра, приобретя свои отличительное звучание и акценты. Решили встретиться с режиссером фильма Иваном ПАВЛОВЫМ и ведущим редактором киностудии Татьяной КОМАНОВОЙ, чтобы узнать о судьбе их кинотворца, закадровые секреты и рецепты удачного кино.

— Как принимают «Подрыв» зрители и оценивают профессио-
налы?

И. П.: От профессионалов я не очень много оценок слышал. Ведь фильм не участвовал в том же конкурсе «Лістапада», поскольку мы не могли заявляться в силу того, что у «Подрыва» уже было коммерческое использование. В общем, что касается профессиональной оценки, то там диалог строится на обсуждении производственных моментов. Но, как говорил Михаил Ром, если сорок процентов от задуманного удалось, то, считай, фильм получился. У нас этот процент, по моему мнению, даже больше. Но прежде всего кино мы делали для зрителя, а не для профессионалов, поэтому для нас на первом месте — оценка аудитории. И, когда мы презентовали киноленту перед студентами в Могилеве, мне понравилась их реакция. По ней я полагаю, что мы можем составить хорошую конкуренцию другим фильмам. А молодежь — это же очень критичный зритель сегодня, которого не так просто удивить или зацепить чем-то. Все же у нас получилось!

— Недавно вы презентовали кинофильм на фестивале стран ШОС в Индии. Как там его приняли и как вообще складывается фестивальное путешествие «Подрыва»?

И. П.: Пока сложно о перспективе говорить, так как фестивали переносятся. А уже представляли наш сериал в Китае на фестивалях «Золотой петух» и «Тысяча цветов» в международной программе, в Анапе на «Киношоке». Полный метр демонстрировался и в Корее. Потом осенью показывали его на международном фестивале в Ташкенте. И вот сейчас презентовали в Индии.

Но такой результат — это хорошая работа специалистов киностудии, которые отслеживают ситуацию и предлагают наш фильм. Ведь не сказать, чтобы в Индии хорошо знали о том, какие фильмы выходят в Беларуси, как и мы далеко не все знаем об их кино. Я очень рад, что нас пригласили на этот кинофорум.

Т. К.: Мы очень благодарны нашему посольству в Индии за то, что они поспособствовали, чтобы белорусское кино показали на фестивале стран — участниц ШОС. Всегда очень важно, чтобы был интерес, а тем более когда он появляется на международном уровне.

— Сложно было снова взяться за фильм на военную тематику? Ведь у вас есть работа «Глубокий поток» (2005 г.)...

И. П.: «Подрыв» для нас — прежде всего фильм о любви, но на фоне войны. В общем, в картине две идеи. Одна — о любви, а другая — о том, как человек, сделав страшную ошибку в жизни, страдает, так как не может ее исправить. Я согласен с Владимиром Высоцким, который говорил, что на войне нет повседневной рутины, там чувства обострены, и граница между жизнью и смертью очень тонкая. Поэтому война и остается темой исследования для людей, работающих в искусстве. Если мы поймем, почему воюют люди, то и со зрителем сможем поделиться своим открытием.

Т. К.: Во время работы над сценарием еще на этапе сериала у Ивана Михайловича было внутреннее жесткое убеждение, что не нужно снимать расстрел детей в кадре. И тогда вели отдельную редакторскую работу с режиссером, чтобы выяснить, как мы решим эту задачу, не нарушая его внутренней установки касательно того, чтобы не демонстрировать такое преступление напрямую.

И. П.: И мы придумали выход, но за три минуты до съемок наш оператор — постановщик Вячеслав Дунаев предложил еще лучшее решение. И мы пошли по его пути. Понимаете, кино — это визуальное искусство, и задача режиссера в нем — окружить себя талантливыми людьми. А после стоит заразить их своей идеей, и дальше они сделают все сами... Я не хочу снимать кино о войне в формате батальных сцен, эпизодов, где военные продумывают, куда идут их войска и т.д. Поэтому у нас фильм, скорее, о результате военных событий. В общем же, я убежден, что изначально один фильм пишется, второй снимается, а третий монтируется. И только в финале все складывается в одно произведение. Все способствовало нам, чтобы он получился. В октябре мы снимали сцену, где нужно было зеленое дерево. Мы его нашли у входа на киностудию. И такие чудеса случались много раз. Поэтому для создания удачного фильма не существует универсальных рецептов, но преданная работа и профессионализм дают свой результат.

— А насколько важно с подбором актеров угадать?

Т. К.: Иван Михайлович всегда ставит перед собой задачу выбрать лучшее из того, что есть. Поэтому с самого начала не было позиции, мол, наши актеры плохие и нам нужна звезда, чтобы картина имела успех. У нас нет ни одного не белорусского артиста в кадре, так как не сомневались, что у наших артистов хватает мастерства и таланта.

И. П.: Я очень люблю работать с актерами и считаю, что это главная задача режиссера. Поэтому на пробах я смотрел на то, как скоро будет достигнут нужный мне результат. С одним актером определенную сцену мы сняли бы за три часа, а с другим — за полчаса. И я отдам предпочтение последнему, так как в принципе имею опыт работы с артистами, даже непрофессиональными, и знаю методы. Поэтому в «Подрыве» сработала моя интуиция: на пробах я смотрел, совпадает ли актер с моими представлениями о герое. Могу сказать, что все хорошо справились со своими ролями. Для Татьяны Федоровой и Дарьи Карпеченковой это первые их главные роли. Мне нравится работать с молодыми актерами, так как они со страстью бросаются в работу.

— Одна из главных линий «Подрыва» — история человека, который ошибся в жизни, и это уже невозможно исправить. Вам как режиссеру всегда удается оправдывать своих героев?

И. П.: Если я не буду оправдывать действия героев, то просто неправильно подойду к работе как профессионал. И поэтому мне важно объяснить действия, включая и нашего отрицательного героя. Я его не защищаю, просто понимаю, что этот персонаж не так силен внутренне, чтобы пойти на самопожертвование. Он был из числа людей, которым дали в руки автомат и приказали стрелять в детей. Другие отказались от этого, а этот персонаж — нет. И после, оставшись в живых, парень решает искупить вину, но понимает, что когда-то совершил непоправимое. Ужасная ошибка — расстрел ребенка: если человек решился на такое, он убил и в себе все человеческое. Поэтому в конце его взгляд в небо с благодарностью — тот самый момент оправдания. И то, что такого антагониста играет Андрей Сенькин, светлый молодой человек, дало свой результат.

— Насколько сегодня понятна и близка молодежи история героев вашей картины? Способны ли сейчас люди на такого рода подвиги и самоотдачу во имя высоких целей?

И. П.: Мне кажется, что способны, просто должна быть мотивация. Молодежь все такая же, только технически она более продвинута в плане коммуникации и получения информации. А вот моральные каноны, хочу верить, не изменились. Хотя не все решались на геройство и в 1945 году. Поэтому и сегодня, если что-то случилось бы, думаю, не все бы ринулись закрывать собой амбразуру пулемета. Но то, как воспринимают зрители наш фильм, меня убеждает, что душой они откликаются. И, может, тут дело еще и в том, что у нас кино о любви, а не просто о буднях разминеров.

Т. К.: Когда мы начали согласовывать сценарий на уровне консультаций, то нам говорили, будто мы не точно предоставляем зрителю информацию. Мол, надо этих людей называть саперами. Но с помощью исторических документов нам удалось отстоять свою позицию. Были реально обучены военные саперы и гражданские подростки, которые учились разминированию за неделю. И, думаю, с одной стороны не стоит здесь говорить о моделировании представлений о «хорошем» и «плохом» и рассчитывать, что после просмотра кто-то будет вести себя как герои фильма. С другой стороны, может случиться так, что кто-то во время просмотра найдет для себя ответ на те вопросы, которые вслух никогда не задаст. А тут он увидит определенную ситуацию, соотнесет ее с собой и таким образом проживет ее.

— В «Подрыве» есть фраза «Война закончилась. Надо научиться жить без нее». Но сегодня обстановка вокруг снова тревожная.

И. П.: В 1945-м те люди, мне кажется, искренне верили, что война закончилась. Однако там есть еще одна фраза: «Вся земля заминирована, и рвануть может где угодно». В очень многих местах мы еще слышим отголоски войны.

Т. К.: Я как-то нашла информацию, что в ХХ веке только восемь дней на Земле не велась война. И важен сам факт, что война может «вылезти» откуда-то в любой момент, и ты предстанешь перед выбором: сумеешь остаться человеком или нет? Поэтому наш фильм — это история об искренности человека с самим собой.

— В процессе работы над фильмами случается ли вам находить какие-то ответы для себя о жизни и людях?

И. П.: Скорее происходит высказывание собственных мыслей и убеждений. И я вижу, что они созвучны другим. В такие моменты просто убеждаюсь, что нахожусь на правильном пути. А после уже по результату проделанной работы смотришь, насколько удалось найти ответ на свои вопросы или подтверждение своим мнениям. Мне нравится проявление творчества в процессе написания сценария, обсуждения во время съемок и когда происходит работа с актерами. Но и монтаж играет огромную роль, ведь с его помощью можно абсолютно по-разному расставить акценты.

— Есть принципы, которыми вы руководствуетесь на съемочной площадке?

И. П.: Если я в чем-то твердо убежден, то действую принципиально. А как только появляются хоть микросомнения, то меня можно перенаправить, что-то подсказать. Я не боюсь признавать собственную неверность на съемочной площадке. И если какой-то совет, взгляд сработают на улучшение результата, то я это принимаю. Главное — сделать хорошее кино!

Алена ДРЯПКО

Фото Дмитрия КАРМАЗИНА из архива киностудии