Елена Турова: «Наше кино не должно оставлять чувства безысходности»

Сказочная анимация и волшебное детское кино требуют волшебных усилий и сказочных средств. Более того — таланта. Сегодня отечественный кинематограф, в том числе детский, оставляет много вопросов — где белорусские семейные фильмы и мультфильмы? Елена Турова, режиссер популярных детских фильмов, согласилась развеять мифы о том, кто должен искать средства на кино, как изменилась профессия кинематографиста и почему сложно работать с детьми-актерами.

Соединение музыкой

— Анимация — кино детское. Согласны ли вы с таким стереотипом?

— Наверное, с детства это и идет — будто анимация создается для детей. Но анимация — это жанр, а тема может быть и детской, и примитивной, и эпатажной, и сложной. Моя первая анимационная лента, снятая в 25 лет, «Иллюзион», была очень взрослой, даже философской. Иногда попадаешь на «Анимаёку» или другие фестивали и замечаешь, что анимационные ленты могут быть очень взрослыми. Это, конечно, разные категории: фильмы, которые составляют в фестивальную обойму европейских фестивалей, бывают очень безрадостными, депрессивными. Я впервые поняла это, когда попала на фестиваль в Швейцарии 15 лет назад — большинство лент там были мрачные. Сегодня я также чувствую эту разницу — европейское кино более мрачное, даже если там поднимаются хорошие темы. Я придерживаюсь нашей, славянской духовности. Наше кино может быть и скорбным, но оно не должно оставлять чувства безысходности.   

— Сегодня популярность вновь приобретают мюзиклы — можно вспомнить хотя бы Дэмиена Шазелла с его «Ла-Ла-Лэнд». А что необычного будет в вашей новой работе?

— Моя группа сейчас работает над анимационным мюзиклом, основанном на книге Геннадия Давыдько «Звезды седьмого неба». Это будут пять частей, которые должны объединиться в один фильм. Проект уже имел несколько переносов — есть театральная постановка, книга, даже сценарий игрового фильма — и все эти воплощения отличаются друг от друга. Мы не хотим повторений, поэтому придумали концепцию музыкальной анимации — яркого маленького шоу для людей разных возрастов, которые любят сказку. Конечно, не будет «наворотов», как у Disnеу, но мы стараемся добавить какие-то элементы драйва, вроде песен, которым подпевал бы зритель. Думаю, взрослым тоже будет интересно посмотреть. Песни мы пишем специально для фильма, исполняют их белорусские звезды — Тео, Светлана Бень, Дядя Ваня. У нас поистине звездный состав и расчет на сильные артистические голоса.   

— Вы преподаете в Академии искусств. Скоро состоится выпуск режиссеров анимационного кино. Какие советы даете студентам?

— Научить режиссуре нельзя — можно только поделиться опытом, рассказать о каких-то ошибках или достижениях, но не сделать человека режиссером. Если он не имеет внутренней струнки, значит, в профессии человек вряд ли реализуется. Хотя свою позицию студентам я все равно стараюсь доносить: кино должно иметь адресата. Если фильм нужен только тебе, подумай, нужно ли искать или тратить чужие средства — это очень дорогое удовольствие, в плане энергетики и времени — очень кропотливая работа. Поэтому, когда создается анимация, режиссер должен «прицениваться», для кого это кино, а людям нужна надежда в кинематографе, чтобы фильм оставлял веру в что-то хорошее. Я могу вспомнить много талантливых фильмов, которые рассказывают о жестоких темах, но оставляют луч надежды. Один из моих любимых фильмов Томаса Янга «Достучаться до небес». Он хоть и про людей, которым осталось жить очень мало, но насквозь пронизан светом. У меня есть чувство, что некоторым лентам именно этого света и не хватает.  

Приоритеты кинематографиста  

— Какие главные изменения в работе кинематографистов за последнее время?

— Работа художников в социальной сфере изменилась. Ранее творческие профессии были элитные и в финансовом плане, и по статусу. Зато остался основной вопрос, который должен задавать себе режиссер: «Это сделать нельзя. А как можно?» С этим вопросом всегда сталкиваешься, особенно на игровой площадке. У меня такое было, когда запускался фильм «Киндервилейское приведение». Была заявлена ​​очень богатая первая сцена, а средств на нее не хватало. Поэтому нужно было заменить сцену, но заменить на что-то такое же сильное — мы придумали замену за неделю. Нет решения — нет фильма. Я уверена, что режиссерский талант — это 1%, все остальное — организационные способности, нервы. Такие же проблемы касаются и других представителей кинематографической профессии.  

— Многие режиссеры отмечают, что поиск денег для их профессии — естественное явление. Так ли это?   

— Поиск денег — это не проблема режиссера, так не должно быть. Это вопрос продюсерский. Для меня огромная загадка, как продавался мой «Рыжик в Зазеркалье», поскольку реально я его встречала и в сети, и на разных каналах. Я знаю только, что с институтом продюсерства у нас большие проблемы — будто наши ленты никому не нужны, но режиссеры видят, что их фильмы интересны публике. Продюсерство — тоже палка о двух концах, так как нередко кинематографистам приходится полностью подчиниться продюсеру. Одно дело, когда это действительно опытный человек, который хорошо знает аудиторию, имеет киновкус или кинообразование, а еще и сильную интуицию, и коммерческую жилку... Но где найти таких профессиональных людей?

Чудо для детей   

— Как вы пришли в детское кино?

— Я чувствую, что это сфера, где я могу что-то сказать. Я очень люблю этот жанр и всегда смотрю все новое, что появляется на экранах. Случилось так, что мне предложили снять кино о том, что делает Дед Мороз летом. Я согласилась, разработала идею. Кстати, ее «одолжили» московские продюсеры, только немного переработали, но я об этом не знала. Но когда я начала снимать это кино, поняла, что на киностудии не хватает возможностей осуществлять задуманное. Мы решили сделать некоторых персонажей рисованными, ведь я вспомнила о ленте Земекиса «Кто подставил кролика Роджера?». Все получалось, но мы многого не умели — не знали, что такое хромакей, не умели пользоваться графикой. Это кино получилось, можно сказать, ликбезом для всех сотрудников студии — мы учились всему на площадке, и в итоге именно благодаря этой ленте киностудия вышла на новый технический уровень.

— Насколько перспективно детское кино в нашей стране сегодня?

— Считаю, что детское кино — очень перспективный жанр и более чем востребованный! Но я назвала бы это семейным кино, которое выпускается большинством студий по всему миру, настолько оно популярно. Если открыть программу того, что показывают в наших кинотеатрах, более 70% — это семейное кино. У нас почему-то этот жанр почти не запускается — не потому, что некому такие фильмы создавать, так как людей, которые согласились бы снимать, достаточно. Несколько лет назад я сама пыталась запуститься с таким проектом, но не нашла заинтересованности в нем. Хотя я думаю, что семейные фильмы очень коммерчески успешны. Как зритель, я точно сказала бы, что на такое кино ходят — я и сама хожу на него в кинотеатры. Я все же за то, что надо искать пророка в своем Отечестве — если у нас есть неплохие игровые фильмы, почему бы не прорекламировать их? Даже на небольшие средства можно заинтересовать зрителя ненавязчиво рекламой. Наш зритель не знает, что снимается в Беларуси, отсюда и удивление вроде: «А киностудия еще работает?!» Очень обидно слышать: мол, что были времена, когда Нечаев снимал хорошее кино, а сейчас ничего не происходит. На самом деле на киностудии были успешные фильмы, даже мои — я до сих пор получаю благодарные отзывы. И хорошо, что они есть, ведь режиссеру нужно ощущение, что он работает для кого-то. 

— В анимационном кино вы не проводите кастинги актеров, но столкнулись с этим на игровой площадке. С детьми-актерами сложно работать?

— Конечно, анимационное и детское кино отличаются не только жанрово, но и сущностно. В анимации все делается руками, нужны мастера, но если они есть — нарисовать можно все, в игровом кино проблем намного больше — и освещение, и бюджет, и актеры. Я работала почти со всем возрастным спектром актеров — начиная от младенцев и до уже взрослых. Были дети, которые прекрасно играли — знали слова назубок, всегда слушали советы; были хулиганы, которые так боялись съемочной площадки, что становились тише воды. Каждый ребенок — особенный, поэтому нужно искать специальные подходы. В «Киндервилейском приведении» у меня снимался маленький актер, которому было три года. Это самый сложный возраст, так как дети будто бы и слышат, что им говоришь, но делают по-своему, поэтому бессмысленно даже проводить кастинги. В работе с нашим маленьким актером помогали только конфеты и шоколадки — без всяких шуток, мне пришлось пользоваться приемами дрессуры: привязывала шоколадку к леске, чтобы мальчик сделал так, как нужно было для фильма. После нам делали комплименты по поводу того, как талантливо играет наш актер, а на самом деле это было большим испытанием. Тогда я еще раз убедилась в том, что режиссерские задачи решать надо любой ценой.

Маргарита ДЕХТЯРЬ