Тех, кто до сих пор представляет белорусское кино «партизанфильмом», новая картина Александры Бутор «В личное пространство вход воспрещен» должна приятно удивить. Тех, кто с творчеством режиссера уже знаком — с полнометражными лентами «Белые росы. Возвращение» и «Сладкое прощание Веры», — не удивит ничего. Те, кто немного знают современный белорусский кинопроцесс и дискуссии внутри него, увидят в выходе третьей работы Александры Бутор определенный прецедент. 1 февраля фильм «В личное пространство вход воспрещен» выйдет в прокат — на экране развернутся три истории любви и прелестная претензия теперь уже независимого автора на большое кино.
Картина создана в жанре романтической комедии, то есть принадлежит сегменту массовых фильмов для расслабленного вечера, с которыми можно посмеяться и вдохновиться, ради которых можно пригласить девушку на последний ряд кинотеатра. Белорусскому кинематографу не хватает многого, но легкого зрелища, наверное, не хватает отчаянно, так как ни идеологическое кино, ни авторские интенции не могут заинтересовать массового зрителя, обратить его внимание на белорусских режиссеров, к которым утвердилось заслуженное недоверие, и в результате внести вклад в развитие индустрии.
Как раз все три фильма Александры Бутор (два первых были сняты на киностудии «Беларусьфильм») занимают эту нетесную нишу, вспоминаются также совместные белорусско-российские проекты «Вот это любовь!» и «С 8 марта, мужчины!», помимо них актуальные комедии, которые могут послужить тем же целям, снимает Андрей Курейчик. На моей памяти это пока все, причем растянуто во времени на несколько лет: одним словом, беларусы легкими фильмами отечественного производства не избалованы.
Но формат кино для массового зрителя не предусматривает послаблений по критериям качества, а качество является краеугольным камнем для всех названных задач – привлечь потоки заинтересованных, вернуть доверие к отечественному кинопродукту, развить индустрию и достичь других приятных эффектов. И вот тут мы возвращаемся к фильму «В личное пространство вход воспрещен», который во многом, к сожалению, наследует двум предыдущим работам Александры Бутор, и пытаемся понять, не разочаруется ли зритель в белорусском кино еще больше?
Картина рассказывает о молодом, успешном и симпатичном айтишнике Максе, воспитанном в строгих традициях перфекционизма. Его стремление к идеалу настолько сильное, что выход компьютерной игры, в которой разработанный главным героем танк не доворачивает дуло на два процента, заставляет Макса все бросить и с непонятными намерениями уехать в глушь, отдать ключи от машины случайному парню и сесть на лавочку на железнодорожной станции «Лесное», где он встречает энергичную и непосредственную девушку в белом платье. Мы наблюдаем, как механически и с раздражением он о чем-то договаривается, как равнодушно принимает решения, как мучается сомнениями. В общем, интрига о его намерениях, если она остается интригой, держится до слезливого момента под песню группы «Тяни-толкай» — здесь мы должны понять драматизм ситуации, замереть в ожидании и почувствовать эмоциональную напряженность.
Должны по определению — согласно схеме, по которой авторы создают фильм, — но проблема в том, что желаемые эмоции работа «В личное пространство вход воспрещен» вызвать не способна. Мы видим и понимаем драматургическую структуру, за счет чего должна держаться интрига, где зритель должен достичь пика сопереживания, а сердце — участливо екнуть. В общем, понятно, какого эффекта хочет достичь режиссер, но все это не работает из-за, во-первых, технических моментов, во-вторых, сценария, в-третьих, смысла того, что здесь происходит и звучит.
Плохой звук съедает значительную часть диалогов, не хватает фоновых шумов, действуют здесь не герои, а типажи, монтаж сделан будто наспех, для эмоций зрителя не хватает концентрации на эмоциях персонажей, хотя бы через крупные планы, динамика позволяет заскучать, если не заснуть.
Кстати, в сюжете задействованы еще две пары: местная врач с молодым фельдшером и дочь владельца кафе с их работником, который хочет «продюсировать» девушку, чтобы та попала на Евровидение. Не стоит говорить, что истории всех трех пар, несмотря на перипетии, закончатся хэппи-эндом. Но что это за перипетии, где мотивация отдельных действий, почему все так неестественно форсируется?
Наверное, через желание главного героя все бросить из-за двух процентов, на которые не доворачивается дуло танка в компьютерной игре, должен был быть создан определенный абсурд, но эстетика абсурда никак не вписывается в сентиментальные переживания Макса из-за того, что в детстве он не спас девочку от хулиганов. Значит, сценаристы относятся к этой психологической травме серьезно, но на экране она выглядит карикатурно, надуманно, наконец, неубедительно.
Неубедительность — свойство картины «В личное пространство вход воспрещен» в целом. Я готова принимать законы существования внутри того или иного фильма, но они должны быть доказательными, четкими, связанными между собой. Здесь же большинство событий вызывает вопросы: почему владелец кафе запрещает своему работнику общаться со своей дочерью (стоило дать намек, каким критериям этот парень не соответствует), как доктор относится к своему младшему коллеге и стоит ли воспринимать секс между ними как нечто серьезное (и почему доктор нервничает и психует), что задерживает эту жизнерадостную девушку в белом платье на остановочном пункте так надолго. Конечно, каждая сцена вписывается в более широкий контекст и создает перипетии, любовь и «искрометные» шутки, но каждой все же желательно иметь под собой смысловой фундамент.
Юмор картины заслуживает отдельного внимания. Удивительно, что смешным все еще преподносится, когда кто-то кого-то ошибочно принимает за гомосексуалиста, еще и боится озвучить это слово. Либо движения человека, который хочет в туалет. Или когда фельдшер не может измерить давление, потому что «пациент» не успокаивается. Над всем этим зритель будто должен смеяться, но комедии не происходит, потому что каждой сцене не хватает определенных ингредиентов — либо соответствующего исполнения, либо актуальности, либо самой юмористической основы.
В юмористической составляющей, как и во всей картине, видится влияние готовых трафаретов. Третий фильм Александры Бутор, подобно «Белым росам» и «Сладкому прощанию Веры», пользуется заимствованными формами, пытаясь адаптировать их под свое кино, но получается обычный набор штампов — причем из нелучших первоисточников — с рваными между собой связями.
Судя по трем просмотренным фильмам Александры Бутор, я вижу только желание снимать кино, а желания постичь способы его снимать, а тем более его магию и способности киноязыка пока не видно.
Надо признать, романтика, шутки и «сопли» в кинотеатре нам — зрителям — действительно нужны, но нужны и прочная драматургическая база, убедительность, свобода от шаблонов, уверенная актерская игра, хороший звук. Если массового продукта белорусскому кинематографу не хватает, особенно жаль, когда эту нишу представляют неуверенные претензии на большое кино. Способно ли «Личное пространство» вернуть зрителя белорусским фильмам? — разве что доказать, что сферой их интересов может быть современный мир (большинство зрителей этого все еще не знает).
Но увидеть картину я бы все же советовала тем, кого заинтересуют следующие аргументы: во-первых, это полнометражный независимый белорусский фильм, в котором мы можем увидеть знаки своей среды, а во-вторых, это легкая комедия о любви, благодаря которой можно если не посмеяться и вдохновиться, то хотя бы провести раслабленный вечер.
Ирена КОТЕЛОВИЧ
Совместные проекты ядерных технологий.
В повестке дня — утверждение концепции нацбезопасности и военной доктрины.
