Александра Михайлова можно считать космополитом. Родился в Сибири, школу закончил в Могилеве, в США преподавал театральное искусство и даже поставил там свой спектакль. Сейчас он художественный руководитель театра «Свободное пространство» и известный в России режиссер. С тех пор, когда он мальчишкой бегал по могилевским улицам, прошло несколько десятилетий. Но здешний театр навсегда остался в памяти вторым домом. В свое время его отец работал директором театра, а мама сыграла на могилевской сцене десятки ролей. Потом семья уехала в Харьков, и Могилев на годы остался в прошлом. И неизвестно еще, вернулся ли бы когда-нибудь Александр Михайлов в город своего отрочества, если бы не молодежный театральный форум «М.@rt.контакт». За 10 лет его существования худрук вместе со своим театром побывал здесь несколько раз. И дважды коллектив возвращался домой с гран-при этого фестиваля. В Могилеве орловский театр любят и ждут. И билеты на спектакль «Украденное счастье», который проходил в рамках нынешнего юбилейного форума «М.@rt.контакт», разобрали еще в начале января. Мы же воспользовались возможностью поговорить с художественным руководителем театра о жизни, современных тенденциях и общих проблемах. И, конечно же, вспоминали детство.
7-16
Было время, когда гастроли длились месяцами
— Всегда приятно побывать в городе, где прошли твои школьные годы, — Александр Михайлов сохранил в душе много теплых воспоминаний о Могилеве. — Город небольшой, я его в детстве весь вдоль и поперек облазил. Театр вообще был для меня частью жизни. А еще ходил в спортивную школу, занимался баскетболом, немного фехтованием. Стадион «Спартак» был виден из окон нашей квартиры. Он очень сильно изменился. Помню, как мы зимой ходили туда прямо на коньках, надевали их дома и цокали через дорогу. Хорошее время было. А потом родители ушли на пенсию, и мы все уехали в Харьков.
— А как в Беларуси-то оказались?
— Вообще наша семья много путешествовала. До войны родители окончили институт в Харькове и по распределению работали в Армении. Потом отец ушел на фронт, а когда вернулся, они с мамой еще немного пожили в Ереване и поехали покорять Сибирь. Там кочевали по разным городам. Я, кстати, родился в Бийске. Оттуда жизнь забросила нас в Сызрань Куйбышевской области, а потом в Могилев. В здешнем театре тогда работала целая группа хороших артистов — Бульчик, Кашина, Рудаков... Много ставилось советской драматургии, шел «военный» спектакль про Могилев. На него всегда раскупались билеты. Интересно же посмотреть, что в родном городе происходило. В те годы театр много ездил на гастроли, причем длились они порой по два месяца. В Пскове бывали, в Новгороде... Артисты работали напряженно, играли спектакль в театре, а потом еще на сцене какого-нибудь дома культуры. Сейчас такого уже нет.
— С Беларусью связи какие-то сохранились?
— Моя родная сестра живет в Минске. К театру, правда, она не имеет никакого отношения. Инженер по образованию, кандидат технических наук. Училась в Москве, а работать приехала в Минск, в научно-исследовательский институт.
Таланты надо искать и выращивать
— Сейчас периферийные театры очень страдают от недостатка профессионалов. Жизнь бьет ключом только в столицах. Орловский театр «Свободное пространство» скорее исключение, чем норма.
— В этот театр я пришел работать в 1987 году, когда он переживал не лучшие времена. Сначала приглашали артистов, а в 90-е годы стали сами готовить кадры в нашем институте искусств. В 1996 году сделали первый набор, в 2000-м — второй, и пошло-поехало. Никто особенно не хочет оставаться в глубинке, но никто не стремится и из Москвы приезжать. Поэтому на наших учеников вся надежда. Сегодня практически все областные театры сами для себя готовят смену.
Режиссеров, кстати, тоже выращиваем. А еще приглашаем — как молодых, чтобы они имели возможность реализовать свои проекты, так и уже опытных. Так сложилось, что мы работаем в основном с питерской школой: к нам приезжали Геннадий Тростянецкий, Владимир Ветрогонов.
— А вы часто получаете приглашения со стороны, чтобы что-то поставить?
— Бывает, но сейчас больше времени приходится уделять театру и студентам. Последний спектакль ставил в Харькове. До этого работал в Самаре, Новосибирске, Ростове-на-Дону. По программе «Фулбрайт» ездил в Америку, делился опытом. Целый семестр работал там в институте. Поставил у них спектакль «На всякого мудреца довольно простоты».
— От чего зависит успех спектакля: от режиссера или все-таки актера? Ваш спектакль «Оскар и Розовая дама», который взял гран-при на первом «М.@rt.контакте» в Могилеве, просто перевернул всю душу. Елена Крайняя в роли Оскара была неподражаема.
— Конечно, надо, чтобы актер соответствовал образу. Если бы не было в нашей труппе такой талантливой актрисы, как Елена Крайняя, я не стал бы ставить этот спектакль. Материал очень трогательный. Так получилось, что наша постановка появилась немного раньше, чем в Питере с Алисой Фрейндлих. Просто переводчица пьесы Ирина Горина не сказала, что отдала ее еще и в БДТ.
Новое на сцене полезно, но в меру
— Могилевский театральный форум «М.@rt.контакт» нацелен на то, чтобы привлечь в театр молодежь. И, как показывает практика, интерес вызывают скорее не классические, а экспериментальные постановки. Как говорят критики, это помогает развиваться не только местным театрам, но и вообще белорусскому искусству. А вы что-то берете из этого для себя?
— Конечно, мы смотрим друг друга, что-то берем на заметку. Главная задача фестиваля — это контакты, обогащение взаимное. Дружим странами, городами.
— А насколько лично вам интересен экспериментаторский театр?
— Сам по себе он скучноватый. Он интересен только специалистам. И публика смотрит его с трудом. Он нужен для того, чтобы театр не застывал, искал какие-то новые формы. Должны быть интересные пьесы и хорошие артисты. В этом смысле я больше люблю английский театр. Почти всегда это хорошие артисты, очень внятная изобретательная режиссура. Не вымученная, а скорее неожиданная, смелая и почти всегда убедительная. Не надо ломать голову, зачем это, для чего? Иногда эксперименты заканчиваются насилием над драматургией. Если это длинно, скучно, мне это не нравится.
— А как относитесь к нецензурщине на сцене, вообще чернухе? Считаете ли вы, что все средства хороши, чтобы завлечь молодежь в театр?
— Публика тоже порой бывает консервативна. Некоторые люди могут очень нервно реагировать: «Ах, это так грубо!» На самом деле никакого такого прямого воздействия театра на жизнь нет. И думать, что подростки что-то такое увидят в театре и возьмут на вооружение, не стоит. У художника, конечно, должна быть личная ответственность, но внешне его не стоит ограничивать. Есть такие понятия, как магистральное движение и «развитие цивилизации». Молодежь сейчас в сложном положении, потому что в основном все, что они смотрят по телевизору, — это плохой вкус, грубая развлекательная программа. И когда им в театре предлагают что-то посерьезнее, чем средний уровень, им тяжело.
Одно время в драматургии действительно было много чернухи и мата. Но отражать жизнь в формах самой жизни никому особенно не нравится. К тому же тех, кого отражают, сроду в театр не ходили, а люди, которые любят театр, не желают такое смотреть. Сейчас появляется совершенно другая драматургия, связанная с интенсивными духовными поисками, там есть мечта, фантазия, мистика.
Нам всем не хватает контактов
— Чего, на ваш взгляд, не хватает российскому и белорусскому театрам?
— Российскому, в первую очередь, не хватает контактов с мировым театром. Мы достаточно обособлены. Очень редко на наши фестивали приезжают зарубежные театры. А это единственная возможность увидеть, в каких формах они работают.
— А культурные связи с соседями по евразийскому пространству поддерживаете?
— Как-то с коллегой из Казахстана встретился на фестивале в Израиле. И случилось это впервые за много-много лет. Финансовые сложности не позволяют им приглашать нас на гастроли. Если наши едут туда что-то ставить, то в основном по программе поддержки русскоязычных театров за границей. Фестивали очень редко оплачивают дорогу. Есть фестиваль моно-спектаклей в Ереване, но это тоже далеко и дорого. Даже поездка в Крым в прошлом году обошлась нам в копеечку.
— В последнее время стало очень сложно уследить за новыми театральными тенденциями. Кто, на ваш взгляд, сегодня находится на пике популярности?
— Сегодня есть группа режиссеров, разных по подходам и принципам, почти у всех можно найти как замечательные работы, так и неудачные. И это нормально. Из старшего поколения можно выделить Каму Гинкас, Генриетту Яновскую. Очень хорошие спектакли идут в вахтанговском театре. В Воронеже работает замечательный режиссер Владимир Петров, лауреат Национальной театральной премии «Золотая маска». Интересные вещи происходят за Уральским хребтом, у них там своя тусовка, мы туда, увы, не доезжаем. Талантливый питерский режиссер Роман Феодори возглавляет Красноярский ТЮЗ. Появилась такая хорошая форма, как трансляция фестивальных спектаклей онлайн. В прошлом году, например, очень замечательный был фестиваль Коляда-place. Так что театр, назло всем трудностям, живет и развивается.
Нелли ЗИГУЛЯ. Фото автора.
Совместные проекты ядерных технологий.
В повестке дня — утверждение концепции нацбезопасности и военной доктрины.
