Якутка Наталья ХАРЛАМПЬЕВА — одна из самых ярких поэтесс в безграничном пространстве многообразия национальных литератур России. Двадцать лет она возглавляла Союз писателей Республики Саха (Якутии). Народный поэт Якутии. Благодаря стараниям Натальи Ивановны в Якутии вот уже семь раз проходил международный фестиваль поэзии «Благодать большого снега». Учредитель проекта — Союз писателей Якутии при соучредительстве Северо-Восточного федерального университета, Министерства культуры и духовного развития, а с 2023 года — и Министерства внешних связей республики. Наш разговор с известной писательнице — о традициях и современном развитии богатой на таланты якутской литературы, о сопричастности белорусской и якутской национальных литературы.
— Как сегодня развивается якутская национальная литература? Насколько она отвечает требованиям времени? Появляются ли яркие произведения, вызывающие читательский интерес?
— Якутская литература считается младописьменной литературой, поскольку мы свою письменность обрели только в начале ХХ века. Первое произведение было написано Алексеем Кулаковским в 1900 году. И называлось оно «Заклинание Байаная». Байанай — дух тайги и без его доброжелательного пригляда народу было не выжить. Фольклор и наш героический эпос олонхо стали тем источником, который питал и питает тогда и сегодня якутских писателей. В 2025 году мы будем отмечать 125-летие якутской письменной литературы. Это, на мой взгляд, достаточно условная дата, поскольку и до появления письменной литературы якутский народ творил. Есть даже пословица: «Когда якут садится на коня, он становится певцом!» А олонхосуты, которые несколько вечеров подряд пели свои сказы! Это такой удивительное повествование о борьбе зла и добра, чести и низости, любви и ненависти... Песенная душа народа существовала всегда, она вечна.
— Кто тогда сегодня в лидерах — якутская проза или якутская поэзия? Хватает ли современных произведений драматургии для развития якутского национального театра?
— Якутская литература начиналась с поэзии и сегодня в ней поэтов больше, чем прозаиков. Я склонна считать, что поэзия была первым литературным жанром, который изобрел человек. Посмотрите на литературные памятники разных народов — они в большинстве своем написаны в жанре поэзии.. Но, к сожалению, не всегда количество определяет качество. Поэтов много, но народ выбирает для себя немногих. Якутская проза сегодня представлена больше историческими романами — о древности якутов, об их переселении с южных краев на Север, поисках той утраченной тюркской родины, об освоении края русскими казаками... Первым эту тему начал народный писатель Василий Яковлев-Далан, написавший роман «Тыгын Дархан»- о жизни якутов до прихода русских. Тыгын Дархан был предводителем всех якутских племен в те времена... Затем писатель Николай Лугинов написал роман «По велению Чингисхана», копнув еще глубже. Словом, это всегда так и бывает, что талантливые вещи ведут за собой подражателей. Так что, мы сегодня переживаем бум исторических романов.
Наряду с этим появились исследования на документальной основе о репрессированных представителях якутской интеллигенции. Этим занимался наш народный писатель Василий Харысхал. Он сделал много открытий, к примеру — рассказал о побеге двух якутов из Соловецкого лагеря. Они по болотам добрались до Финляндии, там состоялись как личности, стали уважаемыми людьми, учеными, женились на финках... Харысхал проследил путь эмигранта Михаила Винокурова через Китай, Японию на Аляску и узнал, что этот человек работал в библиотеке конгресса США и завещал свой архив Якутии...Документальная публицистика Харысхала сразу привлекла внимание читателей, но когда герои ожили на сцене Сахатеатра — это было нечто!
Как известно, в современном театре правит бал режиссер. Это не театр драматурга, а театр режиссера. Потому, не так много желающих работать в жанре драматургии. К слову, документальные исследования Харысхала, поставленные на сцене Сахатеатра, имели очень большой успех. Это как ничто другое помогло росту самосознания народа.
Наш драматический театр сегодня озабочен притоком молодых драматургов, у них работает недавно открытая студия молодых драматургов. Уже вышло два спектакля по пьесам молодых авторов. Это верное решение —драматург должен сегодня вплотную работать с режиссером.
— К каким национальным литературам России ближе всего якутская литература?
— Однозначно ответить трудно. Но поскольку якутский язык относится к тюркской группе, мы тянемся к татарам, башкирам, тувинцам, алтайцам. Хотя тюркский мир России сильно разобщен — мы ведь все принадлежим к разным религиям. Здесь и ислам, и буддизм, и православие. Якуты также не могут отрицать свои шаманские истоки, обычаи и традиции, основанные на язычестве. А литература произрастает из духовности народа, потому различия в мировосприятии среди братьев-тюрков мы все же ощущаем. Да и у нас в республике литература развивается на пяти языках — якутском, русском, эвенском, эвенкийском и юкагирском. Последние три народа относятся к коренным малочисленным народам Севера, их немного, но литература развивается. А если брать в целом, литературный процесс в Якутии переживает то же, что и русская, российская литература. Снижение читательского интереса, проблемы книгораспространения, переводческие проблемы и нашествие масслита, торжество в сфере печатного слова, печатной книги некоего чтива, своеобразного эрзаца...
— Как складываются отношения с русской литературой? Продолжаются ли традиции художественного перевода: русской прозы, русской поэзии — на якутский; якутской литературы — на русский..?
— Основоположники якутской литературы были поклонниками русской литературы. Так, Алексей Кулаковский еще во время обучения в Якутском реальном училище написал реферат на тему «Достоинства поэзии Александра Пушкина»... В советское время очень много произведений русской литературы переводились на русский язык. Мое поколение читало Александра Фадеева, Максима Горького и Николая Островского на якутском языке. И я даже в детстве, признаюсь, некоторое время считала, что это якутские писатели...Многие якутские писатели занимались переводом — для некоторых это была литературная поденщина, а некоторые делали переводы по зову сердца. Я до сих пор в восторге от перевода Гаврила Макарова — Дьуона Дьанылы «Евгения Онегина» Александра Сергеевича Пушкина! Это воистину был титанический труд и подвиг.
Сегодня же перевод с русского на якутский, пожалуй, очень редкое явление. Это еще мое поколение переводит произведения своих друзей, по дружбе, бескорыстно. Государству это, к великому сожалению, не нужно. А перевод якутской литературы — это сегодня сугубо личное дело каждого писателя. Найдешь переводчика — договаривайся, плати из своего кармана и издавай, конечно же, тоже за свой счет. Хотя взаимопонимание народов большой страны начинается как раз с художественной литературы. Если мы принимаем этот тезис, то должны понимать, что художественный перевод есть составляющая безопасности страны... Да и любой национальный писатель не желает замыкаться в своем этническом пространстве, это ведет к обеднению его собственного таланта, а может быть и в целом народ теряет в своей духовности...
Мы, конечно же, не сидим сложив руки. У нас раз в два года проводится международный фестиваль поэзии «Благодать большого снега». Я являюсь инициатором и организатором этого фестиваля, который в прошлом году прошел уже в седьмой раз. У нас было много гостей — Турция, Вьетнам, Монголия, Болгария, Сербия, Англия, Польша, Азербайджан, Кыргызстан, Казахстан и поэты республик России из Дагестана, Бурятии, Тывы, Татарстана, Башкортостана... Приглашали и белорусов... И мы в дни фестиваля не только общаемся, читаем стихи, встречаемся с читателями, но и договариваемся о переводческих проектах. За эти годы мы обменялись антологиями поэзии с польскими, татарскими, казахстанскими друзьями. Это по сути народная литературная дипломатия, каждая сторона находит у себя спонсоров для издания антологий.
— Насколько большие сегодня тиражи книг на якутском языке — поэзии, прозы?
— Тиражи буквально катастрофически падают. Его величество цифра наступает. У нас это еще связано и с книгораспространением. Республика огромная, расстояния большие, только авиация. От Якутска до Черского, что на берегу Ледовитого океана, почти пять тысяч километров... Издатели делают тиражи с учетом продаваемости книг. Проза еще держится на уровне, а поэзия... Я в начале 90-ых прошлого века была на Аляске, в городе Фэрбенкс, по обменной программе, жила у поэтессы, преподавателя университета. В один из вечеров она пригласила друзей, они подарили мне свои книги. Тиражи книг были не больше 300 экземпляров. Когда я сказала, что последняя моя поэтическая книга в Якутске вышла тиражом в 8 тысяч, они все были удивлены. Тогда мне сказали: «Поэзия у нас элитарный жанр, поэтому читателей немного. Не все могут понять стихи»... Похоже, что мы сегодня идем к этому.
— Можно ли якутскому писателю выжить, занимаясь исключительно литературой, творческим трудом?
— Только занимаясь творчеством выжить, разумеется, невозможно ни якутскому, ни русскому, в целом российскому писателю... Мы все работаем — в журналистике, в издательствах, рекламных агентствах. А кто-то и вовсе занимается делами, совсем далекими от литературы, привычного писательского дела... Правительство нашей республики поддерживает нас грантами и опосредованно через национальное книжное издательство — бюджет берет на себя издание книг членов союза писателей. Но этого мало. Я заметила, что в наших совещаниях молодых участвует все меньше парней. Писательство дело не прибыльное и может быть уже не престижное. Образ голодного и бедного писателя мало кого прельщает... И, конечно же, мужчина, думающий о семье, о том, что надо быть хозяином, добытчиком, судьбу свою не спешит связывать с делом неприбыльным, не приносящим достойное денежное содержание, вознаграждение...
— Выходят ли литературные журналы? Насколько большими тиражами..?
— Да, у нас два литературных журнала с богатой историей, со своими традициями. На якутском языке выходит журнал «Чолбон», что в русском переводе означает «Утренняя звезда». На русском выходит журнал «Полярная звезда». Тиражи небольшие — полторы, две тысячи.
— В Беларуси еще меньше...
— Что касается тиражей наших якутских журналов, то это цифры по подписке, также журналы уходят в розницу. Но это все равно очень мало. «Чолбон» в советское время имел тираж 35 тысяч экземпляров, он приходил в каждую якутскую семью.
— Существует ли институт литературных премий для якутских писателей?
— Литературные премии, конечно же, существуют. Государственная премия Республики Саха (Якутия) имени Платона Алексеевича Ойунского. Премия Главы республики для детских писателей имени Н.Е.Мординова — Амма Аччыгыйа. Есть также премия для молодых писателей имени Николая Неустроева. Существуют литературные премии журналов, отдельных спонсоров. В свое время у нас была совместная премия с Союзом писателей России, называлась она Большая литературная премия России и финансировалась алмазодобывающей компанией АЛРОСА. Приказала долго жить. Руководство компании сочло премию лишней...
— В 1960-1980-е гг. в советской литературе много внимания уделялось художественному переводу. Наверное, в якутской литературе были и переводчики белорусской поэзии, прозы... А сегодня переводят ли белорусскую и не только белорусскую, но и казахскую, узбекскую, другие национальные литературы постсоветского пространства..?
— Те времена канули в Лету. Хотя именно в 70-ые годы народный поэт Якутии, тогдашний председатель союза Семен Петрович Данилов собрал якутскую группу переводчиков в Литературный институт. И они, не все, конечно, и сегодня работают над художественными переводами. И нынче, в 2024 году, заканчивает учебу небольшая группа якутских переводчиков Литинституте.
К сожалению, мы сегодня можем похвастаться переводами только советского времени — Владимир Державин перевел наш эпос — олонхо «Нюргун Боотур Стремительный».
— Кстати, Державин — один из самых ярких переводчиков поэзии на русский в советские времена... У меня сейчас на рабочем столе книга его переводов «Завет», вышедшая в московском издательстве «Советская Россия» в серии «Мастера художественного перевода». Под одной обложкой — его переводы и якутской поэзии, и тувинской, и татарской, и лакской, и кумыкской, и балкарской, и аварской... Есть и переводы стихотворений белорусского классика — Максима Богдановича...
— Переводы произведений наших классиков, ранее запрещенных как произведения «буржуазных националистов», делал в свое время Владимир Солоухин...
И белорусская литература переводилась на якутский язык. У нас жил и работал белорусский писатель Иван Антонович Ласков. Он был своеобразным полномочным представителем белорусской литературы в Якутии...
— Мне посчастливилось быть знакомым с ним, какое-то время даже переписываться. Однажды, в самом начале 1990-х гг., в Минске я и встречался с ним... Знаю и якутские книги Ивана Антоновича — «Пищальники не пищат», историческая повесть о событиях в Якутии в XVII веке, «Хромец», поэма об эпохе и личности Тамерлана... В Минске тоже вышел ряд книг Ласкова...
— Он был женат на якутской писательнице Валентине Гаврильевой. Иван Антонович много делал для укрепления наших литературных связей. К сожалению, он рано ушел из жизни...
Белорусская литература была известна и читаема у нас в советское время. Василя Быкова и его «Знак беды» в те годы читали многие. Известно было имя Андрея Макаёнка, его драмы тогда шли во многих театрах страны. На якутский язык в разные годы переводились стихи Якуба Коласа, Янки Купалы...
Наверное, сегодня настала пора протянуть нам руку дружбы друг к другу. Дружба литератур — дружба народов, говаривали в советское время. И, по-моему, не ошибались...
Беседовал Алесь Карлюкевич
Якутск — Минск
