Белорусскому читателю представлять сербскую переводчицу, поэтессу, библиографа, исследовательницу белорусской литературы Даяну ЛАЗАРЕВИЧ, пожалуй, не надо. Она много делает для пропаганды творчества белорусских классиков и белорусских современных писателей в Сербии. Несколько раз приезжала в Беларусь, хорошо знакома со многими белорусскими поэтами и прозаиками. Является членом Союза писателей Беларуси. Даяна Лазаревич часто выступает в белорусских печатных и электронных медиа, делится своими размышлениями о белорусско-сербских литературных, книжных связях, рассуждает о конкретных практических проектах. Наш сегодняшний разговор с переводчицей — о сегодняшнем состоянии художественного перевода в Сербии.
— Художественный перевод... Насколько большое место занимает он в сербском книгоиздании?
— Очень большое место! Больше всего переводят с английского, немецкого, французского, турецкого, русского языков на сербский. У нас есть три крупных издательства — не буду называть их названия, — которые, скажем так, хвастаются тем фактом, что выпускают по 40 переводных книг в месяц...
— Не в год?!
— Да, именно за месяц! Идет такая быстрая работа — по одной-две книги приходят из типографии в день. Но большинство этих изданий я бы отнесла к «легкой литературе», чтиву, над которым о художественных свойствах, качествах текста размышлять просто не хочется. Но и такие книги продаются. Их на общей палитре изданий в области художественного перевода «не замажешь».
— Поменялись ли как-либо существенно страновые пристрастия сербских переводчиков за последние десятилетия? Если да, то что на это повлияло?
— Я уже назвала языки, с которых в основном переводят... Повлияла, конечно, американская «мягкая сила», Пятнадцать лет назад, когда я еще в школе училась, даже наши учителя советовали, настойчиво советовали, что надо «изучать английский и только английский язык, потому что без него нет будущего». И когда уже и школа заняла такую позицию, то процессы приобрели стремительный характер. А что действоало на сознание учителей, общеобразовательной школы? Всего лишь художественные фильмы, музыка, влияла действительная сила американской псведокультуры на наших славянских просторах.
Видя мою увлеченность русским языком ( к белорусскому я пришла несколько позже) мне задавали один и тот же вопрос: «Зачем тебе русский язык?! Его даже в школе больше не изучают!» И это, к сожалению, правда. Русский язык буквально выгнали, выставили из сербской школы. Хотя оставили место ему на филфаке университетском и в гимназиях. Соответственно, уходит среда, уходят потенциальные читатели. И поэтому наиболее переводятся американские авторы, а потом — все остальные.
— И все-таки о славянских литературах... Насколько еще они сегодня интересны читателям в Сербии?
— Если говорить о сегодняшнем дне, то из славянских литератур в Сербии самая популярная — русская литература. Остальные — или совсем не знакомы читателю или слабо знакомы. Здесь срабатывает, разумеется, и неписаное правило: «Большая страна — большое литературное пространство». Замечу все-таки, что из русской литературы наиболее читаются классические произведения. Нет, переводится и много произведений современных авторов, но боюсь, что на слуху читателя остаются имена и произведений классиков. Поменяется ли как-то ситуация — сегодня трудно судить Это зависит от многих факторов. Даже не только и не столько от самих издателей и тем более от переводчиков. Нужны страновые, создаваемые и реализуемые другими странами программы пропаганды, перевода, если хотите, рекламы своих национальных литератур. Понятное дело, что маленьким странам сложно справиться с такими задачами.
— Выходит, что в приоритетах у сербских издателей при выпуске книг художественного перевода классика...
— В общем-то да. Но и здесь не все так просто. Все еще зависит от издателя, от того, как он формирует свою творческую и экономическую политику. Лично я знаю несколько издательств, которые финансируются по итогам конкурсов Министерства культуры Сербии, которые ищут для работы только качественные произведения, обращают серьезное внимание и на качество перевода, взвешивают все «за» или «против» в части самого выбора.
И в то же время остальные издатели, стремительно бегущие за прибылью, переводят и публикуют книги, которые можно прочитать за четыре-пять часов. И после такого чтения ничего не остается в душе, на сердце, даже в памяти. О качестве такой работы и вовсе не стоит говорить.
— Лично вы очень внимательны не только к русской и белорусской литературам, но и ко всему литературному процессу на пространстве бывшего Советского Союза. Как в целом складывается издание остальной постсоветской литературы в Сербии?
— Отвечу достаточно коротко, только цифрами и фактами. А выводы делайте сами. С белорусского языка в этот момент художественную литературу перевожу только я. С украинского языка — четыре переводчика. С казахского, киргизского, грузинского и других языков постсоветских стран не переводит никто! Отдельные произведения авторов этих национальных литератур переводятся и печатаются в переводе с русского языка. Но происходит это, пожалуй, раз в десять лет. А может — и реже...
И это совсем не случайно. Издатели не будут финансировать книги, которые не продаются.
— Значит, нужна особой силы пропаганда... И без заинтересованности других стран, думающих о продвижении своих национальных художественных приоритетов, вряд ли что-то получится...
— Думаю, что так и есть.
— У вас многие периодические издания публикуют переводные произведения. Это — практика, сохранившаяся со времен Югославии или это уже новое явление?
— Я не люблю сравнивать Югославию и Сербию. Да вы и сами, надеюсь, понимаете, что это невозможно, любые сравнения в нашей сегодняшней геополитической ситуации хромают. В Югославии было больше 23 миллионов жителей. В Сербии сегодня — 7 миллионов. В Югославии тираж одной обычной детской книги составлял, как правило, 100 тысяч экземпляров. В Сербии — 300 экземпляров. Сегодня в Сербии есть десятки литературных журналов и газет. Достойными, серьезными я бы назвала всего лишь 10-15 из них. Это, разумеется, мое субъективное мнение. А в Югославии когда-то достойных периодических литературно-художественных изданий было гораздо больше. Но вот до сегодняшнгего времени остались только эти 10-15...
— Как активно идёт работать в сферу художественного перевода литературная молодежь?
— Не очень активно. В период студенчества, помню, много кто из числа моих молодых коллег интересовался литературным переводом. И вскоре они отступали от своих светлых устремлений в этой деятельности. Отступали по многим причинам — всегда находилась бесплатная работа, появлялись сложности поиска издателя, публикатора после завершенной переводческой работы и т.д. Теперь, когда я являюсь членом Союза переводчиков Сербии, картину в нашем цеху вижу более широко. И могу точно сказать, что очень мало молодых людей в нашем сообществе, еще меньше — на встречах, конференциях переводчиков.
— Возвращаясь к программам, возможной поддержке другими странами своих национальных литератур в Сербии, как все-таки дело обстоит с этим?
— Все зависит от того, о какой стране вести речь... Есть много стран, которые активно поддерживают пропаганду своей страны, в том числе и в части художественной литературы... Многие государства выделяют гранты и стипендии для перевода их национальной литературы. Конечно, странам, которые ничего не делают на поле культурной пропаганды, не следует ожидать особенного внимания переводчиков и издателей.
— Время энтузиастов, время горячих, не имеющих практического выражения, инициатив, прошло?..
— Пожалуй, так. Особенно, если речь идет о тех, кто занимается только художественным переводом.
— Переводные книги привлекают критиков?
— Если говорить о том, что находится в поле моего зрения, о том, что я перевела, то критика это замечает. Они пишут и о переводах классической литературы и о переводах произведений писателей-современников. Правда, часто слышу от писателей такое выражение: «Литературная критика мертва...» И это тоже, соглашусь, правда, поскольку литературно-художественная критика совсем не такая, как столетие назад...
Беседовал Кирилл ЛАДУТЬКО
Совместные проекты ядерных технологий.
В повестке дня — утверждение концепции нацбезопасности и военной доктрины.
