15 октября 1942 года в деревне Ловжа Шумилинского района случилась трагедия, которая спустя 80 лет откликается сильной болью в сердцах внуков и последних живых свидетелей фашистской расправы над 18 мирными жителями деревни.
События Великой Отечественной войны остались в памяти нашего народа, в учебниках по истории, они, как отпечаток времени, навечно застыли в памятниках и обелисках с красными звездами. Такой стоит в центре небольшой деревни Ловжа Витебской области как напоминание живым о превосходной цене, которую заплатили 18 сельчан ради мирного неба над нашими головами сегодня. Для чужих это — обычный обелиск, которых на белорусских землях сотни, для местных жителей — место скорби и семейного горя.
В 80-ю годовщину лоавжанской трагедии на братской могиле собрались внуки и родные похороненных здесь горожан, руководство района, представители общественных организаций и учащиеся Никитихинской школы, чтобы еще раз склонить головы перед героями в минуту молчания.
С первых дней войны жители поднялись на борьбу с оккупантами, среди них были и юноши школьного выпуска 1941 года, учителя. Летом 1942-го начали организовываться первые партизанские отряды, одним из известных, действовавший на территории Шумилинского района, был отряд «Грозный». Партизаны взрывали немецкий автотранспорт, пускали под откос поезда с оружием и живой силой, а 5 октября 1942 года возле деревни Вербели разгромили карательный отряд: убили 5 немцев и 4 полицейских. Наш пулеметчик Клим Лопоухов был убит, в его кармане местный предатель нашел паспорт и семейную фотографию, указал фашистам на место проживания семьи партизана. Дом сожгли, жену с детьми вывезли в Шумилино и расстреляли.
На митинге в Ловже присутствовала последняя живая свидетельница тех событий 15 октября 1942 года Клара Владимировна Галуза. Сегодня ей 87 лет, но события 80-летней давности она помнит четко. «Мне было семь лет, но тогда мы уже были взрослыми. Отец мой ушел на фронт, прошел всю войну и не дожил до объявления победы меньше месяца — погиб 18 апреля 1945 года. Уже потом мы узнали, что посмертно он награжден медалью «За отвагу», и нашли место его упокоению на территории другой страны. Я, братья Володя и Петр остались с матерью одни. В тот страшный октябрьский день было туманно и холодно. В деревне появились немецкие каратели с автоматами наперевес. И до сих пор помню, как сильно ревели коровы, визжали свиньи — оккупанты грабили. Всех начали выводить из домов и гнать в деревянное здание местной школы. Там детей фронтовиков и тех, чьи семьи были связаны с партизанами, разделили по классам. Мой брат смог убежать через окно, мы с матерью не знали, доберется ли он живым домой. В соседнем помещении немцы вели допрос, а потом мы услышали автоматную очередь, в классе повисла немая тишина. Этот звук и поныне стоит в ушах, хотя прошло столько десятилетий».
Сохранились воспоминания Ядвиги Гущи, которую арестовали вместе с матерью, сестрой и младшим братиком. «На допросе местный полицай Дударев сказал, что мой старший брат Фрол партизан и участвовал в разгроме немецкого отряда карателей. На закате солнца нас вывели из школы, пригнали к яме и сказали встать на колени. Но никто из нас, даже малые дети, не стал. Мать начала прощаться с сестрой, послышались первые выстрелы. Кто-то спереди, в кого попала пуля, при падении задел меня руками, и я упала в яму живой, потеряв сознание. Когда пришла в себя, видела, как раненых топтали и добивали лопатами, мне прострелили платок возле самого уха, поэтому я сейчас плохо слышу. Я лежала в крови, прижата мертвыми людьми, ноги омертвели. Когда стало совсем темно, раздались знакомые голоса у могилы: это были Зина Грузневич, сестры Татьяна и Анна Жеребцовы, которые оплакивали убитую сестру Евфросинью Матузову. Мне подали руки и вытащили из ямы — окровавленную и измученную».
Некоторым, кто оказался в могиле, все-таки удалось вырваться из ловушки смерти. Гитлеровцы как следует не засыпали расстрелянных землей, спешили — боялись скорой мести партизан. Среди тех, кому удалось спастись, были Евгения Хухракова и Максим Галуза. Об этом вспоминал сын Евгении Алексеевны, партизан отряда № 2 бригады имени Короткина Василий Хухраков. Его мать вместе с малым братом Толем была в толпе тех, кого готовились расстрелять. Во время первых выстрелов она и сельчанин Максим Галуза упали в яму живыми, а Толю убили.
Среди расстрелянных фашистами была Евфросиния Матузова, ее сын Леня воевал в партизанской бригаде. Женщина тайно пекла хлеб, собирала одежду и обувь для народных мстителей. Она и сестры спасли раненого советского летчика. Дикую расправу фашисты совершили над ее матерью Натальей Жеребцовой: женщину схватили во время воскресной службы в местной церкви, перед расстрелом ей связали руки колючей проволокой и пытали с целью получения информации о нахождении дочерей и внуков. Наталья Сергеевна не произнесла ни слова...
О героизме и самоотверженности 18-летней Фрузы Мельниковой в Ловже вспоминают и сегодня. С первых дней зарождения партизанского движения в районе девушка была связной, распространяла листовки. Фрузу расстреляли вместе с отцом. Когда людей вели к яме, она вырвалась из общей толпы в класс, где сидели горожане, и закричала: «Люди добрые! Мужественно и беспощадно, не жалея крови и жизни, уничтожайте ненавистных оккупантов. Мы погибаем, но победа будет за нами!».
Жестокостью к своим односельчанам выделялся Дмитрий Дударев, служивший полицаем у немцев. Он представил оккупантам список на 60 человек, которые были так или иначе связаны с партизанами, во время допросов в школе разоблачал то, за что мирным жителям была назначена высшая мера наказания. Выступая на собраниях жителей Ловжи, заявлял, что советской власти здесь никогда не будет, участвовал в ограблении своих односельчан. В декабре 1943-го с наступлением войск Красной Армии полицай сбежал вместе с немцами, после победы, опасаясь наступления ответственности за свои действия, скрывался в Оренбурге. Но уйти от справедливого возмездия за измену ему не удалось: в 1951-м военный трибунал приговорил его к лишению свободы сроком на 25 лет, а после пересмотра судебного дела приспешник нацистов был приговорен к высшей мере наказания — расстрелу с конфискацией имущества.
Упомянутые исторические факты и воспоминания свидетелей и участников трагедии долгие годы по крупицам собирал Почетный ветеран общественного объединения «Белорусский фонд мира» Виктор Михайлович Грузневич. Его с Ловжей связывает семейная история, здесь прошли его детство и юность, но судьба безвинно убитых односельчан и долг памяти перед ними всегда беспокоил мужчину. Такие зверства, которые совершали фашисты на нашей земле, не должны быть забыты через века, чтобы эти страшные события не случились вновь. Его дядя Дмитрий, который был партизаном отряда «Грозный», в далекий октябрьский день пришел к сестре Зинаиды Ивановны (матери Виктора Михайловича) с заданием. Услышав немецкую речь, спрятался в сене на чердаке. К счастью, оккупанты его не нашли, а Зинаиду с сестрой Варварой, ее сыном Володей, женой Дмитрия и двумя детьми погнали в школу. Из воспоминаний Зинаиды Грузневич: «Идя на допрос, я не боялась быть расстрелянной. Мне было страшно за сельчан, ведь если бы немцы нашли на чердаке брата, сожгли бы дом и уничтожили бы всех жителей до одного. Мои земляки, находившиеся в трагических условиях, думали о других. Никто не выдал меня немцам и полицаям, хотя знали, что брат Антон участвовал в разгроме карательного отряда. Я безмерно благодарна им».
Среди тех, кто приехал на митинг, была и Светлана Ковалева. Здесь, в братской могиле, похоронен ее дед Анисим Мартынович Степанов. Когда началась война, он остался вдовцом с четырьмя детьми. Их дом на хуторе был явочной квартирой для партизан, на чердаке было много оружия, Анисим Мартынович исполнял роль связного. Мать Светланы Ксения Анисимовна вспоминает, что часто в доме были летчики, дети пугались, когда среди ночи они приходили мокрые и грязные. В 1942-м Ксении Анисимовне было 10, отца расстреляли на ее глазах. Девочка вела на поле корову, когда перед ней появился немец, который отобрал животное и велел идти к школе. Местная женщина при обходе немцами детей прижала ее к себе и сказала, что малышка — сирота. Последнее и спасло жизнь матери Светланы. Тем более, что и дядя ее матери возглавлял партизанский отряд, за это уничтожили всю его семью. Четыре девочки после расстрела отца Анисима Мартыновича остались одни, смотрели друг друга, ели лебеду и мерзлую картошку, но выжили.
Поклониться могиле деда приехал и Михаил Брониславович Шкиндер, он работает инспектором таможенной службы на Витебской таможне. Его деда Герасима Петровича Куприянова расстреляли с другими жителями 15 октября, а трое его сыновей — Александр, Владимир и Николай — мстили за смерть отца. Николай — подрывник-пулеметчик — погиб 29 июля 1944 года в одном из боев.
Общая для всех шумилинцев боль, единственная на всех генетическая память, которая не подвластна скоротечному времени, ежегодно собирают возле братской могилы внуков победителей, которые склоняют головы перед теми, кто положил на алтарь независимости свою жизнь.
Александра ГВОЗДЕВА
Фото автора
На этой неделе Тельцы будут просто незаменимы везде, где их знают.
Совместные проекты ядерных технологий.
