Люди — как птицы…

Объявление в деревне на всех столбах: деревья уже не просто спилят — выкорчуют пни...

Что, наверно, хорошо?

А, впрочем, в деревнях куда вольнее. И пни там, кажется, мешают меньше?

…В город бы «корчевателей»!

Нет и не надо?

В коротком «Прежде чем войти, подумай, нужен ли ты здесь» было, согласитесь, что-то унизительное.

И тем не менее — надпись многим нравилась, а потому — «красовалась» на дверях кабинетов, квартир, деревенских домов...

Теперь ей, кажется, замена нашлась: на стеклах машин вместо привычного «Если вам мешает мое авто, позвоните по тел...» кое-кто взялся крепить красноречивое: «Ушел. Буду, когда вернусь».

А что — логично. Коротко, красиво… и даже остроумно. Особенно — если ушедший был не очень-то и нужен.

Верить? Не верить…

Сказать можно много, или брякнуть — не подумав. А вот написать…

Тут, казалось бы, хочешь-не хочешь, соберешься с мыслями и взвесишь слова.

Не факт, как выясняется: две страницы в одной статье о том, что самое дорогое у человека (особенно сейчас и почему-то у белоруса?) — это… земля.

...Невольно и достаточно долго думала, это же с какого перепугу, откуда у автора — взрослой и на вид зрелой, образованной женщины — такой вывод? У нее, что, — не было родителей и нет детей? Она никого по-настоящему не любила? И ничем не болела (не знает, как это плохо)? Никогда не выпивала и поэтому не слышала от самых разных людей, что самое главное, самое дорогое все же здоровье?..

Кто-то неглупый признал, что есть люди, которые говорят даже тогда, когда мозг отдыхает.

…Сейчас, получается, они стали писать?

(Вариант молитвы: «Господи, дай мне силы держать язык за зубами, пока я не соберусь с мыслями».)

Приехали!

Для киноведов это за праздник — заграница, международный фестиваль, лучшие фильмы, интересные разговоры, знакомства, встречи... Домой уезжать не хотелось! Но...

Пересекли границу, решили чего-то съесть и выпить (того же кофе или чая) — остановились, зашли в кафе. Половину стены там занимал телевизор — шли «Сваты».

— Ну вот, приехали — улыбнулся один из экспертов, — хоть «нормальное» кино посмотрим.

Знай наших!

«Лучшее фото! За пять минут!» — обещала реклама. И в это захотелось поверить, потому что снимок и вправду был нужен (на работе удостоверения обещали менять)...

Поэтому Зоя смело открыла дверь в маленький салон, поправив прическу и макияж, села в кресло.

Мастер попросил ее снять очки, потом — податься чуть вперед, приподнять подбородок, опустить его, повернуть вправо, назад влево, посмотреть на картинку вверху и -- наконец — не улыбаться, не моргать!.. Все — карточка готова.

Отдали ее в белом красивом конверте.

Открывать его при фотографе, рассматривать снимок, «не отходя от кассы», было как-то неудобно... Придя домой, женщина включила поярче свет, достала фотку. Первое, что увидела, — правый уголок строгого белого воротничка был «спрятан» под свитер, левый — торчал вверх.

Для служебного удостоверения и вправду — «лучшее фото»!

Место для ангелов

Город, центр, торговый ряд с сувенирами. Их много — разных... Кое-где, что радует, подписаны по-белорусски. Что не радует и радовать не может — с досадными ошибками. Ну, вот как вам: «Анёл на... стуле»?

— В нашем, белорусском языке, — говорим продавщице, — есть слово «стул», но на нем не сидят, потому что это вовсе не вещь, это — извините — действие кишечника.

— Что вы говорите? Правда?! — не верит, удивляется женщина.

И, думаете, тут же исправляет или убирает с глаз досадную ошибку? Нет, она обещает... сказать о ней «начальству», а уже оно...

Может, когда-то исправит?

Не про камень

...Дед Юзик гриппом заболел. И если б сам — не так бы обидно, а то приехали правнуки, заразили...

Долго, бедный, в постели валялся, никак очухаться не мог, говорил: «Умру, ей-богу умру! Прежде срока умру...»

Деду на то время 104 было.

Андрей, к сожалению, не прожил и половины... Да и то лишь бы как: по молодости, по дурости, пожалел девушку, что в него влюбилась, стал встречаться. Не заметил, как та забеременела, как, можно сказать, назавтра же  сбегала в деканат, и он действительно «никуда не делся» — расписался с ней, переехал...

Совсем не потому, что испугался (побоялся потерять студенческий билет, не сделать карьеру...), — просто... снова пожалел, не хотел пересудов. К тому же ему интересно было посмотреть, кто родится, на кого похож?

Погордился немного, что сын и, как люди говорили, «вылитый отец», но вот полюбить — ни того ребенка, ни мать его — почему-то не смог.

Попивал — с годами все больше и больше, иногда не приходил ночевать, даже уходил.

«Ну почему так? Почему? — плакала-переживала жена. — Я ж его так люблю, так люблю!»

...Не вам говорить: любовь одного человека как спасательный круг, любовь другого — как камень на шее.

Который пусть и не сразу, но, похоже, затянет на дно…

Если не сбросить.

Пойти и… остаться

О Магомаеве (причем ни с того ни с сего, больше, чем о том же треклятом вирусе, — и по телевизору, и в трамвае:

— Курил, вишь, в две руки, — восхищаются артистом мужчины, — а голосу — хоть бы хны: каким был, таким и остался! Не прокурил, не потерял!

…Потерял — жизнь (причем – преступно рано, всего на седьмом десятке).

Такую красивую и такую нужную.

Круги

Из правил жизни: если вас останавливают на улице, чтобы спросить, что где находится, как куда пройти или проехать, — значит, с вами все в порядке: внушаете доверие.

Откуда…

Стоим (на улице, на остановке), ждем автобус и, видимо, действительно внушаем, потому что именно к нам, а не к другим, «катится» невысокая полная женщина, спрашивает (пряча в рукав сигарету), на чем можно добраться до пятой больницы.

Говорим, что довезет туда любой автобус, троллейбус и трамвай... Но это близко — всего три короткие остановки, их можно пройти...

— Нет, — качает головой женщина. — Я не пойду, мне ноги болят.

...Болят — это очевидно, — потому что курит и мало ходит. А мало ходит и курит — потому что ноги болят. Круг замкнулся, как говорится.

Кстати, знакомый экскурсовод во многие райцентры ездит с термосом. Говорит, не варят там хорошего кофе...

Нет спроса — нет предложения, а нет предложения...

Вы догадались.

Они и мы

«Кто кого любит, тот того и чубит».

Это значит — Танечка думала -- гладит по чубу. Что она и делала — дома.

В машине (а ездить им с мужем привелось много) уже другая фишка была: он рулил, следил за дорогой, она — что-то рассказывала, чтобы веселее было, читала анекдоты... Не без того — иногда гладила по колену, да с такой нежностью...

— Чувствуешь? — тихонько спросила как-то.

— Ну, — сказал муж, пожав плечом.

— А что именно?

— Колено немного чешется... Но я потерплю...

— ?!

Без возраста

Лифт в доме умный — тем, в частности, что не просто шурует с этажа на этаж, а «по дороге» подбирает пассажиров.

И пассажирок.

На третьем этаже женщина зашла. Ничего особенного — невысокая, худенькая, в летах (80 плюс-минус)... Но это — на первый взгляд, а был еще и второй, когда наша спутница, сняв перчатку, поправила прядку волос и тем самым показала всем целую россыпь... бриллиантов (в своих кольцах, в сережке), когда она — одним этим движением — сказала, что мы, ну конечно же, немного моложе, может, даже красивее и умнее, но и она...

Она, очевидно, тоже — как минимум — не хуже, если на те бриллианты заработала сама? Или даже получила в подарок — от любимого мужчины, от родителей, от детей?

…Что ни женщина — загадка. В любом возрасте.

Люди — как птицы…

Геннадьевне давно уже за — и 50, и 60... А все равно — шикарно выглядит: красиво одета, обута, с прической, с макияжем... Привыкла следить за собой. К тому же она не замужем и по-прежнему работает... Говорит, совсем не потому, что деньги нужны (без них, мол, обошлась бы), — в семье четверо внуков и старенькая мать. Все отдельно живут и без нее пока что справляются... «Но, — вздыхает, — как только с работы уйду, ей-богу, со всех сторон «повиснут»: одного на музыку своди, второго — в поликлинику, третьего подлечи, покорми, из садика забери... Только и буду, что прислуживать им да  целый день носиться.
А так — я птица вольная: утром перышки почистила, нарядилась и пошла. У меня — работа».

...Можно подумать, что она потом, если вдруг понадобится, откроет дверь в квартиру, сварит ей супчик, помоет пол, подаст воды.

(Говорят, Раневская после спектаклей часто смотрела на цветы от многочисленных поклонников, на корзину с их письмами-записками и с грустью замечала: как много любви, а в аптеку сходить некому).

Валентина Довнар

Фото Анатолия Клещука