Быть другом художника и одновременно иметь возможность покритиковать его произведения не только в частной беседе, но и в прессе — на всю страну. Рисковать быть вызванным в суд за якобы не совсем справедливую оценку произведений. Знать, как создается художественное произведение, но самому никогда подобное не создавать... Или создавать, но в другом жанре — искусствоведческой статье, очерке. Известный исследователь, заслуженный деятель искусств Беларуси, лауреат премии "За духовное возрождение" Борис Крепак, ставший номинантом на получение Государственной премии страны 2016 года в области литературы, искусства и архитектуры, все эти парадоксы профессии испытал на собственном опыте. На творческом счету Бориса Алексеевича — более четырех десятков книг, тысячи статей в печати, а на личном — множество друзей среди коллег и соратников. Делом жизни исследователя стало возвращение белорусам имен выдающихся художников — выходцев из наших земель. С этого мы и начинали разговор.
— Наверное, поиск и возвращение имен деятелей белорусского искусства у меня в крови. Этой работе посвятил почти полвека жизни. Когда мой преподаватель Лев Николаевич Гумилев говорил, что белорусы интересная нация, но все духовные ценности "пожертвовали" другим народам и странам, и не время ли собирать их снова. Это высказывание меня зацепило. Когда проходил студенческую практику в Эрмитаже, Русском музее, то узнал, что многие художники, которые считались русскими, поляками, французами, литовцами, происходили из Беларуси. Например, первый иллюстратор "Войны и мира", друг Льва Толстого — Михаил Башилов еще в середине XIX века сделал настолько выдающиеся рисунки к роману, что их до сих пор никто не превзошел. Башилов оказался белорусом из—под Жлобина. Он, кстати, автор первых иллюстраций к "Кобзарю" Тараса Шевченко. Белорусское происхождение имеют и пока у нас малоизвестный, но очень талантливый график Рудольф Жуковский, живописцы Сергей Заранка и Георгий Ниский, скульптор Михаил Микешин, архитектор Иван Желтовский.
Уже тогда я начал искать художников, родившихся в Беларуси, имел в виду не только современные пределы страны, но и те территории, которые когда-то были нашими землями, — Белосточчина, Виленщина, часть Смоленщины, Псковщины...
Таких имен накопилось множество. И приехав после учебы из Ленинграда в Минск, накопив большой архив, начал исследовать судьбы. Первым был художник Хаим Сутин.
Еще в Питере в 1960-е годы я нашел небольшую книжечку о нем на английском языке. Мне очень понравились репродукции. Но позже увидел, что он родился в белорусском городке Смиловичи, которое в зарубежных научных источниках почему-то приписывается Литве. Начал копать, а через некоторое время написал большой материал о художнике. И уже в начале 1990-х в газете "Культура" был напечатан цикл моих очерков о потерянных гениях нашей земли. Таких текстов, которые потом выходили под рубрикой "Возвращение имен", около восьми десятков. Так постепенно сложился двухтомник под одноименным названием, который в 2013 - 2014 годах увидел свет в издательстве "Художественная литература".
— Продолжаете ли исследования в этом направлении? Возможно, планируете третий том очерков?
— Безусловно, продолжаю работу... Но немного добавлю об уже созданном. Меня интересовали не только судьбы художников, родившихся здесь, но и уроженцев других стран, которые некоторое время жили и работали на нашей земле и сделали заметный вклад в белорусскую культуру. Например, известный русский передвижник Николай Неврев, который много лет прожил на Могилевщине, умер и похоронен здесь, в имении Лысковщина; какое-то время работали в Беларуси русские художники Николай Атриганьев, Иван Пахитонов, Роберт Фальк, Вера Ермолаева. Их фигуры также вошли в двухтомник. А вот с некоторыми моими персонажами я был лично знаком. Например, с Надеждой Ходасевич-Леже, когда она в 1967-м приезжала и в Минск, и в свой родной Зембин. Хорошие отношения были у меня с блестящим живописцем Евсеем Моисеенко, скульптором Александром Грубе, художником Петром Сергиевичем и др. Что касается вашего вопроса, то сейчас стараюсь "вернуть" тех наших талантливых деятелей искусства, которые работали здесь в 1930 – 1950-е, но их имена и творческие достижения сегодня оказались забыты или полузабыты. Это касается не только художников. В свое время такие творцы были, как говорится, на вершине славы, а теперь остались без внимания, особенно среди молодежи и, что чрезвычайно обидно, — творческой молодежи. Кто знает, например, что Илларион Певцов, известный театральный деятель, родился в Антополе на Брестчине? Конечно, многие его видели в роли белого полковника Сергея Бороздина в фильме братьев Васильевых "Чапаев". И — все. А что он наш земляк — практически для всех осталось "за кадром". Про другого нашего замечательного земляка из села Кривель, что на Шкловщине, очень популярного советского киноактера Петра Алейникова я тоже недавно подробно рассказал на страницах "Культуры". Рассказал и о Лазаре (Луисе) Майере, который родился в Минске и с семьей еще ребенком эмигрировал в США. Да, тот самый Луис Майер, который основал одну из крупнейших киностудий Голливуда — Mеtrо-Gоldwуn-Mауеr, американскую Академию кинематографии и знаменитую премию "Оскар". Хочется их вернуть из небытия. Ведь как ни крути — все они ветви нашего духовного древа, корни которого — в нашей земле.
Так, пришло время "собирать камни", возвращать их на родину. Пока я интересуюсь в основном деятелями изобразительного искусства, но, возможно, кто-то подхватит мою работу, заинтересуется "потерянными" учеными, литераторами, полководцами, изобретателями...
Надо осознать реальное их количество, то есть открыть для себя явление большой целостной "духовной школы Беларуси", которая, несмотря на бесчисленные испытания и потери, обогатила мир яркими звездами.
— Рассуждая об этих художниках, кинематографистах и т. д., рассказываете о перипетиях их судеб, истории жизней?
— Я стараюсь писать не сухие фактологические тексты биографий, так сказать, по "законам" энциклопедического или предельно искусствоведческого жанров, а живые человеческие истории, наполненные и драмами, и трагедиями, и любовью, и радостью, и слезами, те истории, которые должны затронуть душу читателя.
— Знаю, что вы многие годы дружите с известными художниками. Насколько для вас как для искусствоведа важно быть близким товарищем творца?
— Для меня важно. Можно брать интервью у современника, писать о людях далекого прошлого, которых не знаешь. Это нормально. Но мне комфортнее работать не просто с хорошими художниками, но с теми людьми, которых я сам лично уважаю, с которыми может и дружу. Но это не значит, что буду писать о своих товарищах только апологетики. Так, как только я приехал в Минск, первым художником, с которым познакомился, был Леонид Щемелев. Так вот, мы и до сих пор дружим, уже более полувека. Я о нем написал много альбомов и книг, они выходили в Минске и Москве. С Александром Кищенко я очень хорошо дружил. С Михаилом Савицким, которого я тоже много лет знал, отношения были чуть более дистанционными, хотя мне он почти всегда открывался. Так, по натуре он был человеком для многих закрытым, так как прошел много жестких испытаний. Но в любом случае, пишущий о творчестве художника, я должен его знать как человека. Выставка — это уже результат художественной затеи. А как она воплощалась? Мне важно видеть, как именно начиналась работа над каждой из картин, о чем художник думал, что у него получалось в процессе, а что — нет. Некоторым художникам я придумывал названия работ, предлагал внести какие-то поправки. Кто-то прислушивался, а кто-то — нет.
Всегда интересно постигать "кухню" художника, наблюдать за процессом создания искусства. Это по-настоящему помогает проявить суть искусствоведческого анализа, профессии критика, ради чего, собственно говоря, я и работаю.
— Сами пытались рисовать?
— Нет, специально не учился. В университете были такие занятия, а я специально не рисовал. Думаю, если плохо нарисую, то меня и критиком считать не будут. Мол, какое право имеешь писать о других, если сам не способен хорошо нарисовать. По крайней мере художники и ученые-искусствоведы Виктор Шматов, Леонид Дробов очень страдали из-за двойственности ролей.
— Бывало такое, что вы критиковали и на вас друзья-художники обижались?
— Иногда случалось, а однажды даже в суд подали. Это было в 1980-е годы. Я в газете "Літаратура і мастацтва" опубликовал аналитическую статью о выставке "Минщина орденоносная", проходившей во Дворце искусства. После этого материала пять художников написали на меня письмо в ЦК КПБ. Сфотографировали все работы, которые я похвалил, отметили те, которые я вообще не упомянул, и те, которые покритиковал. Меня вызвали в отдел культуры ЦК и там растерянно сказали, что не знают, что делать с этим письмом. Потом посоветовали обиженным: пусть подают в суд. Они подали в суд на меня и на главного редактора "ЛiМа". Мы пришли в назначенный день, ждали, судья тоже был в растерянности, поскольку не знал, как доказать, кто из нас прав... Но ни один из пяти художников на суд не явился. На том дело и кончилось. С одним из тех художников я до сих пор в хороших отношениях. Да, иногда обижаются на меня, по телефону выражают свое недовольство или говорят при встрече. Я уже привык к этому и ни на кого не обижаюсь. Что тут скажешь — художники натуры ранимые...
— Ваша жизнь так богата событиями и знакомствами. Возможно, напишете мемуары?
— Я их уже написал. Не думал о публикации, просто написал для своих внуков, может для будущих правнуков. Там я рассказываю о себе, исследую судьбы своих предков. Что будет дальше — время покажет...
Марина Веселуха
Фото Юрия Иванова
В повестке дня — утверждение концепции нацбезопасности и военной доктрины.
Финалистка проекта «Академия талантов» на ОНТ — о творчестве и жизни.
Почти тысяча двести человек соберутся, чтобы решать важнейшие вопросы развития страны.
