Дягилева: Нельзя быть хорошим артистом, если в жизни не умеешь глубоко переживать

В этом году почти совпали юбилеи Белорусской государственной филармонии и руководителя одного из ее коллективов. 25 апреля филармонии восемьдесят пять, а 23 апреля директору-художественному руководителю Белорусского поэтического театра одного актера «Знич» Галине Дягилевой — семьдесят пять. А театр, который она создала и которым руководит, работает уже тридцать второй театральный сезон...

Но хватит цифр, в искусстве все относительно — сто заурядных произведений не заменят один шедевр, а сотня ремесленников — одного талантливого творца. И только единицам в истории посчастливилось создать театр.

Но Галина Алексеевна — больше, чем руководитель... Она действительно человек универсальный. Актриса, исполнявшая самые сложные и разнообразные роли, режиссер-постановщик, автор либретто... Зрители многих белорусских культурных вечеров помнят ее как ведущего, прекрасную чтецу произведений белорусских поэтов и писателей... Она вообще очень много сделала для того, чтобы популяризировать белорусскую литературу, белорусское слово.

Мне посчастливилось какое-то время работать в театре «Знич» в качестве литературного редактора, поэтому я видела собственными глазами, как беззаветно работает Галина Алексеевна, как умеет вдохновлять всех: от артистов до администраторов... И при этом оставаться красивой и добродушной.

— Складывается впечатление, что ты любишь воплощать на сцене именно сильных женщин... Рогнеда, Юлиана Менке... Это потому, что женщины-воины тебе ближайшие по складу характера?

— Нельзя определять так однозначно. В первую очередь это все женщины, богатые душой. Способны на сложные рефлексии... Способны к преодолению жизненных препятствий. Они ранимы, чувствительны, но остаются верными своему пути. Они не теряют женственности и в тоже время обладают мужеством. Терпеливы... Это духовные люди. Мне нравятся героини искренние в своей наивности.

— Помню твою фотографию времен работы в Витебском академическом театре имени Якуба Коласа: романтическая красавица в пышном платье с декольте. Костюмные роли в пьесах Лопе де Веги, Карло Гольдони... Любая девочка мечтает о такой, чтобы одеть сложный старинный наряд, всех покорить красотой...

— Это только внешняя сторона профессии. Я попала в Витебский театр по распределению и прожила там семнадцать лет. Сыграла на той сцене полсотни ролей... Были и героини романтические... Но были и трагические, и характерные. Лиза в «Трясине» Островского, Наташа в «Униженных и оскорбленных» по роману Достоевского, Женька Комелькова в «А зори здесь тихие» по Васильеву. Были и отрицательные героини. Я любила все интересные роли. Мне везло на них. Артист должен уметь сыграть все — для меня всегда была важнее душа, чем внешность.

— Театр в эпоху пандемии сильно изменился. Многие усвоили онлайн-спектакли... Как с этим в «Зниче»?

— Мы не работали онлайн. Понимаешь, у нас особая специфика. Моноспектакль — жанр, требующий сильного контакта артиста со зрителем, создания особой атмосферы в зале. Онлайн этого не достигнешь. К тому же большая часть нашей аудитории — школьники и студенты, которым мы показываем спектакли по классическим литературным произведениям. Фактически, предлагаем необычный урок литературы. Для такой аудитории очень важно прийти в театр, чтобы, среди прочего, усвоить этикет поведения там, научиться воспринимать сценическое действие. У нас сложился свой зритель, с которым мы стараемся встречаться вживую.

— И артисты есть, которые с вами сотрудничают с самого начала?

— Да, конечно! Моноспектакль — сложная форма, требующая умения особенно хорошо обладать вниманием зрителя. В штате у нас на сегодня один артист, Вячеслав Шакалидо, но всегда кто-то работает и по договору. К нам постоянно приходили актеры из разных театров, которые хотели попробовать себя, сделать что-то на нашей сцене. Отличная возможность самореализации, но она только для глубоких, многогранных актеров. Даже моноопера «Одинокая птица» на музыку Олега Залетнева была в репертуаре, ее исполняли певцы из Большого театра...

— Время пандемии, к сожалению, — это еще и время потерь — его жертвой стал упомянутый тобою композитор Олег Залетнев, который много сотрудничал со «Зничем».

— Да, Олег Борисович написал прекрасную музыку к нашим спектаклям... Я сама играла в ее сопровождении. Страшная пропажа... К сожалению, не единственная. В прошлом году умер Николай Леончик, яркий актер, прекрасно воплотивший на сцене поэму Нила Гилевича «Родные дети». Несколько лет назад, еще до пандемии, ушел из жизни Владимир Шелестов, который играл у нас спектакли по Достоевскому и Короткевичу.

— Ты упомянула, что к вам часто приходят школьники... Как работается с детской аудиторией, которая приучена к планшетам и смартфонам?

— Конечно, случается всякое, детей нужно учить концентрировать внимание. Однажды, помню, чтобы остановить шум, даже громко свистнуть пришлось. Дети удивились, притихли... Я научилась хорошо свистеть в два пальца в театре Якуба Коласа, когда играла Маленькую разбойницу в «Снежной королеве». Но в любом случае: какая бы сложная аудитория ни была, артист должен продолжать играть. Сегодня в нашем репертуаре для детей есть спектакли «Удивительные авантюры панов Кублицкого и Заблоцкого» — это пьеса Сергея Ковалева на основе сказочной повести Петра Васюченко, и «Граф Глинский-Пепелинский» по пьесе Артура Вольского. Оба спектакля кукольные, их играет великолепный артист Вячеслав Шакалидо. Спектакль «Мой Маленький принц» по произведению Антуана де Сент-Экзюпери исполняет Раиса Астрединова, актриса, с которой мы сотрудничаем с начала нашего театра. Оба могут покорить сложную детскую аудиторию. В общем, когда артист берется за моноспектакль, он по определению многогранен. Сыграет и старика, и малыша.

— Известное изречение утверждает: «Артисты — это дети, но это сукины дети»... Как ты решилась руководить артистами? Ведь многие утверждают, что режиссер должен быть диктатором, иначе ничего не получится.

— Я люблю артистов. Ценю. Да, режиссер в какой-то степени должен быть диктатором. Но я сочетаю разные подходы. Конфликты всегда решала с любовью к артистам, но с твердой позицией. Очень важно, когда артист чувствует себя свободно и увлечен не собой, а материалом, который должен донести до зрителя.

— Есть театральный анекдот: режиссер ругает актрису за то, что не может естественно сыграть женщину, которую бросил любимый. Та оправдывается: сегодня не могу играть, я в горы, потому что меня только что бросил любимый... Помогают или препятствуют реальные стрессы в создании сценического образа, всегда ли удается их сублимировать?

— Надо, чтобы помогали. Я не представляю, как можно быть хорошим артистом на сцене, если в жизни не умеешь глубоко переживать. Артист должен быть внутренне наполненным, иметь жизненный опыт. Я уверена в одном: театральное искусство помогает в жизни. Артисты – люди чувствительные, но и очень интересные и любопытные, любознательные... Глубокие...

— Наверное, твой муж — известный художник и педагог Леонид Дягилев — тебя впервые увидел на сцене и влюбился?

— Нет. Это было в 1969 году в театральном автобусе. Я работала в театре Якуба Коласа, мы ехали на празднование Масленицы. Художник Леонид Дягилев там оказался, так как его привел с собой брат, который дружил с театром. Зашел Леонид Евсеевич в автобус... И пропал. Да, ходил на спектакли... Оценивал, кстати, профессионально.

— И роли помогал учить?

— Когда надо было, помогал.

— И рисовал тебя?

— Рисовал. Картинок осталось много. А мой большой портрет висит в доме дочери Ксюши. Леонид Евсеевич же романтик. До встречи с ним не верила, что такие мужчины бывают. Прошло пятьдесят три года, а я все удивляюсь.

— А в какой роли ты могла бы представить его на сцене?

— А сейчас я его спрошу, что он сам хочет... Знаешь, говорит — Гамлета.

— Ну что же, достойный выбор для художника! А я помню, как в спектакле по «Маленьким трагедиям» Пушкина в переводе Рыгора Бородулина ты все роли сыграла: и Дон Гуана, и Дону Анну, и Каменного гостя... Какая, кстати, из этих ипостасей тебе ближайшая?

— Все. Каждую роль прожила. Кстати, Рыгор Иванович Бородулин сам предложил мне поставить этот моноспектакль и сыграть его. Значит, представлял меня во всех этих ролях.

— И еще об одной роли... Среди артистов-мужчин нет, наверное, того, кто бы ни разу не сыграл Деда Мороза... Приходилось играть Снегурочку?

— Конечно. Когда в театре Якуба Коласа работала, пришлось возле елочек в школах попрыгать.

— В семье тоже домашние спектакли устраивала?

— Конечно! У меня же дочь и шесть внуков. Все театр любят.

— В артисты пока никто не пошел, только, насколько я знаю, в художники?

— Нет, пока в артисты не стремятся...

— Может, бабушка отговорила, мол, тяжелая работа?

— Нет, не отговаривала. Хотя дочь Ксюша видела, какая у меня тяжелая работа, и себе такую не хотела. Но один из внуков учится на театрального художника. Так что в некотором смысле театральная династия продолжается. Я никогда не делала в семье из своей работы культа. Главное — сохранить юмор, самоиронию.

Людмила РУБЛЕВСКАЯ