В том, что глобальная экономика касается каждого, в наши дни никого не надо убеждать. Между тем, оценки экспертами перспектив ее развития не радуют. Международный валютный фонд ухудшил прогноз по развитию глобальной экономики на ближайшие два года. Насколько пессимистичные прогнозы близки к реальности? О перспективах экономического развития Беларуси в неблагоприятных геополитических условиях в видеоинтервью на сайте Национального пресс-центра рассказал один из самых известных экономических аналитиков страны Георгий Гриц.
Есть ли в нашей стране отрасли, которые на сегодняшний день демонстрируют высокий потенциал в сфере экспорта? Если говорить о внешней торговле, тут все неоднозначно, отмечает эксперт. В топ-3 внешнеэкономических партнеров Беларуси до недавнего времени входила Украина.
– Это было положительное сальдо порядка 4 млрд долларов, совокупный внешнеторговый оборот составлял порядка 7 млрд долларов. К сожалению, это направление работы потеряно, его надо как-то заместить. Второй негативный фактор – санкционная политика. Если оценивать внешнеэкономическое сальдо, выпадающие доходы достаточно существенные, десятки миллиардов долларов. Можно ли их назвать критичными? Экономика инерционна, и сегодня говорить о том, насколько это будет критично к концу года, не корректно. Все-таки у нас есть стратегические партнеры, та же Российская Федерация. С ними у нас достаточно большие планы. И у нас появился новый партнер – это Китайская Народная Республика. Кстати, впервые за все время суверенитета нашей страны партнерские отношения с КНР вышли на второе место по товарообороту.
В целом, действительно, складывается отрицательное сальдо, падение по экспорту, констатировал специалист.
– Упал сырьевой экспорт. У нас одна из основных структур экспорта – калийные удобрения. Но, к сожалению, из-за прибалтийских партнеров, конкретно литовского антилобби фактически мы лишились во многом экспортной выручки. Но в то же время есть рост экспорта в Российскую Федерацию. И я бы не говорил, как говорят сегодня многие оппонирующие эксперты: мол, еще пару лет назад речь шла о диверсификации (треть, треть и треть) рынков ближнего, дальнего зарубежья и Российской Федерации, а сейчас Россия нас закабалила, это наш единственный партнер… Так что, предлагается, когда есть спрос на российском рынке, не поставлять туда? Российский рынок изначально был высокомаржинальным, он так сложился. И отказаться от него – то же самое, что выстрелить себе в ногу…. На данный момент рынок еще формируется: выстраиваются новые логистические цепочки, новые партнерские отношения. Поэтому надо продавать там, где покупают, где дают больше. А востребованность в России есть, потребность в белорусской продукции.
По многим позициям не десять, не двадцать, не тридцать процентов, а в разы вырос экспорт в Российскую Федерацию, сказал аналитик.
– Калийные удобрения – это формирование до 20% экспорта, высокомаржинальный продукт. Более того, он конкурентный, потому что добыча его у нас существенно ниже по цене, чем у европейских конкурентов. Наши цены на их добычу были по разным причинам даже меньше, чем в канадских компаниях, которые сейчас эту нишу хотят занять. Но сегодня мы видим, что нарушены логистические цепочки, и в результате страдаем не только мы, но и в целом глобальная экономика. Рынок, в том числе сырьевой, порой строится по принципу «мне хорошо за счет ближнего»… Сфера деревообработки сейчас на слуху. Если посмотреть последнюю переориентацию концерна «Беллесбумпром», буквально за 2-3 месяца фактически обнулился экспорт в страны Евросоюза, но он заместился странами восточного региона, в том числе в Китайскую народную республику. В принципе, сырьевой рынок всегда востребован.
Непросто складывается ситуация с критическим импортом. Речь идет о той продукции, которая не производится в стране, регионе, но требуется или для рынка, или для создания дополнительной стоимости: компоненты, микроэлектроника и т.д.
– Российские эксперты оценивают совместный совокупный критический импорт в 130 млрд долларов. Мы жили в самоуспокоенном режиме, слышали много уверений, что мир глобален.
Зачем вкладывать триллионы долларов в организацию производства, когда это все можно купить в два раза дешевле?.. Но сегодня все чаще мы слышим о технологической независимости. Этот вопрос в современном мире – на уровне национальной безопасности, сказал эксперт.
Сейчас идет процесс переформатирования внешнеэкономической деятельности, строятся новые партнерские отношения.
– И тут я бы отметил, что наша страна подала заявку на вступление в Шанхайскую организацию сотрудничества (ШОС). Это достаточно емкий, перспективный регион, туда входит часть постсоветских стран. Они нам знакомы, у нас с ними хорошие отношения.
На решение вопроса критического импорта направлены 28 программ Союзного государства, рассказал Георгий Гриц.
– Они создают инфраструктурные условия. И те 15 проектов, которые буквально месяц назад были определены на уровне двух государств, направлены на импортозамещение. Критический импорт сегодня является самым актуальным вопросом.
Что касается высокотехнологического рынка, то, к сожалению ситуация очень неоднозначная – во многом из-за иллюзии, что все можно купить: микросхемы, телефоны, подчеркнул Георгий Гриц.
– Беларуси удалось сохранить потенциал. Но возьмем, к примеру, микроэлектронику. Рынок очень монополизирован.
Сегодня во многих странах говорят о том, что надо делать собственную альтернативу.
– Буквально на пальцах одной руки можно посчитать компании, которые производят эту продукцию на весь мир. Они находятся в Корее, Тайвани – кстати, в этом перечне нет ни США, ни государств Евросоюза. Они сами упустили этот тренд и теперь оценивают возврат на родину локализации производств в районе 50 миллиардов долларов. Если мы хотим заместить сейчас эту продукцию, вопрос, будем объективны, не только в сроках, но и в технологиях. Приведу пример. Сегодня тайваньская компания, которая является мировым лидером в области производства микросхем и вошла в топ-10 на этой конъюнктуре по капитализации компаний (включая газовые и нефтяные), запускает в производство микрочипы толщиной на уровне десятков нанометров. В то же время «Интеграл», «Ангстрем» – их предел по технологиям – сотни микрометров. Чтобы перескочить этот разрыв – с сотен микрометров до десятков нанометров, потребуются триллионы долларов. Я не говорю о людском, технологическом, временном потенциале. Поэтому мы через чистое импортнозамещение высокотохнологический сектор не перескочим. Остается реинжениринг, повтор тот же, параллельный импорт. Но сегодня реинжениринг уже не играет той роли, которую играл 30 лет назад. Сегодня вопрос не в структуре, а в технологиях. В мире нет такой страны, которая способна заместить весь сегмент инновационной продукции. Это невозможно в принципе. Но потенциал развития инноваций очень важен.
На какие еще сферы, по мнению экономического аналитика, Беларуси целесообразно обратить внимание в сложившихся условиях?
– Актуальная ниша – это фэшн, замена брендовой одежды, развитие «Легпрома». Машиностроение я бы отметил отдельно, потому что сегодня по соотношению цены и качества мы однозначно конкурентоспособны. В станкостроении мы компетенции не потеряли. Потенциал сохранился по биотехнологиям, в сельском хозяйстве.
Он подчеркнул также, что многие предприятия – в том числе крупные, транснациональные (тот же МакДональдс) уходят с российского рынка.
– Если бы мы заместили некоторые из этих ниш, это был бы очень хороший прирост, на уровне 10% ВВП.
Выстраивать экономику закрытого цикла пытались многие страны. Самый успешный опыт – у Китая. Надо ли пробовать идти этим путем?
– Китай де-факто стал членом Всемирной торговой организации (ВТО) в 2001 году. До этого китайская продукция ассоциировалась с дешевой и низкого качества. Но они перешли к политике создания собственных компетенций.
В настоящее время западные компании видят в китайских брендах противника на глобальном рынке, подчеркнул эксперт.
– От обычной контрафактной продукции они перешли к реинженирингу и постепенно поднялись на уровень конкурентов. А сегодня ставят себе задачу к 2030-50 году стать мировым лидером в области высоких технологий. И опыт последних десятилетий говорит, что китайцы, как правило, достигают своих целей. Китай – хороший пример, но с национальной спецификой. У нас нет столько времени, нет такого внутреннего рынка – миллиарда потребителей. Китай для нас в первую очередь интересен как партнер. У нас есть удачные проекты – тот же БелДжи, есть условия для монетизации отношений между нашими странами. Как бы я поступил, если бы срочно, «еще вчера» мне было надо вывести на рынок «выпадающие» товары – скажем, телефоны, или автомобили представительского класса? Россияне, например, выбирают китайского партнера и открывают ему рынок, дают налоговые преференции и т.д. Буквально недели две назад появился новый бренд электроники Passion, результат партнерства российской компании с Чайна Юнион Групп, одним из крупнейших операторов мобильной связи в Китае. Что нам мешает найти партнеров в КНР и создать им условия на базе того же «Интеграла»?
Диана РОНИНА
Совместные проекты ядерных технологий.
В повестке дня — утверждение концепции нацбезопасности и военной доктрины.
