С наступлением весны 1943 года нарастало партизанское движение, увеличивалось число людских и материальных потерь немецких войск от подрывов эшелонов, засад на дорогах и нападений на гарнизоны. Партизаны срывали сбор сельхозпродуктов у населения, который проводила немецкая армия. Все это тревожило оккупационные власти, в апреле 1943 года карательные операции были совершены против партизан Борисово-Бегомльской зоны, куда входили и партизанские отряды, дислоцировавшиеся в Логойском районе.
Руководство антипартизанской акцией осуществлял бригаденфюрер СС и генерал-майор полиции Вальтер Шимано, временно исполнявший обязанности начальника СС и полиции Беларуси. Сначала в Борисовском и Смолевичском районах со 2 по 6 апреля прошла карательная операция «Весна—Юг». После этого каратели блокировали местность в границах Борисов — Смолевичи — Логойск — Зембин — Борисов. Так началась немецкая карательная операция под кодовым названием «Весна—Север» (Lenz—Nord), за которой — трагедии сожженных деревень и расстрелянных мирных жителей этого региона.
Об этой карательной операции мало написано в литературе, но в немецких документах сохранился приказ на ее выполнение. Она проводилась с 7 по 14 апреля 1943 года. Для совершения преступных целей были сформированы четыре боевые группы и привлечены значительные силы. В первую группу вошел 2-й полицейский полк СС, за исключением одной роты от каждого батальона, оставшихся проводить операцию по отправке сельхозпродуктов и рабочей силы в Германию. В эту группу вошел также 202-й батальон охранной полиции. Во второй группе был 13-й полицейский полк СС. Третья группа состояла из 1-го батальона 23-го полицейского полка СС и 57-го батальона охранной полиции. В четвертой группе находились лица батальон Дирлевангера и рота охранной полиции 11-го батальона. В операции также участвовала 12-я танковая рота. Ко всем боевым группам присоединили команды СД, которые допрашивали захваченных пленных и могли на месте решать их судьбу, а также принимали решение о сжигании деревень и расстреле местных жителей. Немцы поставили цель уничтожить партизан в этом районе, разрушить их лагерь и забрать у населения продукты.
Боевая часть операции началась 8 апреля. В 6 часов утра все подразделения вышли на исходные позиции. Каратели начали наступление на партизанскую зону — у них были данные разведки о месте нахождения партизан. Немцы знали, что многие партизаны были одеты в немецкую трофейную форму, поэтому приказали своим солдатам пришить к левому погону кусок белой ткани, чтобы своих было видно издалека. Отряд «Смерть фашизму» под руководством Василия Тарунова, базировавшийся в районе деревни мыльница, сначала держал оборону вдоль реки Цна возле деревень Сутоки, Чемки, Мостище, Таковщина, но боеприпасов для долгой обороны не хватило. Начиналось весеннее половодье, и уходить в Гайнское болото было уже нельзя, так как с немецких самолетов вся водная гладь с редким кустарником просматривалась и простреливалась. Иван Демин, будущий директор Минского автозавода, а тогда командир первой роты отряда «Смерть фашизму» в своей книге пишет, что Василий Тарунов собрал совещание в деревне Мостище, где тогда находился штаб, там было принято решение ночью прорываться на север через дорогу Зембин — Плещеницы. Перед рассветом первая рота и штаб отряда пересекли гравейку Зембин — Плещеницы и остановились возле деревень Ново-Ганцевичи и Липки Логойского района, заняв там оборону. Но не все партизаны смогли тогда выйти из окруженного района.
Бывший комиссар отряда «Смерть фашизму» Иван Дедюля в своих воспоминаниях отмечал: «первым отправили обоз с ранеными. Жителей предупредили об опасности верховые связные. Первой и второй ртом было приказано, взяв курс на север, отойти в соседний Плещеницкий район. Третья рота оставалась для обеспечения прикрытия с тыла. После выполнения этой задачи ей надлежало отойти через брешь на шоссе, которое удерживали отошедшие роты, также в Плещеницкий район. Первая рота и вспомогательные подразделения отряда, пройдя за ночь через Мостище, Таковщину, Цну и Малиновку, под утро незаметно пересекли шоссе Зембин — Плещеницы и заняли оборону на прилегающих высотах. В их задачу входило прикрыть выход второй и третьей рот. Вторая рота, выходя правее в районе Швабовки, наткнулась на карателей. После короткой схватки Георгий Щемелев отвел партизан в лес. Несколько позже он сделал попытку прорваться через небольшой лес между Швабовкой и Цной, но и это не удалось. Тогда Щемелев решил оторваться от противника, дождаться ночи в лесу и уже потом вновь попытаться проскользнуть на север правее Зембина. Рота, которую преследовали каратели, отходила в направлении Гайнского болота. Третья рота к концу дня вступила в бой с фашистами в Юрьеве, сдерживая их натиск дотемна. Ночью она откатилась в лес к бывшей деревне мыльница...».
Роты Щемелева и Фоменкова не смогли прорваться через немецкий заслон и оказались в окружении. Каратели начали наступление на Гайнское болото, прочесывали местность вдоль Гайны со стороны Юрьева и дороги Плещеницы — Зембин, стараясь не выпустить партизан из кольца. Рота Щемелева заняла оборону на высоте в районе деревень Мекестровка — Рудня и весь день отбивалась от немецких атак. Эсэсовцы обстреливали позиции партизан из минометов и орудий, а корректировщики указывали место обстрела зеленой ракетой, пущенной в направлении размещения партизан. Народным мстителям удалось определить немецкие сигналы, и они прекращали стрельбу красной ракетой, а затем сами пускали зеленые ракеты в сторону немцев, тем самым заставляя вражеских артиллеристов обстреливать свои войска. Ночью рота попыталась оторваться от карателей и отошла к болоту. Мокрые и голодные партизаны не могли даже развести костер. Маневрируя по болоту, рота оказалась прижатой к разлитой водной глади возле Гайны. Выхода не было, и Щемелев принял решение прорываться через немецкие цепи. Затаившись в кустах, партизаны подождали, когда цепи подойдут вплотную, а затем неожиданно в нескольких местах бросились в решительную атаку, смели карателей и прорвались к спасательному лесу.
В это время рота Фоменкова под натиском карателей отходила в районе старой мельницы к Гайне по весенней воде. Прорваться здесь они не могли, так как немцы стянули сюда большие силы, а патроны у партизан почти закончились. Оставался только один шанс спастись — по ледяной воде через речку перейти на другой берег Гайны. Эсэсовцы приближались, и партизаны, помогая друг другу, с трудом переправились на спасательный берег. Многие партизаны погибли, в том числе командир роты лейтенант Иван Фоменков, который прикрывал отход и переправу своего подразделения. Все три роты отряда разными путями прорвались через кольцо карателей.
Виновниками немцы сделали деревни, возле которых шли бои с партизанами. Началось прочесывание и зачистка местности — запылали в огне дома. Как это часто было, черное дело взял на себя эсэсовский батальон штурмбанфюрера СС Оскара Дирлевангера. В батальоне были собраны вместе немецкие штрафники и бывшие советские военнопленные, перешедшие на сторону врага.
Местным жителям, кроме леса и болота у реки Гайна, которое заполнялось талой водой, некуда было уходить. Однако укрыться в болоте в такое время было очень ненадежно: еще не выросла трава, а кусты и деревья стояли без листьев. Во время этой карательной операции были уничтожены деревни Смолевичского района, расположенные на границе с Логойским районом. 8 апреля 1943 года фашисты сожгли Доменово, там погибли 184 человека. 9 апреля каратели, наступавшие со стороны Юрьева, уничтожили деревню Кривая Поляна, а затем пригнали в сухой остров захваченных во время прочесывания болота людей, скрывавшихся там. Всех их убили и сожгли вместе с деревней.
Некоторые местные жители чудом спаслись. Сегодня они выступают свидетелями по уголовному делу о геноциде белорусского народа в годы Великой Отечественной войны. Иван Васильевич Мытько родился в Мекестровке, сейчас живет в Молодечно. Очень давно он хотел рассказать об уничтожении своей деревни, чтобы осталась память, тем более что на месте деревни сейчас уже ничего нет. Иван Мытько подробно рассказал, как все происходило в тот день: «Мекестровка состояла из восьми дворов и через горку еще два. Все случилось 12 апреля 1943 года — на общем памятнике, где есть и фамилия отца, это написано. Стало известно, что идет блокада партизан. В воскресенье мужики собрались и пошли в лес из деревни. Где-то часов в двенадцать дня немцы расположились в Вербье по домам, направили старосту в Мекестровку, чтобы привез двух баранов, дали указание собрать яйца и сало. Староста задание выполнил. Людям сказал, что немцы никого не тронут, если партизан в деревне не будет. Кто-то сбегал к мужикам в лес, сообщил им это, и они вернулись в деревню. Как только пошли домой, на их место в лесу партизаны прибыли. Это был отряд «Смерть фашизму». Кто-то немцам в Швабы сообщил, где партизаны остановились. Каратели пошли на Мекестровку. Где-то часа в два смотрим, как из Вербья, из леса, высыпает цепь — каратели идут. Не дойдя до первых домов, остановились на дороге, установили минометы и начали мины бросать — считали, что партизаны находятся в домах. У нас мина у окна взорвалась, стекло посыпалось, отец закомандовал нам на пол ложиться. Немцы покидали мины, поднялись и пошли по огородам, миновали деревню, в дома не заходили. Подошли к лесу и стали подниматься на возвышенности, а там партизаны заняли удобную позицию и открыли огонь, убили несколько человек, завязался бой. Бой продолжался до темноты. Из Рудни отец взял к себе Александра Мытько с семьей, так как одну часть Рудни раньше сожгли, еще зимой. Отец с Александром пошел за сеном в сарай — коров покормить. Мимо проезжал на Вербье верховой, увидел их и сказал: «Молотите, молотите сено, мы вас сейчас размолотим». Александр на отца говорит: «Будем убегать». Отец отвечает: «А что будет с семьей?» Не захотел бросать семью, и они вернулись в дом. Сестры Нина и Валя спали за грубкой, у нас остался двоюродный брат Николай. В это время подошла к воротам команда смертников, и в дверь стали стучать: «Хозяин, выходи». Отец, мать и я следом вышли во двор. Там было двое верховых и трое пеших. Отец спросил: «Ваших лошадей поставить в сарай или своего дать?» Ответа не было. Он пошел в сарай и открыл дверь, а в это время ему выстрелили сзади в голову — отец упал на землю. Я побежал в дом и смотрел через окно. Каратели кричат: «Выходи, второй хозяин». Александр вышел и пошел в сарай, там навоза за зиму много было. Наступил на навоз и прислонился в тот момент, когда в него выстрелили. Пуля прошла по плечу, пробила ухо. Он упал на гной, голова в крови и ноги торчали из сарая, но он жив остался. Они засвистали, засмеялись и пошли. Мать не тронули, она пошла к отцу, но он не отзывался, только стонал. Проезжал верховой, услышал стоны отца и добил его. Уже темно было, как вернулись каратели, приказали завесить окна и сказали давать ужинать. Тут такое горе — а им ужинать подавай! Мать хотела взять яйца в погребе, а оттуда они уже несут корзину с яйцами. Их было шесть человек, все в немецкой форме. Разговаривали на украинском и русском языках. Принесли с других дворов сало, хлеб, оплетенный бидончик с самогоном литров на пять. Наливают, выпивают и закусывают. Мы с мамой стояли возле печки. Один достает пистолет, с руки на руку перекинул, зарядил, косо на меня посмотрел. Я его взгляд на всю жизнь запомнил. Он хотел стрелять в нас, но другие сказали не делать этого, потому что выпивают здесь, а потому нехорошо, когда трупы рядом будут лежать. Он засунул пистолет в карман. Потом каратели поднялись и собрались уходить, и один говорит: «Хозяйка, возможно, перчатки у вас есть?» Это он спросил, чтобы отстать от других. На дворе мороз — холодно было. Мать перчатки достала и дала ему. Он говорит ей по-русски: «Бегите, завтра всех вас постреляют». Мать за рукав его и спрашивает, А куда убегать? «В лес», — сказал и ушел...»
Женщина собрала детей, и все вместе двинулись в лес. Там у них были сундуки спрятаны. Мать достала теплую одежду, так до утра и продержались. Как начало виднеться, услышали одиночные выстрелы, а потом увидели, как дома жгут. «Как только начали курить, все живое начало плакать: люди кричали, собаки выли, коровы ревели — все живое подавало звуки, — вспоминает свидетель тех событий. — Мы прятались в болоте, а потом приютил нас родителей знакомый в деревне Углы. Рудню сожгли в тот же день...»
После того как партизаны оставили занимаемую ими высоту и направились в болото, каратели начали цепями двигаться дальше. Очередь настала до Рудни. Гитлеровцы дотла уничтожили всю деревню, расстреляли 90 жителей. Эсэсовцы за свои потери в бою жестоко наказали местных жителей. Обстоятельства той трагедии вспоминает Зинаида Таберко, жительница Рудни: «Многие из Рудни пошли в болото прятаться, в будках сидели, а немцы начали с горы стрелять, мы стали убегать. Немцы цепью шли, все прочесывали возле Гайны. Всех жителей согнали к силосной яме, кто не убежал в болото, и постреляли. Все дома были сожжены. На следующий день мы пришли из болота и стали хоронить своих родных...»
Людей расстреливали семьями, в яме закапывали всех — и убитых, и живых. Местные жители, которым посчастливилось выжить, говорили, что аж земля колыхалась. Вот что рассказывала о тех событиях Мария Гринь: «Мы тогда были в болоте, где прятались от немцев. Сейчас страшно ходить в лес, а тогда это спасение было. Пришли каратели и всех из домов собрали и погнали к силосной яме. Там всех и расстреливали. Один солдат сказал, чтобы люди убегали, потому что всех побьют. Ну, а кто же побежит — у каждого детей по трое, четверо. А дети были по полгода, по годику — всех побили... Но один побежал, Герасим Мороз, лет 14 ему было, и спасся. По нему стреляли, но не убили. Потом говорили, что земля ходуном ходила: не все убиты были, они и живых закопали. Потом люди пришли из болота, убитых вытащили из ямы и похоронили».
На месте расстрела жителей в Рудне стоит небольшой обелиск. Каратели убили здесь 90 человек, сожгли все 57 домов деревни.
Следующей жертвой карателей стала деревня Старая мельница. Из Рудни они сплошными цепями пошли в сторону этой деревни, прочесывая местность вдоль реки Гайна. В этой деревне в то время жила Леонида Гринь. Вот что она рассказала: «Наша деревня Старая Мельница тянулась одной улицей, ее пересекала маленькая речка Черновочка. За речкой были три дома, а всего в деревне 12 домов. Я своими глазами видела, как они окружили людей на огороде и всех погнали в дом. Потом старый дед, фамилия его Гринь, пришел к нашему отцу и говорит: «Леонтий, бегите в болото с семьей, мою дочь уже убили, я видел, как их повели в дом и слышал выстрелы...«В тех трех домах всех убили — три семьи. Четвертая семья сгорела из Рудни. Александрина Гринь, жена военного, убежала в лес с двумя близнецами и спряталась на краю болота, но ее нашли и убили, детей маленьких убили выстрелами в ротик... Подходят немцы сюда, гонят три коровы. Я в то время в окне стою — вижу, что уже близко подходят. Я окно открыла и кричу сколько есть силы: «Мама, скорей бегите». Она малышку на руки Аню взяла, Вера сама полезла, И все через окно и побежали. Все забыли: и хлеб, и одежду. Корова, свинья и две овцы остались. Мы скорее огородом, за кусты и побежали в лес. Прятались в болоте, родители нас мхом накрывали».
Кроме жителей трех домов, все остальные убежали в лес. Это стало возможным благодаря мудрости некоторых жителей, которые, чтобы спасти деревню, вынесли стол на перекресток. На стол поставили то, что имели: яйца, сало, еще что-то из еды... Пока каратели ели, люди, кто мог, покинули деревню. В старой мельнице сожгли все 12 домов, уничтожили 30 жителей.
Последней жертвой немецкой карательной операции «Весна-Север» стала лесная деревня мыльница, которая разделила судьбу Хатыни и с тех пор так и не восстановилась. На пути карателей между старой мельницей и мыльницей был хутор гряда — там тоже убили всех жителей.
Место, где когда-то находилась деревня Мыльница Логойского района, до сих пор привлекает грибников и охотников, просто любителей природы. В очень красивом, живописном месте, окруженная лесами, на склоне холма стояла эта деревня. Сегодня о ней напоминает небольшой памятник из черного гранита, который установлен в память о жителях, убитых и сожженных вместе с деревней.
Этот памятник поставлен немного в стороне от того места, где находилась деревня. Недалеко от деревни находились землянки отряда «Смерть фашизму». В 1970-х годах по инициативе директора Минского автозавода Ивана Демина здесь была восстановлена землянка отряда, построены навесы и сделаны столы. Летом в этом месте в определенный день собирались бывшие партизаны. Приезжали из разных уголков страны — им хотелось увидеть боевых товарищей. Сейчас уже некому здесь собираться...
Жителю деревни Сутоки Ивану Липскому было 9 лет, когда жгли мыльницу. «Немцы шли со стороны Швабов, Мекестровки и зашли на мыльницу, — вспоминал он. — Обнаружили в одном доме военное обмундирование и кожу, решили, что это имущество партизан. Всех жителей собрали, завели на окраину деревни в пуню и там сожгли. В лесу на елке спрятался местный житель, но пес его нашел, привел карателей к дереву, там его и убили. Местная учительница с дочерью убегала в сторону деревни Швабы, но их догнали возле деревни Мехеды и убили. Жительница Сутоков, Михалина Заремба, вместе с сыном Вячеславом тогда собрала останки жителей мыльницы и похоронила в том месте, где их и сожгли».
Когда каратели подошли к Мыльнице, то в деревне они никого не нашли. Все жители, видевшие пламя от сожженных соседних деревень, убежали в болото. Тогда они обманом решили вернуть людей в деревню. Людей стали звать по именам: «Иван, Мария, Вася! Выходите, немцы не будут вас трогать, они уже поехали». И люди поверили — почти все семьи вернулись домой, где их уже ждали каратели. Людей расстреляли, деревню сожгли. По данным архива, в деревне было 7 домов, в огне погибли 25 человек. Память о мыльнице увековечена на кладбище неотрожденных деревень в Хатыни.
В партизанских документах нашлись свидетельства этих событий. Они совпадают с воспоминаниями свидетелей. В журнале боевых действий отряда «Смерть фашизму» написано: «С 9.4.43 по 15.4.43. 2-я рота под командованием политрука роты В. лейтенанта Щемелева, 3-я рота под командованием командира роты лейтенанта Фоменкова и 3-й взвод под командованием командира взвода Яцкевича вели борьбу с карательной экспедицией немцев, которая въехала в районы Смолевичский, Борисовский, Логойский и Плещеницкий в количестве 7000 человек с самолетами, танками и автомашинами. Основной бой состоялся в районе д. Мекестровка — Рудня под командованием политрука 2-й роты ст. лейтенанта Щемелева...»
Из этого документа вытекает, что карательная операция «Весна-Север» не достигла своей цели, и задачи, поставленные немцами, не были выполнены. Партизан не уничтожили, только были разрушены и сожжены партизанские землянки. Под видом борьбы с партизанами сожгли в этом районе деревни вместе с населением. Из деревень вывезли продукты и скот. Партизаны через некоторое время вернулись на старое место, восстановили землянки и начали наносить удары по врагу.
Александр ПАВЛЮКОВИЧ
Фото автора
Проект создан при финансовой поддержке в соответствии с Указом Президента № 131 от 31 марта 2022 года.
Совместные проекты ядерных технологий.
В повестке дня — утверждение концепции нацбезопасности и военной доктрины.
